После меня - Грин Линда - Страница 45

— Кружева в верхней части платья вам очень к лицу, — поддакивает Джулия.

— Я тем не менее отдаю предпочтение тому, первому платью, — говорю я.

— А мне кажется, что вот это платье — более сдержанное, — говорит Анджела. — Я уверена, что оно очень понравится Ли. Да и твоему папе тоже.

Это коварный прием, но я на такую удочку не попадусь. Папа будет доволен, что бы я ни надела. При условии, что буду довольна и я — так он мне всегда говорит.

— Спасибо. Оно красивое, но я однозначно выбираю первое. Я ведь сказала, что пойму, что это именно то платье, когда увижу его.

Джулия бросает взгляд на Анджелу — так, как это делает аукционист, желающий выяснить, будет ли еще какое-либо — самое последнее — предложение. Анджела в ответ лишь пожимает со смирившимся видом плечами.

— Ну хорошо, — говорит Джулия. — Полагаю, мы подобрали именно то, что нужно, причем в рекордно короткое время.

Я иду в примерочную и снимаю платье, надеясь, что вместе с ним я избавляю себя и от всего, что с ним связано. Я освобождаю себя от всего этого, чтобы начертать для себя уже другое, новое будущее — будущее, в котором я могу повлиять на его исход, могу в какой-то степени восстановить контроль над собственной жизнью.

Анджела ведет меня в кафе, расположенное чуть дальше в этом же торговом центре. Мы заказываем кофе и пирожные и садимся за стол у окна.

Она достает из своей сумочки мобильный телефон. У меня складывается впечатление, что она на меня сердится.

— Я просто позвоню в другие магазины для новобрачных и сообщу, что мы не придем.

Однако не успевает она набрать какой-нибудь номер, как ей самой кто-то звонит.

— Привет, Джулия, — говорит она, и в ее голосе чувствуется удивление.

Она молча слушает, лишь иногда говоря «Понятно». Я изо всех сил напрягаю слух, пытаясь услышать, что же ей говорят с другого конца линии, но все заглушает общий шум кафе.

— Я спрошу ее, — говорит Анджела некоторое время спустя. — Я перезвоню вам и сообщу, какое будет решение. Нет-нет… Не переживайте. Такое случается.

Она кладет телефон на стол и смотрит на меня.

— Это звонила Джулия, — говорит она. — Платье, которое ты выбрала, уже, оказывается, кто-то купил сегодня утром. Ее помощница должна была повесить на него соответствующую бирку, но она забыла это сделать. Эта помощница — новенькая, покупателей с утра заходило очень много, и она запуталась. Джулия позвонила в компанию, которая изготавливает такие платья, но ей ответили, что, к сожалению, таких платьев в наличии больше нет и появятся они снова не раньше августа. Она очень сильно извинялась и сказала, что сделает нам скидку десять процентов на то, другое платье, которое ты примеряла, — если, конечно, ты согласишься его взять. Если не согласишься, то мы можем пройтись по другим магазинам. Так что решай.

Я смотрю вниз, на свои руки, которые я держу сейчас под столом и которые сильно дрожат. Получается, что бы я ни делала, я не могу ничего изменить. Как бы я ни упиралась, меня будут тащить вдоль какой-то определенной линии. Сопротивляться — бессмысленно. Мне, наверное, следует смириться со своей судьбой.

— Ну что ж, я тогда возьму то, второе платье, — тихо говорю я.

— Ты уверена?

Ее голос звучит так, как будто после того, как она добилась своего, ей меня уже почти жаль. Почти. Она, наверное, договорилась с Джулией подстроить все это, когда я переодевалась. Но вообще-то не важно, каким образом это произошло. Не очень важно. Важно только то, что это все-таки произошло.

— Да, — отвечаю я.

— Я позвоню Джулии прямо сейчас и поставлю ее в известность.

Я слушаю дальнейший разговор Анджелы с Джулией, то и дело усиленно моргая, чтобы отогнать слезы.

— Как бы там ни было, — говорит Анджела, закончив свой разговор с Джулией, — я думаю, что все к лучшему. Это платье подходит тебе идеально, Джесс. Попросту идеально. Это прямо-таки судьба, да?

Я киваю и отхлебываю из своей чашки кофе.

