Патруль (СИ) - Корнилова Веда - Страница 78

Спустя какое-то время до нас донеслись душераздирающие человеческие крики. Все ясно – жертвоприношение началось. Не знаю, что сейчас творилось снаружи, но ясно одно – нам это лучше не видеть, потому как помочь этим несчастным мы не в состоянии. Конечно, было бы хорошо и не слышать ничего, но тут как уши ни затыкай – не поможет, уж слишком громко и страшно кричат люди. Впрочем, закрывать уши я и не собиралась – конечно, от таких криков голова идет кругом и кулаки невольно сжимаются, но, тем не менее, к нашему укрытию в любой момент мог подойти некто из тех, кто находился на площадке, так что нужно ловить каждый звук, доносящийся снаружи. А еще мне несколько раз казалось, вернее, я была в том полностью уверена, что среди тех криков я разобрала несколько слов, произнесенных (вернее, их прокричали) на языке моей родной страны...

Не знаю, сколько времени на площадке продолжалось жуткое действо, но мне казалось, что оно никогда не прекратится. Разумеется, я человек тренированный, но даже мне стало по-настоящему тошно и тяжело от всего происходящего. Это ж как нужно издеваться над людьми, чтоб они так кричали перед смертью?! Кроме того меня всерьез выводило из себя и осознание того, что я ничего не могу сделать в этой ситуации, хотя мне едва ли не до зубовного скрежета хотелось выйти наружу и показать кое-кому, что меня не зря так долго обучали искусству боя! Увы, это бы ничего не решило...

... Утихли крики, перестали стучать барабаны, по воздуху больше не слался черный дым, стали затихать все посторонние звуки... Прошло еще какое-то время, и снаружи наступила тишина, вернее, мы услышали прежние лесные шумы, только сейчас они были чуть потише – как видно, здешние крики распугали кое-кого из лесных обитателей. Что же касается нас троих, то мы не торопились покидать свое убежище – лучше переждать лишние полчаса, и быть полностью уверенным в том, что опасность миновала, чем рисковать понапрасну.

Меж тем время шло, ничего не менялось, снаружи не доносилось никаких сторонних звуков. Пожалуй, нам уже можно выходить из своего укрытия, тем более что бесконечно сидеть здесь все одно не станешь. Первым наружу осторожно выглянул брат Владий, осмотрелся, и лишь после этого скомандовал:

– Выходите, хотя, не знаю, стоит ли...

Та картина, которую мы увидели, когда оказались снаружи, могла вогнать в шоковое состояние каждого здравомыслящего человека – каменная площадка была покрыта телами убитых людей и залита кровью. Яркий солнечный свет ничуть не скрашивал эту страшную картину, а тлеющие костры и чадящие факелы только усиливали мрачное впечатление от увиденного. Более того: сюда уже стали слетаться птицы – похоже, место для них было, так сказать, давно прикормленное, и птички торопятся сюда на очередной обед. Вон, некоторые из них уже начинают клевать растерзанные тела... Пожалуй, нам надо уходить, а не то в самое ближайшее время на запах свежей крови придут и хищники, которых тут тоже хватает.

– Кошмар... – только и смог выговорить Себастьян, не в силах оторвать взгляд от страшной картины. – Это просто в голове не укладывается!

– Обычное жертвоприношение Вухуду... – буркнул брат Владий. – Не знаю, есть ли на свете нечто более отвратительное и мерзкое, чем этот главный Бог Черного Континента. Я как-то раз видел нечто подобное, вернее, то, что осталось спустя пару дней после схожего ритуала... Такая массовая резня бывает только ради него, кровавого Бога. Жрецы постарались, да падут на их голову все кары небесные!

– Тут убитых человек шестьдесят, не меньше... – я прикинула на глазок количество погибших, а заодно и то, как они были умерщвлены. Хорошо, что мы с утра поесть не успели, ведь от подобной картины вывернет любого...– Не понимаю, отчего эти люди так покорно шли сюда, да еще и позволяли себя убивать?! К тому же не могу отделаться от впечатления, что их убивали по-очереди, на глазах друг у друга!

