Пробуждение оборотня (ЛП) - Кайл Селия - Страница 9

— Почему? Ты не…

Деклан наклонился и прижался своими губами к ее, проследил линии ее рта, прежде чем отстраниться.

— Я смотрел на тебя, жаждал тебя годами. Но волки могут спариваться только с себе подобными. Даже если бы я попытался изменить тебя, возможны были два противоположных исхода, и поскольку я не был на сто процентов уверен, я не мог воспользоваться этим шансом, — он погладил ее по щеке. — Я бы тебя укусил, и, если бы ты стала оборотнем, я бы молился, чтобы ты принадлежала мне. Если бы ты не изменилась, а осталась человеком, который знает об оборотнях, я бы убил тебя. Наше существование должно остаться тайной.

— То есть… Либо укус, волк, мольба, секс, либо укус, отсутствие превращения и место на кладбище. — Деклан кивнул, и Бренна вышла из себя. — Тогда я рада, что это был дикий оборотень. По крайней мере, если ничего больше не произойдет, его укус не приведет к смерти.

— Я ненавижу тот факт, что тебе причинили боль, ненавижу, что тебе пришлось все это вынести, но не могу сожалеть о том, что у него получилось тебя обратить.

Бренна откинула голову назад, обнажая горло и глядя в потолок.

— Боже, вы, ребята, действительно знаете, как трахнуть чью-то жизнь. Ты ведь знаешь это, правда?

— Детка…

— Я тебе не детка, — отрезала Бренна, но в ее словах не было ничего общего с ее чувствами. Не тогда, когда волчица внутри убеждала ее в том, что она на самом деле была его парой и, если он хотел называть ее деткой, она должна с этим смириться.

Сука.

Она согласна.

Шлюха.

Она действительно была таковой, но только для Деклана.

Деклан прошелся по ее шее языком и клыками. Да, клыками, потому что они были острее и длиннее его человеческих зубов. Это не испугало ее так сильно, как должно было.

— Что еще, Деклан? Что еще я должна знать? У меня есть волчица, и она та еще сука, скажу я тебе. Но что дальше?

Он заурчал, прекрасная смесь мурлыканья и рычания.

— Я сделаю тебя своей.

Ха!

— Попробуй снова. Знать тебя годы и становиться твоей навсегда — это разные вещи.

Он зарычал, что не особенно ее впечатлило.

— Но ты моя, — он усилил хватку. — Моя.

Бренна сверкнула глазами.

— Я принадлежу только себе, и так и будет впредь. Я всегда буду принадлежать себе. Не тебе. Себе. Попробуй понять это своей меховой головой.

Ее слова заставили его зашипеть, при этом он выглядел таким чертовски симпатичным, что ей хотелось просто прижаться к нему. Вместо этого она положила руки ему на грудь и толкнула, вырываясь из его хватки.

Его прикосновение, тепло его кожи напротив ее — все это слишком. Слишком много его присутствия, слишком много информации, слишком много.

— Черт, пусти меня. — Она снова толкнула его, и он отпустил. Конечно, она не могла вырваться из его рук изящно. Нет, вместо этого она прокатилась по ковру и приземлилась на спину, расставив ноги и размахивая руками, пытаясь вернуться в вертикальное положение.

Она была так сексуальна, что это пугало ее.

Нет.

Деклан быстро подскочил на ноги, потянулся к ней, но она успела подняться. Они оказались в том же положении, что и несколько минут назад на кухне, вот только теперь у нее не было картофеледавки.

По крайней мере, сейчас Деклан держал руки перед собой, чтобы показать, что не собирается приближаться. Умный парень.

Теплая волна прокатилась по ней, покалывая кожу, а затем так же быстро исчезла. Пришла другая, поглаживая ее. Затем стало очень холодно, дыхание пресеклось.

Внезапно она почувствовала зуд во всем теле. Во всем теле. Она чувствовала тепло и холод одновременно, кожа была сухая и невыносимо чесалась, а выступивший пот сделал ее влажной. Она вздрагивала от холода и задыхалась от жара, и она подумала, не разделится ли надвое.

Озабоченность промелькнула на лице Деклана, он вновь приблизился к ней.

— Бренна?

Она покачала головой и отошла на шаг. Черт, это было ошибкой. Мир покачнулся, и она прижалась к стене, пытаясь найти опору.

— Бренна, что ты чувствуешь? — снова эта тревога.

