Созвездие Девы (СИ) - Крылатова Екатерина Александровна - Страница 5

- За что тебя ценю, так это за гиперответственность, – улыбнулся Артемий.

Намекает на шапку с помпоном, шарф до кончика носа и остальные приметные детали моего облика? Сам ведь просил потеплее.

- В следующий раз конкретизируй: шапка-ушанка – одна штука, валенки – по усмотрению, шарф не обязателен, – я смахнула с его плеч приставучие снежинки. Пока ждал меня у подъезда, те успели налипнуть. Выходит, машина мигала сама?

Покружив по городу, мы свернули на пересечении двух центральных улиц. Повороты-повороты, объезды, какие-то дворы… Я начала смутно беспокоиться.

- Куда ты везешь нас, Сусанин-герой?

- Спокойно, ребята, я сам здесь впервой, – последовал закономерный ответ. – Как думаешь, до утра мы отсюда выберемся?

Знала же, что он издевается, зачем клацнула зубами?

- Вот он, предел доверия! Да шучу я, шучу, не волнуйся. Почти приехали.

Машину оставили у подъезда незнакомого дома. Я задрала голову повыше и, наконец, поняла, где мы находимся: самый густонаселенный район, пять домов здесь в десять, а один даже в пятнадцать этажей. Многие в шутку обзывали данное место «Сити», по аналогии с Москвой. На мой взгляд, очень далекое от истины сравнение, но среди местных оно сразу прижилось.

- Это такой оригинальный способ пригласить в гости?

- Ты ведь прекрасно знаешь, где я живу, – не поддался на провокацию Воропаев. – Пешком или на лифте?

- На пятнадцатый? Лифтом!

Выйдя из лифта, мы отыскали ведущую на чердак дверь. Замок одиночно щелкнул и свалился на пол, Артемий спрятал его в карман, сотворив взамен слабенький морок. Будем возвращаться – запрем по-человечески. Мы поднялись на чердак, а оттуда, через люк, с которым управились столь же ловко, выбрались на крышу. В безветренный морозный вечер здесь было гораздо холоднее, чем во дворе.

Боязнь высоты никогда не входила в число фобий, поэтому я спокойно подошла почти к самому краю.

- Как красиво…

С крыши самого высокого здания города открывался потрясающий вид. Россыпь цветных огней, дома как большие коробки. Ползущие по узким полоскам дорог автомобили отсюда казались букашками. Приглядевшись, я смогла различить парк. Где-то рядом должна быть наша больница.

Небо удивительно чистое, без единого облачка – завтра опять будет холодно, – напоминало разлитые чернила. Вроде бы давно стемнело, но еще нет той глубокой ночной черноты. Звезды… никогда не умела подбирать к ним достойного сравнения. «Бриллианты», «мириады парящих светлячков», «мерцающие искры» и иные красивые слова не сумеют до конца отразить величие подобного чуда. У каждой звезды своя жизнь, отличная от остальных – совсем как у людей: одна большая и яркая, другая крошечная и почти не видна. Кто-то живет в созвездии, кто-то предпочитает одиночество. Большинство звезд затмевают огни города, но те, кому удалось пробиться, ничуть не тусклее этих самых огней.

- Не замерзла? – Артемий подстраховывал меня сзади, не подпуская слишком близко к краю.

- Нет… Спасибо. У меня слов не хватает… так красиво… потрясающе…

- Я приходил сюда, когда становилось совсем туго, – признался он, – или когда выпадало свободное время. Встречал рассвет, думал… о разном. Прелесть вида оценил недавно… Точно не холодно?

- Вашими стараниями – нет, – вспомнила я давний разговор. Хотя какой там давний? После зимних каникул дискутировали, а словно в другой жизни.

Не знаю, сколько мы простояли так, обнявшись и любуясь вечерним городом. Просто быть вместе, неважно, где и когда. Молчать, потому что не требуются слова. Чуть позже отыскали старые ящики, оказавшиеся как нельзя кстати.

Опустив голову на плечо Артемия, я взглянула на звездное небо.

- Когда мы с Анькой были маленькие, то часто ездили к маминой двоюродной сестре, тете Вале, она тогда жила в деревне под Тверью. Гостили летом в основном, на каникулах. Часто по вечерам, уже ближе к ночи – темнело-то поздно, – выбегали во двор и ждали, пока загорятся звезды. Комары грызут, но мы стоим и ждем первой звезды.

