Песня кукушки - Хардинг Фрэнсис - Страница 32

— Этого достаточно? — спросила она на удивление почтительным тоном.

— Благодарю, Дот, более чем достаточно, — сказал портной мистер Грейс.

Он стоял прямо в дверном проеме, а в шаге за его спиной Не-Трисс увидела объятых ужасом родителей. Дот собрала кухонные ножи, бросила на Не-Трисс взгляд, в котором читались едва скрываемые страх и отвращение, и поспешила к выходу. Она торопливо протолкалась мимо Кресчентов и исчезла.

— Скорлупки вместо кастрюль, — произнес мистер Грейс, медленно и осторожно продвигаясь в глубь кухни. — По каким-то причинам они никогда не подводят. Это зрелище всегда заставляет их так хохотать, что они выдают себя. — Он вздохнул. — Я обещал вам доказательство, друзья мои. Теперь вы убедились: это не ваш ребенок.

Не-Трисс тяжело дышала, но воздух в ее легкие словно не набирался. Под ногами были каменные плиты, но ей казалось, что она проваливается.

— Я… я больна. — Ее голос прозвучал задыхающимся беспомощным карканьем. Все, что она так отчаянно стремилась выяснить, больше не было ей нужно. Она хотела ошибаться, хотела сделать все что угодно, лишь бы родители перестали смотреть на нее так. Она ошибалась. — Я заболела, вот и все. Вы сами так сказали. Все вы. Я просто больна. Мне… станет лучше. Я… я обещаю.

Ее глаза наполнились влагой.

— Стойте! — Портной выбросил руку, помешав матери сделать шаг вперед. — Не играйте под его дудку. Простите, но вы должны быть сильными. Мы загнали его в угол, и оно знает, что его единственная надежда — сыграть на ваших чувствах.

— Но… — Мать бросила неуверенный взгляд на лицо Не-Трисс, и ее глаза выглядели еще более голубыми и уязвимыми, чем когда-либо. — Но взгляните на нее!

— Я смотрю на нее, — пробормотал портной и издал короткий мрачный смешок, похожий на кашель.

Внезапно он подскочил к Не-Трисс и схватил за подбородок, она успела лишь испуганно вскрикнуть. Родители шагнули вперед, чтобы вмешаться, но выражение лица портного остановило их на полпути. Это было лицо человека, готового к битве или уставившегося в эпицентр урагана.

— Вы думаете, это слезы блестят в ее глазах? — спросил он. — Сейчас я покажу вам эти слезы.

Свободной рукой он выхватил носовой платок и, хотя Не-Трисс пыталась высвободить подбородок, аккуратно промокнул уголок ее глаза, вытягивая длинную серебряную нить.

— Что?.. — Лицо отца стало пепельно-серым.

— Паутина, — коротко ответил портной. — Только и всего. Еще одна составляющая обмана. Это создание не умеет плакать.

Не-Трисс вонзила ногти в ладонь портного. От неожиданности он ослабил хватку, она укусила его и отпрыгнула в дальний угол комнаты. Мать издала слабый крик ужаса:

— Ее зубы!

— Заметили?

Портной повязал ладонь носовым платком. На тыльной стороне руки кровоточили маленькие отверстия, совсем не похожие на отпечатки зубов. Не-Трисс поднесла дрожащие пальцы ко рту и кончиками прикоснулась к тонким остриям.

— У этих существ шипы вместо зубов. Да, это их подлинное лицо. Иногда они принимают свой настоящий вид, когда испуганы или сердиты. Мне так жаль, что вам пришлось это увидеть, миссис Кресчент, но по крайней мере теперь вы знаете. Это не ваша дочь.

— Я… — Не-Трисс в отчаянии переводила взгляд с лица на лицо, ощущая, как всегда окутывавший ее кокон любви разрушается. — Я Трисс! Я… могу ею быть! Я хочу ею быть! Позвольте мне попытаться снова, на этот раз у меня получится! Пожалуйста…

Они отступали. Ее родители отступали.

— Трисс. — Лицо матери было кротким и сокрушенным.

«Но она не твоя мать», — подсказал ей разум тихим и ужасным, как удар грома, голосом. Не-Трисс слишком поздно осознала, как слепа она была. Даже осознав, что она самозванка, она продолжала думать об этих мужчине и женщине как о своих отце и матери. Это стало ее второй натурой. Она даже не понимала этого. Это мать Трисс стояла перед ней, мать Трисс в ужасе отшатнулась от нее, мать Трисс, лицо которой исказилось от ярости.

