Шальная мельница (СИ) - Резниченко Ольга Александровна "Dexo" - Страница 4

— Ну-ну…

И вновь тишина. И вновь молчание. Каждый нырнул в свой собственный колодец рассуждений, перебирая постулаты мировоззрения, взвешивая на весах рациональности и делая, наверняка, выводы, что, как и доныне, именно он (она), бесспорно, был (была), есть и будет прав (права).

— А еще…, - внезапно отозвалась Лиля, отчего мы оба вздрогнули (но не обернулся). — Я сбежала из детоприемника, а Аня — из психушки.

Обомлел, заледенел, Водитель.

(округлились и мои очи)

Отрешенный взгляд скатился на руки.

Не дышал.

— … только она не опасна, — любезно добавила та. — По крайней мере, не для других.

(А н я)

Последующие минуты, может, полчаса, а может, больше, казались сродни пыткам. Ошарашено, в ужасе, я бессмысленно пялилась в пол, а Лиля — отчаянно метала взгляды то на Водителя, то на меня, то за окно.

Дура, ох и дура… она.

Казалось, нет предела этому нарастающему безумию. А если и произойдет апогей сего жуткого откровения — то только в момент взрыва, предательства и расцвета нравственного поступка сознательного гражданина.

Не знаю, о чем сейчас думала Лиля, и какой еще сумасбродный поступок решится совершить, но с каждым промелькнувшим мимо нас километром пути, все упорней хотелось броситься из машины прямо вот так — если не на обочину, то под колеса. Сердце мое чуяло жуткую беду, а страх заживо сдирал кожу, стегал по оголенной плоти и давно уже растоптанной душе.

И, когда уже вот-вот, я была на грани сих страшных перемен и своего слабоволия, как что-то странное, ужасающее раздалось где-то рядом. Более того, казалось, что это происходит за нашими спинами.

Нервно, испуганно обернулись мы с сестрой, а затем уставились друг другу в глаза. Еще миг — и, ошеломленные безумными предположениями и неоспоримыми ощущениями, прозрев от мысли, что не мог этот ужасающий звук показаться одновременно нам обеим, тотчас повернулись к Водителю.

Раздраженно морщился, кривился молодой человек, явно изо всех сил сдерживая в себе ругательства. Еще минуты — и, нервически сглотнув слюну, прорычал:

— А это, — резкий, на скорости поворот, отчего мы с Малой даже дернулись, повалились на сидение. — Мои грехи очнулись.

БА-БАХ: жуткое мычание из багажника… — отнюдь не безумная фантазия разгоряченных детских умов.

Сражаясь с дрожью и сумасшествием, неожиданно резво, громко, на грани злобного, молитвенного крика, рявкнула Лиля:

— МУЗЫКУ хоть врубите!

Удивленно вздернул тот бровями (видимо, от неожиданного добровольного участия девочки в сим мерзком деле); тяжелый, шумный выдох — подчиняется. Шипение нерадивых волн радио, нажатия по кнопкам — и, наконец-то, тихая, незнакомая мелодия заполнила весь салон, лишь (но хоть) на долю скрыв, разрывающее душу и сознание, звучание…

(А н я)

И что теперь? И как теперь? Он уберет нас как невольных свидетелей? Или… один — один, и все мы в одной лодке?

Бежать? Как? Куда? Одной — еще как, а вот с Лилей… Или все равно настигнет? А если и спасемся, то только чудом.

Что ж, выбор невелик. Убьет — так убьет, хоть мучиться не станем. Наверно…

Смотрю на Лильку — и поражаюсь. Судя по всему, ее не колышет, не особо и смущает нависшая над нами эта угроза. Странное, больное доверие у нее к сему жуткому "невольному знакомому". Но насколько эта самоуверенность оправдана? И стоит ли ему, вообще, доверять хоть в чем-то?

Тягучая тишина, пугающая; топорное молчание между нами. «Грехи», наконец-то, мычать устали — и жить стало проще. Осталось только вердикта дождаться сего ката. Вердикта и наказания.

Пан или пропал… ведь судьба, по ходу, уже написана.

— В Прибреге высажу, — внезапно отозвался Водитель. — Там на автобусе сами доберетесь в город.

— У нас денег нет, — поспешно, взволнованно отозвалась Лиля.

Скривился, взгляд через плечо:

— У воровок и нет денег?

Опустила голову.

— Мы же не всегда воруем. Один раз, да и то… у своей бабки.