– Это верно, при жертвоприношении людей убивают поодиночке, чтоб жертвы знали, что их ждет – считается, что страх жертв и та боль, которую эти несчастные испытывают перед своей смертью, особо нравится Вухуду, и в этом случае он более склонен к исполнению просьб своих верных почитателей. А вот что касается покорного и безропотного поведения тех несчастных, что ведут на заклание, то причин для этого хватает... – подосадовал инквизитор. – Прежде всего, на Черном Континенте бытует мнение, что тот, кого принесли в жертву, вскоре вернется в этот мир, причем в новом обличье, будет знатным, богатым и тому подобное, а уж если он добровольно пошел на жертвенный камень...

– Извините, не верю!.. – махнул рукой Себастьян. – Вы только посмотрите, сколько людей сюда привели для жертвоприношения! Чтоб все они так покорно шли на заклание, и никто не попытался сбежать... Нет, тут должно быть еще что-то...

– Верно, что бы ни говорили жрецы, но далеко не все согласны покорно приносить себя в жертву, пусть даже за какие-то немыслимые блага в будущей жизни... – согласился брат Владий. – Вернее, таковых сущие единицы. Именно потому тех, кого намереваются доставить к жертвенному камню, заранее поят водой, в которую добавлено некое особое снадобье, без вкуса и запаха. Человек, естественно, ни о чем не догадывается, но после такой вот водички с добавкой полностью теряет волю, смиренно подчиняется приказам (хотя прекрасно понимает, что происходит), так что жрецам ничего не стоит отвести такого беднягу к месту жертвоприношения. Более того: если даже на его глазах убивают других, и понятно, что следующим будет как раз он – даже тогда человек не может убежать...

– Не знаю, показалось мне это, или нет, но я почти уверена, что во время этого кошмара до меня несколько раз доносились слова, произнесенные на языке нашей страны.

– Мне тоже это послышалось... – согласился Себастьян. – Кто-то взывал к милости Небес...

– Да жрецам без разницы, человека из какой страны и с каким цветом кожи приносить в жертву... – проворчал брат Владий. – Хотя надо признать, что белых людей они куда охотнее приносят на заклание. Наверняка захватили кого-то из искателей золота или алмазов, благо тут хватает как авантюристов, так и ловцов удачи. Я вам так скажу – это просто счастье великое, что нас не заметили! Уходить надо отсюда, и поскорей!

– Погодите... – я направилась к площадке, хотя, если откровенно, к истерзанным мертвым телам даже приближаться не хотелось.

– Куда?! – только что не рявкнул инквизитор. – Что ты там забыла?

– Надо кое-что уточнить... – я не стала оборачиваться, но понимала, что Себастьян идет за мной. Конечно, нам сейчас не следует терять время, и надо как можно быстрей покинуть это место, но мне отчего-то хотелось посмотреть на погибших соплеменников, и, если удастся, то запомнить их лица. Кто знает, может впоследствии обстоятельства сложатся таким образом, что я встречусь с родственниками этих людей, и передам им весть о том, что их родич погиб, и отныне не стоит ждать его возвращения...

Конечно, ходить по окровавленным каменным плитам, между еще теплыми, изуродованными трупами – это дело, скажу я вам, требует больших усилий и немалой выдержки. Ничего, задерживаться здесь я не собираюсь, тем более что людей с белой кожей здесь, по счастью, не так и много – всего четверо. Или можно сказать по-другому: здесь аж целых четыре человека из числа тех, которых местные жители называют белыми чужаками из-за моря...

У первого из погибших лицо было разбито настолько, что казалось одним сплошным месивом, еще двоих – мужчин средних лет, ранее я никогда не видела. Правда, Себастьян куда дольше меня вглядывался в лица этих двоих, но ничего не сказал, но у меня и желания не было о чем-то расспрашивать напарника. Когда же я подошла к последнему их убитых, молодому человеку возрастом немного старше меня, то остановилась. Глянув на его искаженное мукой лицо, мне внезапно показалось, что ранее я его где-то видела. Память у меня хорошая, так что ошибиться я не могла, только вот никак не могу вспомнить, кто он такой. Так, нечто скользит по памяти, и не более того, причем воспоминания не относятся к числу приятных...