Бабник (ЛП) - Ван Дайкен Рэйчел - Страница 26

Вероятно, у меня больше никогда не будет эрекции.

Спасибо, Эвери.

Я помахал на прощание всем будущим сексуальным контактам и наступил Эвери на ногу так сильно, как смог.

Она прыснула со смеху и потянулась за кусочком хлеба.

— Было так забавно наверстывать все, я рада, что мы сделали это.

— Надеюсь, ты подавишься этим хлебом, — произнес я сквозь зубы, шепча возле ее шеи, будто я прижимался к ней, а не любовался своими пальцами на ее фарфоровой коже. И немного сжал их.

— Я знаю об этом случае, Пэтти? — Эвери просто обязана была спросить.

А мама была мамой и просто должна была ответить.

— Ох, он был таким маленьким мальчиком.

— Все еще, — пробормотала Эвери под нос.

Я снова сжал ее колено. Она тихонько вскрикнула и стащила хлеб прямо с моей тарелки.

— Воришка, — прошептал я.

— Лжец, — возразила она.

— Что ж, это самая проклятая вещь, — продолжила мама, совершенно не замечая разворачивающуюся перед ней войну. — Он просто любил эту маленькую игру, где ты кидаешь фишки на поле с ячейками, и они проваливаются, ну, знаешь, по одной в дырку. — Мама махнула рукой.

Подошел наш официант.

Слава Богу.

— Вот наше самое лучшее, номинированное за свой чистый вкус и…

Я прервал его и наградил Эвери полным чистого зла взглядом.

— Хочешь поиграть, маленькая девочка? — я положил ладонь на ее щеку и большим пальцем щелкнул по нижней губе. — Я буду играть.

— Принесите бокал. — Она подмигнула.

Официант наполнил мой бокал шампанским, и Эвери вернула все внимание к моей матери.

— Вы говорите про игру «Четыре в ряд»?

— Он любил дырки. — Мама снова прикрыла рот рукой, но это не имело значения, ее услышали, как и всегда. Мне больно признавать, как часто я становился предметом ее неуместных бесед.

— Ты сказала это. — Папа сам налил шампанского и протянул мне.

Господи, мне необходимо прикончить всю эту бутылку, чтобы забыть вечер.

— Он, — она сделала движение указательным пальцем, — любил. — Ну все, приехали. Еще одно движение. — Дырки. — Последнее слово было произнесено полным шепотом.

Эвери ахнула.

Папа усмехнулся и добил меня:

— Никогда не понимал, как он засунул туда свой маленький хот-дог!

На глаза Эвери навернулись слезы, и затем они все вместе грохнули со смеху, пока я наливал себе еще шампанского.

— Дорогой, — Эвери толкнула меня в бок, — почему дырки? Как ты думаешь, может, это потому, что тебе нравится засовывать вещи… туда, где они никуда не могут деться? И, Пэтти, я спрашиваю это на полном серьезе…

Я ругнулся себе под нос.

— Был ли он вообще любитель отверстий? Ну, знаете, если было отверстие, то он непременно хотел бы туда что-нибудь засунуть, — она на миг сжала губы. — Уверена, вы можете припомнить, что он, возможно, любил каждый день менять эти отверстия?

Мама вздохнула.

— Знаешь, если подумать, он пытался это сделать не единожды, в первый раз…

— Мама! — вскричал я. — Прошу, ээ… извинить нас на секунду. Эвери не взяла свои таблетки для пищеварения, думаю, мы оставили их в машине. Сейчас вернемся.

Эвери нахмурилась.

— Таблетки для пищеварения?

Она встала и извинилась. Я схватил ее за локоть и потащил в противоположном направлении от дамской комнаты к винному погребу.

— ЧТО, РАДИ ВСЕХ СВЯТЫХ, ЭТО БЫЛО?! — вскричал я, моя грудь вздымалась, когда я прижал Эвери к ближайшей стене. Не уверен, был ли я зол или, скорее, смущен.

— Любитель отверстий? — она пожала плечами, хихикнула и потянула за воротник рубашки обеими руками. — Так значит, ты всегда был шлюхой?

Я зарычал.

— Еще никогда за всю свою жизнь мне так сильно не хотелось ударить женщину.

Она скорчила рожицу.

— Посмотри вниз. Мое колено двинет тебя в пах до того, как ты хотя бы попытаешься, а мы не хотим расстраивать Среду твоим бессилием.