- Зачем?

- Такая игра: кто первый увидел эту самую звезду, мог загадать желание, и оно сбудется, – рассмеялась я, пряча в шарфе кончик носа. – Маленькие были, глупые. Никто с уверенностью не скажет, какая раньше всех появится. Тетя Валя рассказывала о… местном поверье, что ли? «Единственная видная звезда мечту заветную исполнит да верный путь укажет». Есть ведь такое выражение «счастливая звезда», вот люди и придумали поверье. Уже потом я наткнулась на короткую историю, но скорее назидательного, чем мистического плана. Она так и называлась: «Звезда Счастья».

- Расскажешь по дороге домой? – попросил он.

- Если задержимся здесь ненадолго, расскажу…

Однажды все человеческие чувства собрались вместе. Радость, Грусть, Ненависть, Страх, Злоба, Горе, Скука, Ревность, Безумие, Равнодушие, Зависть, Любовь… Везде, куда ни глянь, мелькают лица (у каждого человеческого чувства свое, единственное и неповторимое лицо). Собрались они и стали спорить: кто главнее? Чья власть на Земле сильнее? Кто больше места в человечьем сердце занимает?

- Я – самое сильное чувство! – заявила Зависть. – Не родилось еще на свете человека, который никому и никогда не позавидовал!

- Нет уж, сестра, я сильнее и важнее тебя! – скрипнула зубами Злоба. – И часа рода людского без меня не прошло!

Сестрицы вцепились друг другу в глотки, насилу Смелость и Терпение растащили их.

Слово взяла Ненависть.

- Если и есть на свете сильные чувства, то я среди них первая! – прорычала она, сверкая совиными глазищами. – Даже самый добрый и отзывчивый способен ненавидеть. Никакие доводы не смогут пресечь мою власть!

Страх скорчился в углу, не произнеся ни слова, хотя он вполне мог претендовать на победу. Скука зевала во весь рот, Презрение только фыркало и кривилось. Горе плакало, Скромность не знала, куда деть глаза, Равнодушие сидело, бесцельно глядя в небо.

- С вами каши не сваришь, – улыбнулась Снисходительность.

Тогда вперед вышла Любовь.

- Обо мне слагают стихи и песни. Я умею поддерживать в трудную минуту, согреваю в холода, освещаю путь. Мое имя давно стало пословицей! Я многолика, могу исцелять, но могу и больно ранить, свожу людей друг с другом и развожу. С Любовью нельзя не считаться!

Безумие, этот верный спутник Любви, зааплодировало. Эгоизм, часто их сопровождавший, одобрительно закричал. Все чувства, впечатленные речью Любви, умолкли, признавая ее первенство. Только Злоба, Зависть и Ревность, постоянная соперница, злобно рычали, грозя кулаками.

Услышав крики, пожаловали Качества: Мудрость, Глупость, Доброта, Милосердие и многие другие. В особой иерархии они стояли выше Чувств и часто разрешали их споры.

- Почему ты кричишь? – тихо спросила у визжащей Зависти Мудрость.

- Это несправедливо – признать Любовь самым сильным Чувством! Рассуди нас! Рассуди!

- Рассуди! – завыли Ненависть и Злоба, к ним присоединились Алчность и Корысть.

Мудрость только покачала головой и повернулась в сторону Любви. Та держалась достойно и ни с кем не спорила, уверенная в своей правоте.

- Не мне судить вас, Чувства. Пусть это сделает тот, кого мечтает отыскать любой человек: и злой, и скромный и ревнивый. Покажись, Счастье!

Но никто не отозвался на призыв Мудрости. Чувства в растерянности смотрели друг на друга, перешептывались:

- Счастье?

- Где же Счастье?

Но его нигде не было.

- Вечно это Счастье опаздывает! – надула пухлые губки Красота, самое несовершенное и неуловимое человеческое Качество.

- Я здесь! Здесь!

Перед остальными предстало Счастье – запыхавшееся, красное, большеротое и улыбчивое.

- Какое из присутствующих здесь Чувств ты считаешь самым сильным и значимым? – спросила у него Мудрость.

Счастье задумалось, но его детское личико оставалось безмятежным.

- Я думаю, что все Чувства одинаково нужны, – честно ответило оно и улыбнулось, – ведь люди разные, и в каждом из них Чувства проявляются по-разному.