Прожевал эмоции.

— А что, так не дала?

— Нет. Она, как и родители. Более того, даже ментов вызвала — Аня сама лично слышала. Вот мы у нее и…, да и то — на еду.

Шумно вздохнул, скривился. Протер глаза пальцами, прогоняя напряжение.

— Денег дам, но на большее — не рассчитывайте.

Удивленно уставилась я на мужчину, а затем живо перевела взгляд на Лилю. Казалось, странная связь засела между этими двумя больными рассудками. И уже чудно осознавать, что из всех здесь собравшихся именно я — «беглец из психушки», а не эти двое.

(А н я)

Замерли на обочине.

Поселок Прибрежный, буквально уже черта города — рукой подать до Калининграда.

Тяжелая, выжидающая пауза.

Лиля отчаянно сжимает в кулаке так щедро, великодушно врученные деньги и что-то медлит. Не решаюсь вылезти наружу и я, испуганно наблюдая за своей сестрой.

— Ну что, — первый осмеливается на финальный бой Водитель. Короткий взгляд на меня, затем на Лилю. — Бывайте, малолетние преступницы.

Как-то так?

Ухмыльнулась, печально улыбнулась Лиля. Звонкий, горький вздох.

— А Вы бы свой ад проветрили, а то, как бы Ваши грехи от такой жары там не сварились.

Удивленно вздернул бровями. Ухмыльнулся едва заметно.

— Тебя хоть… как звать?

Немного помедлила (явно нарочно), а затем радостно, победно усмехнулась:

— Лиля.

Закивал вдруг головой, вторя каким-то своим скрытым мыслям.

— Прощай, Лиля, — перевел взгляд на меня. — И ты Аня. Берегите себя.

Снова взор на Малую.

Добро так, загадочно, улыбнулся. Прошептал:

— Прощай.

Робкое, несмелое мое движение — открываю дверь, неспешно выбираюсь наружу. Но Лилька не следует примеру. Смотрю на нее — пытаюсь понять ее замысел, чего та медлит.

Внезапно, словно выстрел:

— А можно мы с Вами поедем?

Обмерли мы оба: он, я.

Дикой змею по хребту поползла жуть. Глаза мои выпучились — и вновь сердце остановилось от раздирающего сознание сумасбродства.

— Шутишь, да? — решается на звук, наконец-то, молодой человек, криво улыбаясь.

— Пожалуйста.

Округлил глаза, театрально вздернул брови.

Взгляд около — и вновь на эту идиотку.

— Лиля, смелая, бесшабашная моя Лиля, не безумствуй. Прошу, не надо, — закачал головой. — То, что сегодня было — вполне доказало беспредельность твоего бесстрашия. Однако — всё это — губительно. А ты еще слишком молода, поживи ещё чуток. Идет?

— Аня надеется, что мы справимся, но я-то знаю, что дальше — конец. А с Вами у нас будет шанс. Один — но шанс.

(прозрела я от сказанного — не дышу)

Скривился, опустил голову мужчина, закачав из стороны в сторону в негодовании.

Цыкнул, закатив глаза под лоб.

— Мне кажется, я сплю, и мне снится сверх шизофренический сон. Ли-ля, — вдруг его голос сменился, приобретя грубый, повелительный тон. Глаза в глаза. — Окстись, пока не поздно. Вот, — живо ныряет опять к себе в карман, достает кошелек, вытаскивает электронную карту — и протягивает Малой, та берет. — Пароль 7585. Там хватит на первое время снять комнату. Пусть твоя сестра устроится на работу — судя по виду, возраст уже позволяет, а ты ей помогай. Это — максимум того максимума, что я могу вам дать. А сейчас прошу, не зли меня, и не наглей. Как грешник грешника пойми — у каждого свои сложности. И у нас разные пути.

Прощайте, девчата. Прощайте. И не попадайтесь мне больше никогда на глаза. Хорошо?

Опустила очи та. Повесила голову.

Взор молодого человека на меня:

— Аня, забирай ее, и уходите, пока я не передумал, и не сдал вас ментам. ЖИВО!

Мигом, испуганно подчиняюсь.

Отдергивается, злится Лиля, но уступает. Колкий, полный странной обиды взгляд на Водителя.

Еще один миг — и дверь захлопнуть за собой. Рычание мотора, взвизгнули шины, и шустро, словно свершая отчаянный, преступный побег, рванул прочь от нас наш спаситель.