Да, она паршиво себя чувствовала. Ее начало трясти. Не так, как было совсем недавно — тогда это объяснялось нервами и беспокойством. Нет, эта дрожь происходила из самых ее костей, сама ее сущность сотрясала тело. Волчица завыла и коснулась ее, казалось, взволнованная внезапными потрясениями.

Бренна совсем не чувствовала себя воодушевленной. Она была испугана, злилась и очень испугана, и наплевать, если она повторялась. Деклан выглядел нервным и озабоченным, и она знала — это было его ошибкой. Волна тепла прокатилась по ней, скользнула по коже, воспламеняя ее. Увеличивающееся тепло грозило спалить ее, поэтому девушка дернула рубашку, стараясь сорвать ее с тела.

Горячо. Горячо. Горячо.

Ожог преодолел ее естественное смущение перед Декланом, когда она раздевалась. Предположительно, мудак был ее парой — ее волчица зарычала на слове «предположительно», так что это означало, что он мог видеть ее во всей ее пухлой красе. Рубашку она разорвала первой.

Разорвала?

Она посмотрела на свои пальцы и заметила, что ее ногти заменили когти. Черт.

Вот это они с Харпер не обсуждали. Разговор шел о мехе, о парах и иерархии. Никакого упоминания о чувстве, будто ее бросили в кислоту или о том, чтобы обрасти мехом в ближайшем будущем. Они не говорили о времени, и, конечно, подруга не сказала, что она пройдет весь путь от начала и до конца в течение нескольких часов после их разговора.

За рубашкой последовали шорты Бренны. Она извивалась, пытаясь стянуть их вниз и не поцарапать себя. Подумав об этом, она поняла, что Деклан ничего не сказал о том, что нужно будет раздеться потому, что она горит, как гребаная печь.

— Дерьмо. Детка, я горжусь тобой, но нам нужно тебя остудить.

— Пошел ты. — Она выплюнула эти слова и затем поняла, что действительно сделала это, потому что начала шепелявить.

— Я знаю, я знаю. — Он был спокоен. Даже когда она оцарапала его, он только перехватил ее запястья. Деклан потянул ее вниз, в прихожую, пока она отчаянно сражалась с его хваткой.

— Козел.

Он не стал смеяться над ее новым произношением, что спасло его мужественную шкуру.

— Я знаю, детка. — Ладно, он будет разорван за этот покровительственный тон.

Она дернулась, пытаясь освободиться, и все же ее волчица остановила ее, требуя, чтобы она оставалась в его власти. Нет, никакого секса. Не тогда, когда обжигающий огонь превратился в пронзительную агонию, разрывающую ее живот. На этот раз она не пыталась вырваться на свободу. Но вместо того, чтобы бежать, она закричала еще громче.

Черт, она не могла дышать, но она плакала, а человек не мог плакать, если не было воздуха и… Еще одна волна мучения заставила ее вырваться и свернуться на полу.

— Давай, Бренна. Тебе нужно остыть. — Его тон был спокойным и умиротворяющим.

Это ее разозлило.

Когда человеческие пальцы погладили ее сверхчувствительную кожу, она ударила его, отталкивая от себя. Медный запах крови, окрашенный мускусом Деклана, достиг ее носа.

В тот же момент она вспомнила про свои новые когти.

С трудом открыв веки и кусая губу, она заскулила, когда заметила причиненную ему травму. Четыре глубоких борозды пересекали его предплечье, кровь просачивалась из ран.

— Деклан.

Она протолкнула это слово сквозь губы, а затем прокляла себя за попытку заговорить. Еще одна волна боли.

— Я знаю, детка, я знаю. — Он присел на корточки, протянул руки, но не коснулся ее. — Нам нужно, чтобы ты успокоилась. Чем больше ты борешься, тем больше времени это займет. Я так горжусь, что ты держалась, но теперь пора отпустить.

Отпустить? Она не держала ничего, кроме здравого смысла с момента ее пробуждения. Все остальное в ее жизни плыло по течению. Нечего было отпускать.

Ее волчица зарычала и толкнула Бренну, царапая ее кожу, и когда она посмотрела на свое тело, то поняла, что эта мысль не была метафорой. Нет, зверь действительно царапал ее плоть изнутри. Когтистые лапы прижимались к поверхности, растягивая ее кожу и угрожая разорвать ее.