— Если я ничего не смогу, то просто проведу день, преследуя тебя повсюду и рассказывая всем, что ты не расчесывала волосы до шести лет, и до семнадцати для тебя приходилось нарезать хот-доги!

— ИМИ МОЖНО ПОДАВИТЬСЯ!

Я ухмыльнулся.

— Возможно, стоит сообщить об этом твоему следующему парню, будет честно — предупредить.

— Ты самодовольный ублюдок! — она сильнее потянула за мой воротник, и, когда наши губы соприкоснулись, воздух между нами наэлектризовался.

— Дерьмо.

Я взорвался прямо на месте, потерял рассудок и обрушился на ее губы.

А затем практически испытал инсульт или оргазм, когда ее язык встретился с моим.

Глава 17

ЭВЕРИ

Жизнь не предоставляла особого выбора при поцелуе Лукаса Торна — это всегда было именно так. Почему наши поцелуи никогда не могут быть романтичными? Включая ситуации, когда мы ходим на нормальные свидания? Где никто не зол, не пьян и не на пороге брака?

Его обжигающий рот сливался с моим, пока пальцы вонзались в мою задницу и хватали за бедра. Его большие пальцы так сильно сжимали кожу, что, вероятно, позже я смогу использовать отпечаток, чтобы разблокировать его айфон, ощущения приятные, даже слишком.

Плохая идея.

Плохая идея.

Целовать Дьявола.

Так держать, Эвери, стони, это же заставит его остановиться.

Мои руки, сучки-предательницы, обхватили его шею, а затем скользнули по груди, а тело эротично терлось об него, когда я углубляла поцелуй.

Лукас на вкус был словно шампанское, его язык вытворял такие движения, что у меня подкашивались ноги и пробегала дрожь до самых кончиков пальцев по всем неправильным местам. Неправильным, потому что это не должно было случиться, не могло! Не только потому, что он мой босс.

Он просто спит с другими женщинами.

НАМЕРЕННО.

И они знают об этом.

Кроме того, он изменил моей сестре!

Я знаю, на что он способен.

Я не хочу быть такой девушкой.

— Стоп! — Я отпрянула, но затем прильнула к нему и поцеловала. Он целовал меня все крепче и крепче, но я снова отступила. — Нет, то есть мы должны остановиться.

— Ага. — Его руки обхватили мою грудь.

Я издала тихий стон.

— Через десять секунд, ну, может, одиннадцать.

— Одиннадцать секунд, и мы останавливаемся. — Его глаза вспыхнули, когда он вновь приник ко мне губами. Его рука погладила мою правую грудь и снова опустилась к попке, ущипнула, а затем шлепнула ее.

Сильно.

— Ладно, — прошипела я и оттолкнула его. — Я могу это объяснить.

Его грудь поднималась и опускалась, словно он только что был на кардиотренировке.

— Да?

— Давление семьи в сочетании с опьянением и ложью заставляет людей делать реально глупые вещи. Знаешь, клетки мозга умирают из-за… — И тут он облизнул губы, а я запнулась. — А-алкоголя.

— Ммм… — Он снова потянулся ко мне.

Я позволила.

СЛАБАЧКА!

Следующий поцелуй был мягче.

Он был таким, о каком я всегда мечтала. Я всегда хотела, чтобы Лукас Торн целовал меня так, словно я драгоценность, имеющая для него значение, словно он навсегда со мной. Я отпихнула его.

Для своего же блага.

И для его.

Ради дружбы, которая была между нами.

И ради будущей дружбы, которую мы пытались построить. Все и так было слишком запутанным, и поцелуй не упрощал нам жизнь. Совсем.

— Я не собираюсь становиться твоим новым Вторником.

Он усмехнулся.

— Конечно, не собираешься, Вторник занят.

Я уставилась на него.

Он еще больше расплылся в улыбке:

— Но Суббота недавно ушла, так что…

Я так сильно ударила его по правой щеке, что мне повезло, что один из моих пальцев не оторвался и не приземлился в чей-нибудь бокал.

— Дьявол! — он громко, яростно чертыхнулся и чуть не налетел спиной на бутылку дорогого вина.

Это сделало бы мою ночь, разбей он одну, стоящую более трех штук баксов.

— Слушай сюда, ТОРН, — я решительно встала нос к носу к нему. — Я никогда не стану одной из твоих шлюх! Мне плевать, даже если это будет для тебя вопрос жизни и смерти, я все равно не собираюсь заменять твою Субботу. Я НЕ ХОЧУ ЭТОГО ДЕЛАТЬ! — я топнула ногой. — Не хочу, не хочу, не хочу.