Я родилась пятидесятилетней...(СИ) - Веселая Мария - Страница 75

— Что это значит, Элис? — от моего тона предсказательница вздрогнула, но быстро вернула себе самообладание.

— Ну, очевидно, что в Чикаго вы с Беллой поедете вдвоем, а меня не возьмёте… Хотя это немного обидно, я давно напрашивалась к тебе в гости, Эдвард… — защебетала сестра, состроив чуть обиженную мордашку, одновременно с этим она пыталась сосредоточиться на результатах какого-то футбольного матча, но потом в её голове снова яркой вспышкой мелькнуло видение. — Ох, почему ты не едешь со мной в Нью-Йорк?

— Элис! — мне казалось, что меня вот-вот разорвёт. — Что это значит?

Я не мог сформулировать свою мысль, вспоминая другое видение, что мелькнуло в тот момент, когда я кружил девушку в импровизированном танце.

Комната Беллы утопает в полумраке, который слегка рассеивает тусклый свет настольной лампы. Хрупкая фигурка девушки, которая склонилась над бумагами, скребёт по сердцу нежной тоской. Вот её нижняя губа задрожала, а глаза заблестели от сдерживаемых слёз.

— Не получается! — карандаш с тихим стуком ударяется, чтобы, укатившись, спрятаться среди каких-то набросков и текстовых листов.

Сгорбленная фигурка поникла. Белла устало снимает тонкие очки в серебристой оправе. Сжимает виски, как при мигрени…

— Не выходит, Эдвард! — в чуть хриплом голосе я слышу неподдельное отчаяние.

И только сейчас я замечаю, что в комнате она не одна. Я почти слился с ночной тьмой возле её окна.

— Родная моя, ты просто человек. Оставь до завтра. Тебе нужно поспать… — мои успокаивающие слова, как будто задели её за живое, почти оскорбили.

Быстро вскочив, Белла яростно вцепилась пальцами в стол, диким взглядом окидывая свою работу:

— Ты не понимаешь… Это важно! Я должна закончить с этим!

Мои руки в видении касаются её напряженных плеч, разминая затёкшие мышцы, спускаются вниз и накрывают хрупкие пальцы.

Я же не понимаю, как далеко зашли наши отношения, что Белла совершенно не боится моего присутствия в её спальне посреди ночи. Не вздрагивает от моих прикосновений.

А в это время, мой двойник из будущего, будто насмехаясь над моим волнением, нежно целует тонкую кожу за ушком и искушающе шепчет, предлагая компромисс:

— Знаю, Белла. Я посмотрю твои расчеты и даже отнесу их отцу, если ты сейчас же ляжешь спать…

Сглотнув и с мгновенье подумав, Белла со вздохом откидывает голову на моё плечо, подставляя под поцелуи шею, её пальчики пробегают по моим волосам, гладят моё лицо, пока мои руки бережно сжимают хрупкое тело.

— Голова кружится… — её шепот и тихий стон творят со мной что-то невообразимое, название чему уже найдено, но почти забыто. — Ты вскружил мне голову, Эдвард…

Как такое возможно?

Я смотрел в глаза Элис и не понимал: как, когда такое может случиться?

— Ты про слова Беллы о запахе? — сестра пыталась играть в недоумение. — Да, ловко она вытащила тебя на откровенность, не правда ли? Не рассчитывал, что она поймет твоё признание верно?

И я взорвался. Я ведь отчётливо видел, Элис отлично понимала, что я имел ввиду…

— А ты не рассчитывала, что я не дурак и читаю твои мысли, маленькая лгунья!

Мне понадобилась вся сила воли, чтобы не сжать свои пальцы на её тонкой шее.

— О, не веди себя грубо со мной, Эдвард, — с сестры тут же слетела маска беспечности, а звонкое сопрано зазвенело не теплее звона сосулек в стужу. — Что ты хочешь понять? Это?

Калейдоскоп картинок вырвался из её головы и заставил меня в ужасе отшатнуться:

— Нет…

Новые видения подействовали не хуже ушата холодной воды.

— Не волнуйся, вариант, где ты её убьешь, уже слишком расплывчат, — голос предсказательницы был почти деловым. — Ты неплохо собой владеешь.

Я пытался убедить себя в том, что это плохая шутка сестры, гадкий розыгрыш.

— Нет, Элис, ты ошиблась… Белла не узнает правды обо мне… Такой, как мы… Она не станет вампиром, Элис… Я не допущу этого!

