Дороги Аннуина (СИ) - Бичем Джулс - Страница 14

— Это Нижний Мир, крошка, тут время не имеет четких границ. Минута может выглядеть годом, год — часом, а века — пролетать за секунду.

Огма посадил на палец изумрудную стрекозу и подкинул её вверх, заставляя взлететь. Это было одно из первых существ, встреченных девочкой в Аннуине, которое нарушило тишину едва различимым трепетом крыльев. Сага проследила за её замысловатым полетом, пока зеленый всполох не исчез в лесной кроне.

— Что дальше? — Огма очевидно ожидал этого вопроса потому, что выудил из травы свой корявый посох и одернул одежду.

— Ты прошла испытание своей веры, Уфферн пропустил тебя. Теперь мы идем дальше.

— И куда же?

Они снова вошли в лес, но на этот раз он был на удивление живым. Сочным, красочным и живым. Сага слышала шум легкого ветра в листве, похожий на легкое бормотание.

Огма оживился. Он явно был доволен тем, что видел вокруг насыщенный и яркий мир красок и запахов, и сообщил Саге о своих паланах:

— Мы пойдем в Каэр Ведвид, замок разгула и довольства, ко двору Пуйла, чтобы вызволить твоего спутника.

Прямо ко двору уверенного в себе князя, семь лет спокойно смотрящего в окна на то, как его жена втаскивает на себе прохожих в замок.

Потрясающе.

Каэр Веддвид казался огромным не просто так. Его высокая крыша уходила вверх, почти задевая небеса. Замок был словно слеплен из единого монолита, и лишь при близком рассмотрении можно было заметить, что гигантские камни подогнаны друг к другу так плотно, что в щель не пройдет и волос. Возведенный на высоком холме, Каэр Веддвид имел округлую форму, и к основной части его примыкали разные постройки, дополняющие мощную цитадель.

Внизу холма рассыпалось довольно большое поселение, и, казалось, что всё это — нормальный земной мир. Возле дороги паслось стадо коров, и огромный черный бык задумчиво пожевывал клок травы. По каменной кладке мерно подпрыгивала небольшая повозка, которую тянула приземистая серая в яблоках лошадь.

Дорога уходила вниз, к поселению, а затем взмывала вверх — к широким каменным воротам Каэр Веддвида, вырубленным прямо в белоснежной стене, вившейся лентой вокруг замка. С каждым шагом, приближающим нас к замку, Огма выглядел выше и строже. И без того высокая, сухопарая его фигура сейчас казалась исполненной царственного достоинства. Сага натянула на голову капюшон своего плаща и оглядывала из — под него открывающийся перед глазами вид.

Слышались громкие голоса, нестройным хором распевающие песню, где — то визгливо и быстро тараторила женщина. Прямо перед нами выскочила из одного дома девица с такими объемными формами, что платье на ней почти, что трещало по швам. За ней на крыльцо выбрался огромный рыжий детина и, довольно ухмыляясь, опрокинул в себя содержимое здоровенной чаши.

Прямо посреди улице разлеглась огромная свинья. Возле деревянной изгороди бродило ещё несколько животных. Довольно похрюкивая и роя землю, они выкапывали какие — то корешки и с чавканьем их поедали. Дородная женщина сидела возле двери дома и смотрелась в небольшое зеркало, поправляя на шее ожерелье из крученых полос золота. Её не отвлекало от созерцания украшения ни то, что одна из свиней почти зашла в дом, ни то, что сама женщина сидела возле кучи навоза. На лице счастливой обладательницы ожерелья светилось полнейшее счастье.

Это место казалось странным и неуместным в том Аннуине, который Сага видела до сих пор. Далеко позади остался тихий, затерявшийся во времени мир, а перед ними расстилалось буйный, разгульный остров. Удивительно, но никто не обращал на прохожих, бредущих по дороге, внимания. Те, кто встречались по пути, были или пьяны так, что их едва держали ноги, или же усердно занимались едой или флиртом с симпатичными девицами. Огма уверенно шагал вперед, не обращая внимания на местных жителей, и Сага рысцой бежала следом за ним, стараясь не отставать.