— А теперь, прежде чем я уберу телефон, ты должна помочь мне найти тебя в «Фейсбуке», чтобы мы там записали друг друга в друзья. Что нам потом еще надо будет сделать — так это попытаться убедить Ли зарегистрироваться в «Фейсбуке». Знаешь, ты окажешься более толковой женщиной, чем я, если тебе удастся это сделать.

Я пытаюсь сказать что-то в ответ, но не могу выдавить из себя ни слова. Поэтому я просто откусываю кусочек от шоколадного пирожного с орехами, которое она мне купила. Я уже больше не знаю, смогу ли я как-то влиять на свое собственное будущее или же мне остается только смириться с ним — таким, какое оно есть. Я начинаю чувствовать себя в своей собственной жизни каким-то пассажиром и не уверена, что смогу остановить поезд и сойти с него, если захочу это сделать.

Анджела Гриффитс → Джесс Маунт

3 октября 2017 г.

Я понимаю, нелепо полагать, что ты сможешь увидеть это, но мне захотелось показать тебе последнюю фотографию. Ему уже почти шесть месяцев, нашему Гаррисону. И он с каждым днем все больше и больше похож на своего отца. Он уже даже пытается ползать: делает движения локтями, как ползущий спецназовец, а затем подтягивает ноги. Ему, видишь ли, на месте не лежится. Все время норовит двигаться. Мне, наверное, придется перейти на неполный рабочий день, как только он начнет ходить, — я это уже предвижу. И произойдет это уже довольно скоро. Ходить он начнет рано — как начал рано ходить и Ли. Он ведь, похоже, решительный. И с крепкими ножками.

Как бы там ни было, он очень бойкий. Ему, конечно же, тебя не хватает. Но нам повезло, что он еще слишком маленький для того, чтобы помнить тебя и чтобы правильно понимать то, что произошло. Так ему будет легче. Мы, конечно же, покажем ему твои фотографии, когда он подрастет. И расскажем ему все про тебя. Хотя тебя уже и нет на этом свете, ты не будешь забыта. Ты оставила мне самый драгоценный из всех возможных даров. Моего первого внука.

Воскресенье, 3 апреля 2016 года

Я вижу эту публикацию, уже находясь дома. Обычно в ночь с воскресенья на понедельник я остаюсь ночевать у Ли, но, когда мы ушли от Анджелы после обеда, я как бы «отпросилась» у него: сказала, что сегодня поеду домой, чтобы увидеться с папой и лечь спать пораньше.

И вот теперь у меня нет уже никаких шансов заснуть. С экрана компьютера на меня смотрит мой сын. У него прекраснейшие огромные карие глаза и маленькие ямочки. Анджела права — он и в самом деле похож на Ли. Так сильно похож, что я не могу найти в нем вообще никаких своих черт. Я даже задаюсь на пару секунд вопросом, а мой ли это ребенок, хотя в глубине души я знаю, что мой. Это как-то странно: я рожаю этого младенца, но он остается для меня абсолютно незнакомым.

Протянув руку, я касаюсь пальцами экрана. Мне на мгновение кажется, что я вижу, как его улыбка становится шире и как он что-то лепечет мне в ответ. Интересно, можно ли распечатать эту фотографию? Думаю, что нет, но стоит попробовать. Я сохраняю ее в своей папке «Изображения», но, когда открываю эту папку, в ней ничего нет. Получается, у меня даже не может быть его фотографии. Всего лишь одной фотографии, которую я, его мама, могла бы у себя хранить. Жаль, что у меня нет какого-нибудь 3D-принтера. Может, он сработал бы и я смогла бы напечатать Гаррисона в объемном виде. Он появился бы на полу передо мной, стал бы смеяться и ползать и пах бы тем, чем пахнут младенцы, — думаю, смесью какашек, отрыжки и молока.

А если без фантазий, то мне просто придется как-то коротать свое время. Потому что мне предстоит увидеть его в реальной жизни. Через несколько месяцев он уже будет расти внутри меня. И я буду чувствовать, что он толкается у меня в животе, — как это чувствуют все другие мамы. И я рожу его, и буду держать его на руках, и кормить его грудью, и делать все прочее — как это делают все новоиспеченные мамы.