Ложь (ЛП) - Адамс Браво Каридад - Страница 53

- Деметрио, ты в своем уме?..

- Вот только рядом со мной ты так не поездишь. Ты скреплена со мной оковами рук, которые не выпустят тебя так легко, потому что ты – моя… Моя, моя!.. – Деметрио сжал в объятиях обезумевшую, ослепшую, отчаявшуюся, задыхающуюся в огне поцелуев Веронику, и тут же выпустил ее, почти бездыханную.

- Одевайся немедленно… У нас нет времени, чтобы его терять!..

- Ну что, идем? – спросил жену Деметрио.

- Идем, – спокойно ответила она.

- Добрый день, мадам Сан Тельмо, – на лестнице, откуда ни возьмись, появился месье Бело и торопливо подошел к супругам. – Лет пять-шесть не вставал я в такую рань, но я не мог позволить Вам уйти, не попрощавшись…

- Ну что Вы? Зачем? Право, не стоило так беспокоиться, месье Бело. Это очень любезно, но…

- Вы называете беспокойством удовольствие видеть Вас хотя бы миг? Внизу, на тот же самый столик, подан завтрак, месье Сан Тельмо. Раз уж Вам не спится, по крайней мере, поешьте хорошенько.

Вероника изящно оперлась на предложенную французом руку, и они вдвоем пошли по широкой галерее к лестнице. Деметрио, стиснул зубы и крепко сжал кулаки, стараясь сдержать приступ животной ревности. Взяв себя в руки, он с напускным спокойствием и хладнокровием неторопливо пошел за ними, с горячностью думая про себя: “Десять дней, а может быть, и восемь, чуть больше недели, и мы останемся одни. Одни в том доме на пригорке, между неприветливым, суровым небом и бескрайней сельвой”.

- Вверх!.. Вверх!.. Вверх!..

Пирога с трудом преодолевала течение Куябы. Широкая, глубокая, зеленоводная река стальной змеей тянулась вдаль, разрезая сердцевину тропического леса.

- Вверх!.. Вверх!.. Вверх!..

Радушный и галантный пожилой шансонье в расстегнутой на груди тонкой шелковой рубашке остался на берегу. Он стоял на пристани, неподалеку от гостиницы, и махал на прощание рукой с зажатым в ней пробковым шлемом. На его толстых, чувственных губах, вкусивших все земные наслаждения играла улыбка, а глазах, повидавших цветение пятидесяти весен и познавших искусство неторопливого созерцания красоты, застыла печаль.

- Вверх!.. Вверх!.. Вверх!..

Под монотонный голос Игуасу Вероника прикрыла свои восхитительные глаза, а гребцы размеренно и ритмично продолжали взмахивать веслами. С каждым гребком шестеро мужчин, как один, поворочивали головы, чтобы взглянуть на нее, и в их обсидианово-черных глазах сверкал порочный огонь, воспламененный жаром желания.

Извещать доктора Ботеля не было нужды. С нечесанными, всклокоченными волосами, небритый, обросший густой бородой доктор, пошатываясь, подошел к пристани, едва Игуасу бросил веревки на бревна причала. Пара дюжин здешних жителей лениво слонялась вдоль причала, невозмутимо взирая на происходящее..

- Однако ж, Вы сильно спешили, Сан Тельмо, – заметил Ботель, сжимая почерневшими зубами старую чапарровую трубку и постукивая толстым хлыстом по высоким, густо заляпанным грязью сапогам. – С какой стати нужно было так мчаться? Что за нужда? Ваше золото в безопасности, по крайней мере, что касается меня…

Опершись на крепкое плечо индейца, Вероника спрыгнула на плохо скрепленные доски причала и осторожно двинулась вперед. Она с интересом и отвращением наблюдала за неотесанным, грубым мужланом, в котором вряд ли можно было разглядеть благородного кабальеро и знающего врача.

- Полагаю, это наш святоша, этот черт в сутане, внушил Вам идею поторопиться своими неслыханными небылицами о новых золотых жилах.

- Новых жилах?..

- Как, Вы ничего не знаете? – воскликнул Ботель. – В таком случае для Вас это – отличный сюрпризец, побольше того, что преподнесли нам Вы своей женитьбой. Вот дьявол! А это – сеньора Сан Тельмо?..