Высокие деревянные ворота были раскрыты, и они прошли внутрь, ощущая, как от камней веет холодной свежестью. Площадь перед круглым замком была занята теми, кто решил отдохнуть на воздухе, а не внутри каменных стен Каэр Веддвид. Чем ближе они подходили к входу, тем меньше Сага казалась самой себе от соседства с гигантскими плитами его кладки. Из самой крыши на волю вырывалась крона огромного тысячелетнего дуба, а вокруг его ствола и был построен центр замка.

Огма толкнул деревянную дверь, ведущую внутрь, и на Сагу накатила волна голосов — нетрезвых, громких, смеющихся, спорящих. Величественная круглая зала была полна людьми. Множество очагов в стенах зала облизывали свиные туши, медленно поворачивающиеся на вертелах. Большие лохматые собаки лежали возле столов, глодая свои куски мяса, кинутые со стола, или ожидая очередной подачки. Здесь было почти сотни две мужчин, разного возраста и разной внешности. Все они владели, по меньшей мере, не одним десятком шрамов, и их вид явно говорил о том, что мирной их жизнь не была или была, но крайне редко.

Массивный ствол дерева уходил в холм в самом центре зала, и от этого казалось, что он является сосредоточием всего зала, замка и окружающего его селения. Возле дерева за искусно вырезанным столом сидел давешний знакомый Саги. Правда, сейчас на нём был не охотничий костюм, а богатое, расшитое узором одеяние. На шее и на руках сверкали тяжелые золотые украшения. Несмотря на то, что Пуйл был красив, как только может быть красив мужчина в расцвете сил, что — то в нём вызывало неприязнь. Был он высок, крепок и строен, черты лица его были правильными и приятными, но при всём этом хотелось оказаться подальше от князя.

Старик прошествовал прямо к столу Пуйла, но тот даже не повернул в его сторону головы, слушая своего соседа с ржаво — красной бородой, рассказывавшего какую — то историю и попутно отхлебывавшего из своей посудины вино. Сага не последовала за Огмой, но остановилась в стороне, возле полупьяной компании, едва ворочавшей языками и пытавшейся удержать равновесие, чтобы не свалиться под огромную скамью. За их широченными спинами она могла не бояться попасться хозяину замка на глаза.

Старый бог смотрел на Пуйла и молчал, по его лицу нельзя было прочесть того, о чем он думает. Наконец, князь, заливисто расхохотавшись над очень непристойным и сальным концом рассказа рыжебородого, повернулся к богу. Минуту он лениво оглядывал его старую и потрепанную одежду и только затем соизволил заговорить:

— Какими судьбами ты заглянул к нам, Огма?

Огма не позволил себе разгневаться, хотя тон Пуйла ощутимо сочился пренебрежением. Он спокойно ответил:

— Земли разгула всегда славились избытком и довольством. Отчего бы мне не заглянуть в их пределы?

Пуйл подвинул к себе высокую золотую чашу и пожал плечами:

— Мой двор не знает ни в чем нужды, но мы порядком утомлены пиршествами. Скажи, ты принес нам что — нибудь диковинное? Тебе есть, чем нас развлечь?

В голосе Огмы на этот раз явно прорывалось негодование:

— С каких пор боги стали у тебя шутами, Пуйл?

Мужчина погладил свою кудрявую бороду, задумчиво рассматривая разгневанного Огму. От такого презрительного взгляда казалось, что каждая прореха на его старом одеянии должна прямо — таки расползтись еще больше. Высокий старик отражался в глазах Пуйла чем — то, чуть больше одной из дворцовых собак.

— Ты слишком много веков жил в своей норе, старик. Ты не знаешь, что Владыка Подземного мира Араун давно спит глубоким сном в своей гробнице, находящейся в Каэр Сиди. Ты не знаешь, что я, его друг, решил взять на себя ношу правления, раз уж он почивает и не хочет обращать на своих подданных взгляд. А теперь давай, развесели нас, или уходи.

Посох Огмы начал медленно светиться, словно внутри корявой палки зажегся огонь. Слова Пуйла не на шутку разозлили бога, и Сага видела, как он выпрямился, возвышаясь над сидящим перед ним князем. Но на того ничто не действовало — он даже не смотрел в сторону бога, потеряв к нему интерес.

— Прояви уважение, князь, — негромкий голос Огмы рокотал как гром, разносясь по пиршественной зале, — когда ты еще учился ползать по земле, я уже был стар.