Ясновидящая скрестила руки на груди и смотрела на меня с нескрываемым скепсисом:

— Да, Эдвард, именно поэтому я это и вижу, да ещё так чётко и ярко…

— Замолчи! — я хотел закричать это ей в самодовольное лицо, но с моих губ сорвался лишь едва различимый шепот.

Я видел…

Белла на знакомой поляне с почти научным интересом изучает и пытается сковырнуть на солнце мою сияющую кожу, улыбаясь так мило и тепло… Моя рука уютно перебирает её вечно чуть спутанные кудри, в алых сполохах которых я нашёл маленький белый лепесток ромашки.

— Можно я тут поработаю газонокосилкой? — внезапно спрашивает Белла.

Видя моё недоумение, она решает пояснить:

— Тут много интересных трав растет: вербена, ромашка, лютики… Хочу собрать для отваров…

Я рассмеялся.

— Ведьма, — ласково подразнил я девушку. — Лютик и вербена — ядовитые растения, ты в курсе? Зелье Джульетты было приготовлено именно из лютика, чтоб ты знала…

Не обращая внимания на мои слова, Белла поднялась и начала собирать яркие соцветия. Вербену она вырывала прямо с корнем:

— Таки можно подумать, шо я ещё буду слушать какого-то старикашку… — ворчала маленькая еврейка-травница, придирчиво рассматривая фиолетовые цветочки.

Судя по тому, что она тихо бурчала о явно халявных учёных степенях по медицине, старикашкой она назвала не Шекспира…

Я мог бы рассмеяться от подобной сцены, если бы не липкий страх от понимания… Белла узнает, кто я. Она всё узнает…

Новая картинка менее отчетливая, но не менее пугающая, раскрошила моё сознание.

Наш дом, вся моя семья в приятном волнении слушает бешеный стук живого сердца. Стук, который вот-вот затихнет, судя по бледной, мраморной коже ослепительно красивой девушки…

— Все будет хорошо, Эдвард, — моего плеча касается Карлайл. В эту ужасную минуту он как никогда хочет помочь мне, поддержать. — Я уверен, она поймёт твой выбор.

— Она меня никогда не простит, отец…

В тот самый момент сердце Беллы запнулось в последний раз. И остановилось навсегда.

— Нет! — зажмурив глаза, вцепившись в голову ногтями, я мечтал вырвать из памяти эти видения. — Я не должен… Я не допущу этого! Белла ничего не узнает, мы уедем, она забудет…

— Ты хотел сказать, что ты попытаешься уехать? — насмешливо уточнила сестра. — Ну, давай, попробуй… Подумай об этом… Что-то я не вижу твоего отъезда, а нашего — тем более. Кстати, я останусь с Беллой при любом раскладе, Эдвард.

Я пытался. Пытался думать об этом. Мысль об отъезде была мучительной, почти невыносимой. Нереальной. Она лишь мучила меня, не давая никаких шансов, что я смогу сбежать.

Мысли же ясновидящей о девушке были полны уверенности, как и её видения будущего. Она уже привязалась, даже, наверное, любила Беллу. Стоит признать, эльф с самого начала хотела стать её подругой, и она ей стала. Сестра не видела ничего плохого в превращении Свон. Более того, она предвкушала его. Мне стало тошно, и я постарался отстраниться от этих счастливых мыслей в её голове.

— Элис, так нельзя, пойми… Белла — живой человек, это не твоя кукла, которую ты собралась одевать и причесывать… Она… — мне не хватило сил закончить.

Предсказательница в ответ лишь упрямо покачала головой:

— Она — твоя пара, Эдвард. Ты уже любишь её, признай. Я удивлена, что ты так долго морочил сам себе голову. С твоей-то проницательностью…

Я поднял на вампиршу болезненный взгляд.

Её слова не выбили почву у меня из-под ног. Не поразили. Это лишь доказало мне самому, что я уже догадывался об этой маленькой тайне своей проклятой души. Когда же именно пришло то подозрение? Во время первого разговора, когда Белла, испугавшись, так настойчиво пыталась отделаться от моего общества? А, может быть, когда я вёз её в больницу, чувствуя огромную ответственность за жизнь такой хрупкой девушки, что сжалась в испуганный, волнующийся комочек рядом? Или вчера, когда я нёс её на своих руках, нежную, спящую, а она, смешная, бормотала во сне:

— Не хочу спать, но хочу…

Был ли смысл вспоминать, когда была сделана та самая, фатальная, ошибка, которая грозит прервать Белле жизнь?