Деметрио снова постарался держать себя в руках, чтобы казаться спокойным и сдержанным. Ему не хотелось отвечать на грубые и бесцеремонные слова Ботеля. Он вновь почувствовал прилив отвращения, более сильного и глубокого, чем в первый раз при виде жалкой горстки домишек средь двух болот, в которых затерялась река. Вдалеке, на холме, возвышались грубо размалеванные постройки унылого поселения. Ботель дружелюбно протянул Деметрио руку, и тот, скрепя сердце, нехотя пожал ее.

- Однако, должен признать, у Вас хороший вкус, – бесцеремонно заметил Ботель. – Разрази меня гром! Вы правильно сделали! Какими бы суками ни были бабы, но пребывать в этом аду с ними все же лучше, чем одному.

Грубые слова Ботеля больно резанули Веронику. Она восприняла их как личное оскорбление, и ее щеки зарделись от гнева, когда она остановилась перед ним.

- Не стоит ужасаться и возмущаться, сеньора, – продолжал свои разглагольствования подвыпивший эскулап. – Полагаю, Вам уже известна наша с Сан-Тельмо позиция. Мы не почитатели баб.

Вероника в тревоге поискала взглядом Деметрио, но прежде чем она увидела помрачневшее лицо столь же возмущенного как и она мужа, ее глаза наткнулись на открытое, гладко выбритое лицо с суровыми чертами, но с синими, добрыми и безмятежными, как ясное, безоблачное небо глазами преподобного Вильямса Джонсона.

- Мое почтение, сеньора Сан Тельмо! – церемонно поклонился Веронике Вильямс Джонсон.

- Кто Вы?

- Отныне преподобный Вильямс Джонсон счастлив быть к Вашим услугам, сеньора.

- Благодарю Вас.

- Сан Тельмо, дружище, как я рад снова видеть Вас! – пастор протянул руку, и Деметрио от души пожал ее. Оба замолчали: преподобный был искренне взволнован, а Деметрио смущен. Ему казалось, что своим пристальным, вопошающим взглядом преподобный обвиняет его, взывая к угрызениям совести. – Со мной пришла сеньора Ботель. – Вильямс Джонсон шагнул к Аделе. – Вы ее помните?

- Конечно, помню. Разве можно ее забыть? – ответил Сан Тельмо и, повернувшись к Аделе, добавил. – Я у Ваших ног, сеньора Ботель! Моя жена с радостью познакомится с Вами. Вы сможете многому научить ее, для нее это будет хорошим уроком.

- Это такая большая неожиданность для меня! Конечно, я догадывалась, что Вы молоды, красивы, привлекательны, но в жизни Вы гораздо лучше… Я так рада, сеньора Сан Тельмо!..

Глаза Деметрио с тревогой впились в лицо Аделы: узнала ли она в Веронике женщину с фотографии? Удивленные глаза, сбивчивые, неловкие комплименты, заметное замешательство при виде Вероники... возможно, это признак того, что Адела ее вспомнила?..

- Можно нам зайти на минутку к Вам домой, преподобный?..

- Я как раз собирался пригласить вас отдохнуть. Откровенно говоря, вы удивили нас своим неожиданным приездом, можно сказать, застали врасплох, но мы постараемся устроить вас со всеми возможными удобствами, чтобы ваша первая ночь в Порто-Нуэво оказалась как можно приятнее.

- Идемте со мной, сеньора Сан Тельмо. Думаю, мы подружимся, поскольку мы с Вами – единственные белые женщины в этом поселке. Меня зовут Адела, и я прошу Вас называть меня просто по имени, без всяких церемоний.

- Адела, вы – жена доктора?

- Да… Мой Хайме только что был где-то здесь, и куда он подевался, ума не приложу? – Адела с опаской исподтишка огляделась, отыскивая мужа среди поселковых зевак, в то время как сам Ботель уже держал путь прямиком к таверне.

- А доктор – это тот самый сеньор, что встретил нас?

- Господи, Боже мой!..Надеюсь, он вел себя пристойно... Видите ли, в это время Хайме обычно немного не в себе. Не обращайте внимания на то, что наговорил Вам мой муж. Здесь мужчины пьют, чтобы не подхватить малярию, и нужно быть к ним снисходительными... Но, идемте же к дому преподобного отца. Вот уж кто святой, так святой: для всех здешних он – жилетка для слез. Да Вы и сами увидите! – Адела подхватила Веронику под руку, продолжая поддерживать светскую беседу, меж тем как пастор и Сан Тельмо вели серьезный разговор.

- Вас утомила эта долгая поездка или Вы переживаете за свою молодую жену? – осведомился преподобный, внимательно вглядываясь в мрачное и хмурое лицо Деметрио. – А может, Вам нездоровится?..