Мышь № 313 (СИ) - Волгина Надежда - Страница 56

— Если бы я не знал тебя так хорошо, то решил бы, что ты ревнуешь, — прищурился Тризар. — И никакая это не одержимость.

— А что же по-твоему?

— Любовь, — пожал он плечами и устремил взгляд куда-то за горизонт, что терялся за водной гладью. — Неужели ты не видишь, как сильно он любит эту малышку?

— Да брось ты! — фыркнула Кора. — Любить — не значит изводить себя.

— Вот как? — внимательный взгляд джинна вновь остановился на лице ведьмы и принялся изучать то. — А что же по-твоему значит любить?

— Отстань, — отмахнулась от него ведьма. Вот же пристал! И вообще… любовь — это самое бестолковое чувство, что делает всех влюбленных слабаками. Но вслух она этого отчего-то говорить не стала. Раздражал сам факт, что джинн поднял эту тему. С каких это пор он успел стать знатоком любви?

— Да я еще и не начинал приставать к тебе, — расплылся Тризар в широкой улыбке, и Кора подозрительно покосилась на него. Отчего-то захотелось сейчас оказаться подальше от него, а взгляд ее невольно проскользил по поджарому и мускулистому телу джинна, отмечая идеальные пропорции. Впервые ведьма задумалась о том, а как много женщин обращают на него внимания. Ведь посмотреть есть на что, как ни крути. В районе плавок, на внушительной выпуклости, взгляд ее замер, а потом испуганно метнулся обратно к лицу. И конечно же, наградой ей послужила хорошо знакомая усмешка. Впрочем, к облегчению ведьмы, джинн сразу же посерьезнел. — У нас с Зауром есть план, который мы собираемся осуществить сегодня. Остались последние приготовления…

— И что за план?

— Ты тоже понадобишься и Линда…

— Да что за план?!

— Скоро узнаешь, маленькая нетерпеха, — улыбнулся джинн и поднялся из шезлонга. Сделав несколько наклонов, спокойно сообщил: — Пошел я к Зауру в лабораторию. Не скучай тут без меня.

Кора едва не запустила газетой ему в спину. Джинн в своем репертуаре — раздраконил ее воображение и смылся. Интересно же, что еще придумали эти двое.

Лайр вздрогнул и очнулся от короткого сна. Показалось ему, или фея действительно шевельнулась в его объятьях? Аккуратно перевернув Алису на спину, он всмотрелся в бледное похудевшее лицо. Ладонь демона прижалась к прохладной щеке, а большой палец погладил отливающие синевой губы феи. Такая нежная и настолько сейчас далекая от него.

— Где же ты обитаешь? Почему я не могу найти тебя? — прошептал Лайр и легко, практически невесомо, прикоснулся своими губами к губам феи, как привык делать каждые утро и вечер. Ответом ему служили тишина и неподвижность. Значит, показалось. Сон сыграл с ним злую шутку, заставив поверить, что Алиса вернулась.

Привычная злость, рожденная собственной беспомощностью, не заставила себя ждать. С каждым днем демону становилось все труднее гасить в себе подобные вспышки. Вот и сейчас он сорвался — схватил фею за плечи и встряхнул как следует.

— Вернись, маленькая глупая фея! — прорычал ей в лицо, отмечая как шевельнулись от его дыхания каштановые локоны, понимая, что ведет себя глупо, даже жестоко. Но где взять сил вынести все это?! Как заставить себя не поддаваться отчаянию?

— Лайр, тебя ждет завтрак, — прохладная ладонь прикоснулась к его плечу, послужила ледяным душем, мгновенно отрезвляя.

Рядом с кроватью стояла Линда — мать феи, неизменно строгая и печальная. Ни разу за все время Лайр не видел на губах этой феи улыбки. И в который раз подивился, что мать с дочерью настолько разные. Линда была словно покрыта инеем — холодная, отрешенная. Алиса же даже сейчас разжигала в нем пожар, заставляла мечтать о себе, грезить воспоминаниями.

— Почему вы не похожи? — перевел Лайр взгляд на любимое лицо, желая покрыть поцелуями каждый миллиметр кожи.

— Не ищи загадку там, где ее нет. Алиса похожа на отца, — жестко произнесла Линда. Сколько же суровости пряталось за этой хрупкой с виду оболочкой. А уж какая в этой фее жила сила, Лайр знал не понаслышке. Но он ее не боялся, а вот уважал с каждым днем все сильнее. Несмотря на горе и отчаяние, эта женщина не собиралась сдаваться. Ее твердость помогала и ему оставаться сильным. И он уже понял, что эту твердость и Алиса унаследовала от матери.