— Трисс, где она? — Горло Селесты Кресчент дернулось, когда она сглотнула. — Ты, маленькое чудовище, что ты с ней сделала? Где моя малышка?

— Мама… — С тошнотворным ощущением в желудке Не-Трисс почувствовала, как ее рот искажается в гримасе плача, которая всегда действовала и заставляла всех смягчаться и порхать вокруг нее. Но это была чужая манера, и сегодня она только усложняла ситуацию.

— Скажите, что мы должны сделать, — сквозь зубы выдавил Пирс Кресчент.

— Это будет неприятно, — ответил портной, — поэтому стоит пощадить миссис Кресчент. Она уже была достаточно храброй.

— Селеста… — Пирс ласково посмотрел на жену. — Милая, ты не могла бы оставить нас? Трисс понадобится, чтобы ты была сильной и здоровой, когда мы вернем ее назад.

— Не уходи! — Не-Трисс сразу же поняла, что вот-вот случится что-то ужасное, что-то, что портной не хотел делать в присутствии миссис Кресчент. — Не покидай меня!

Но ее рот был полон шипов, и голос звучал неправильно. С отвращением бросив последний взгляд на Не-Трисс, бледная Селеста Кресчент нетвердой походкой вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.

— Теперь, мистер Кресчент, — продолжил портной намеренно спокойным и ровным голосом, — вы должны разжечь огонь. Как можно более сильный.

Не-Трисс прыгнула к двери, в которую вышла миссис Кресчент, но портной схватил ее, прижав ее руки к бокам.

— Это единственный способ, — проговорил он сквозь стиснутые зубы, пока Не-Трисс царапалась, вырывалась и пыталась укусить его зубами-шипами, — единственный способ показать запредельникам, что мы серьезно относится к делу. Это существо — либо их дитя, либо вообще просто кукла, сделанная из веток и сухих листьев, например, или вырезанная из деревянной колоды. Лучшие способы обращения с подменышем, самые старые, проверенные и работающие, — это заставить их спасти его. Бейте его хлыстом, пока он не закричит. Бросьте в проточную воду. Или швырните в пылающий огонь.

— Боже милостивый, — прошептал Пирс, трясущимися руками подкладывая дрова в огонь, пока пламя не заревело. — Неужели нет другого способа?

Не-Трисс испустила жалобный вопль, но он прозвучал отвратительно даже для ее ушей. В нем слышалось хлопанье крыльев летучей мысли, вой ноябрьских ветров, крик чаек. Щепки в камине трескались со звуками, напоминающими стук кастаньет, и плевались искрами, лениво поднимавшимися по дымоходу.

— Это ее не убьет, — коротко ответил портной. — Помяните мои слова, если это дитя запредельников, либо оно улетит через каминную трубу, либо его родители за ним придут. Так или иначе, запредельники вернут вашего ребенка, чтобы убедиться, что вы больше не побеспокоите их семью.

— А если это деревянная кукла? — Бледный как смерть Пирс дрожал. Он уставился на собственные руки, разжигавшие огонь, с таким видом, будто они его пугали. Он не смотрел на портного и на Не-Трисс, вырывавшуюся из его рук. Он смотрел на разгоравшийся огонь, словно тонущий человек на соломинку.

— Тогда исход не так очевиден. Запредельники не станут утруждать себя спасением куклы, но, если вы ее уничтожите, они могут утратить интерес к игре и вернуть ваше дитя. Или нет, но в любом случае вы избавите свой дом от чудовища.

— Он ошибается! — выкрикнула Не-Трисс сквозь рыдания, желая, чтобы ее не-отец взглянул на нее. — Он ошибается! Я настоящая! Я настоящая, и если ты бросишь меня в огонь, я умру!

— Не слушайте. — Портной все ближе и ближе подтаскивал ее к камину, дюйм за дюймом. — Мистер Кресчент, помните: это существо не чувствует боль так, как мы, не испытывает страх. Как бы громко оно ни кричало, это не взаправду. Вы готовы?

— О боже. — Пирс отступил от огня и наконец обратил встревоженный взгляд на Не-Трисс. На миг его лицо смягчилось, и он посмотрел на нее так, как смотрел только на одного человека. Не-Трисс почувствовала робкую надежду, пока не осознала, что он смотрит сквозь нее, а не на нее. — Ради Трисс, — тихо произнес он, — ради Трисс я это сделаю. Да. Я готов.

— Тогда сосчитайте до трех и помогите мне бросить ее в камин, — пробормотал портной. — Мне понадобится ваша помощь. Даже их дети бывают нечеловечески сильными и проворными.