— Как он? — спросил демон, имея в виду отца феи.

— Нормально. Он справится. Люди сильнее, чем вы, демоны, о них думаете.

На это Лайр ничего не ответил, лишь кивнул. В последние дни ему много пришлось переосмыслить, ко многому изменить свое отношение.

Мать Алисы приехала сразу же, как только Лайр сообщил той о состоянии дочери. Она не упрекала, не ругалась, хоть и заметно злилась, а сразу принялась за дело — постаралась исцелить фею силой своей магии. Пока это не принесло результатов, но она не сдавалась, и каждый день подвергала дочь целительному воздействию. В отличие от Лайра, который помнил о предупреждении Заура, что в таком состоянии Алиса может продержаться не больше месяца. По мере того, как текли дни, отчаяние его все усугублялось, хоть он и не подавал вида. Осталась неделя отведенного времени, а лучше фее не становилось.

На следующий же день после трагических событий в убежище заявились Кора с Тризаром. Им Лайр еще не успел ничего сообщить, но каким-то образом ведьма обо всем прознала сама. Оценив обстановку, Кора сразу же попыталась отстранить Лайра от лечения феи. Но не тут-то было! Он не собирался покидать любимую ни на секунду. Разве что Линде иногда разрешал подменять себя, когда возникала необходимость отлучиться. Ведьме пришлось смириться с существующим положением вещей и запрятать свое недовольство подальше. Но оно нет-нет, да проскальзывало, особенно когда Лайр настаивал на своем присутствии и на магических сеансах, которым ведьма каждый день подвергала фею. Но и с этим Коре в конце концов пришлось жить и работать.

Как-то так получилось, что по молчаливому согласию все остались жить в убежище. И теперь тут было гораздо оживленнее, чем во все времена его существования. И что самое странное, так это то, что похоже Зауру нравилось новое общество. А с Тризаром они вообще сразу спелись и частенько уединялись в лаборатории мага, занимаясь какими-то опытами.

Ведьма с джинном расшифровали рунную вязь, но толку от этого не было никакого. Разве что Лайр испытывал досаду, что их отношения с Алисой стали известны Коре с Тризаром во всех подробностях. Впрочем, нужно отдать должное этим двоим — они и словом не обмолвились об этом в каком-нибудь опошленном смысле. Они вообще делали вид, что ничего не знают. Лайр же иногда перечитывал перевод истории, но лишь для того, чтобы снова все вспомнить и пережить. Как же ему не хватало запаха феи, бархатистости ее кожи, которую он не уставал когда-то ласкать, а сейчас боялся лишний раз притронуться, чтоб не обжечься холодом и неподвижностью. Очень редко он позволял себе проявлять ласку, касаться феи более интимно, чем того требовали обязанности сиделки, когда уже совсем не в силах был совладать с собой. И разве что по ночам он неизменно прижимал ее к себе, даже когда лежал до рассвета без сна. Он делал это как тогда — в их единственную совместную ночь перед самой трагедией.

— Тебе нужно позавтракать, — вновь раздался голос феи, вырывая Лайра из воспоминаний.

— Сначала процедуры, — проговорил он, выбираясь из кровати, не стесняясь собственной наготы.

— Это могу сделать я…

— Не надо! Я сам! — довольно грубо перебил он Линду, всем своим видом давая понять, что она должна оставить их с дочерью.

— Как скажешь, — поджала фея губы и удалилась из спальни.

Лайр откинул одеяло и подхватил обнаженную фею на руки, стараясь не замечать, как сильно та похудела, став практически невесомой. Он знал, что Заур уже все приготовил к утренним водным процедурам. И каждый раз, пересекая порог купальни, с щемящим сердцем вспоминал, как любил тут фею, каким наполненным счастьем себя ощущал в тот вечер и ночь.

Обмыв Алису и закутав ту в толстое махровое полотенце, Лайр собственноручно перестелил постель, как делал каждое утро, и уложил в нее фею, накрыв толстым одеялом в тщетной попытке согреть. Система уже тоже стояла возле кровати. Об этом каждое утро заботился Заур, наполняя колбу сбалансированным жидким питанием, которое разработал сам, чтоб поддерживать жизнь Алисы, насыщать ее организм всем необходимым.