Полуночные тени. часть 2 (СИ) - Кручко Алёна - Страница 27

       – Помоги ему, прошу, – дорогой браслет из голубоватого морского жемчуга, подарок отца, беззвучно ложится на алтарь. – Пусть вернется живым и целым.

       Падают с неба пушистые хлопья, укрывают следы. Пока они с Гарником дойдут до замка, снег на храмовой поляне снова станет нетронутым.

       – Значит, ждешь его?

       – А если и жду!

       Гарник сказал ей когда-то: «Он не для тебя, не для такой, как ты». А ведь тогда она была всего-то деревенской лекаркой, а не баронской дочкой. Ну и что. Зато букет осенних звезд в ее комнате до сих пор не завял – а значит, нахальный королевский пес ее помнит. Осенние звезды, белые и желтые – признание в любви и предложение замужества. Хорошо, отец не видел. Сейчас она не готова обсуждать ни Марти, ни свои чувства. Пусть сначала вернется. Да в чувствах, если уж честно, она и сама еще не разобралась толком. Деревенской лекарке не до того, чтобы копаться в собственных переживаниях да разбираться, кто из парней ей люб! А баронской дочке, как оказалось, такое и вовсе не пристало. Вот и выходит так, что не с кем ни посоветоваться, ни хотя бы просто поговорить. Никогда Сьюз не думала, что благородные девушки так одиноки! Вот ведь угораздило! Сидели бы сейчас с бабулей в тихом лесном домике, разбирали травы, смешивали сборы, ходили бы когда-никогда в деревню или в замок, и никто не пялился бы исподтишка, вместо того чтобы просто поболтать по-людски! А все Анегард, братец милый, чтоб ему там, в Азельдоре, все удалось! Вот вернется, Сьюз все ему выскажет!

       Но почему тогда чудится где-то над миром серебристый звонкий смех, почему от этого смеха горят кончики пальцев и полыхают жаром уши? Почему всякий раз, входя в собственную комнату, первым делом Сьюз глядит на букет, и каждый раз словно камень с сердца падает – стоит, не завял, даже не думает вянуть!

       Разве можно так ждать, если сама еще не знаешь, что скажешь, если все-таки он вернется?

       Барон Лотарский целыми днями сидит у камина, завернув ноги в шерстяной плед. Его дорогой гость, барон Грегор Ордисский, старый друг и соратник, находит время и промять коня, и поболтать с домочадцами, и помахать мечом с капитаном Гарником, но по большей части составляет компанию Эстегарду. Вот и сегодня…

       Возможно, стоило бы пойти в храм вместе с Сюзин, но барон Грегор предпочитает не торопиться. Слишком откровенное внимание может испугать неискушенную девушку, а Сюзин удивительно неискушенна для деревенской девицы. Ее очевидная наивность во всем, что касается отношений мужчины и женщины, будит в бароне Грегоре охотника, скрадывающего осторожную, пугливую дичь. Грегор по-прежнему считает, что выросшая в деревне лекарка – весьма ценное приобретение, но теперь это не главное. Сюзин сводит с ума, Сюзин вызывает жажду обладания, острое желание схватить и утащить, как волк – добычу. Седина в голову, бесы в ребро, невесело усмехается Грегор. Кто бы мог подумать, что под пятый десяток можно влюбиться так по-мальчишески! Хотя нет, мальчишеская влюбленность глупее и трепетней, по-мальчишески он был влюблен в Жюлин, да будет Старуха к ней добра за порогом нижнего мира. Кто знал, что страсть зрелого мужчины может быть такой обжигающей!

       Зато зрелому мужчине хватает самообладания не выказывать своих чувств там, где не нужно и тогда, когда не пришло время. В замке слишком много любопытных глаз, а Сюзин любят здесь все, до последней посудомойки. Один неверный шаг, единственный слишком откровенный взгляд, и ей быстро раскроют глаза. А это риск, он еще не приручил свою желанную добычу, не стал для нее настолько привычным, чтобы надеяться стать необходимым. Конечно, старина Эстегард и без того отдаст другу старшую дочь, но сейчас Грегору нужно больше. Он хочет добиться любви, а не обладания.

       И уж будьте спокойны, барон Грегор Ордисский слишком опытный охотник, чтобы ошибиться.

Хотя и храмовый день, и следующий прошли на редкость безмятежно, Анегарда не оставляла тревога. Казалось бы, положись на опыт королевского пса и жди спокойно. Однако молодой барон Лотарский не верил здешним разбойникам, не думал, что азельдорская стража отступится от поисков, и уж тем более не надеялся, что Герейн оставит попытки расправиться с «горячо любимым» племянником. Уверен был: одноглазый трактирщик или кто-нибудь из селян уже отправили весточку и в город, и к барону. Не станут они из-за чужаков рисковать милостью тех, кто рядом, в чьей власти смять потаенную деревеньку одним мановением руки. И весь покой сейчас – затишье перед грозой, такое же душное и муторное.

       Чувствовал ли королевский пес то же самое? С его опытом и чутьем? Анегарду казалось – да. Он достаточно пригляделся к Игмарту, чтобы замечать предощущение опасности на вроде бы спокойном лице. Но почему тогда они сидят здесь? Анегард не понимал.

       Под вечер, не выдержав нарастающего напряжения, он подловил королевского пса у дверей трактира, увел к лесу, подальше от чужих ушей, и спросил:

       – Как твое чутье поживает? Когда боя ждать и от кого?

       – От меня, – рассеянно ответил Игмарт. Он не глядел на Анегарда: полная луна в сиреневом предвечернем небе занимала его куда больше. Бледная луна, небо, перечеркнутое голыми корявыми ветвями, и ветер. Есть на что посмотреть: словно скрюченные жадные пальцы пытаются поймать «волколачье солнышко», пока оно не налилось светом, не вошло в полную силу.

       – Что?.. – Анегард тряхнул головой, отгоняя зловещее ощущение. Надо же, в какую ерунду вылилась грызущая со вчерашнего дня тревога!

       – Завтра день Прядильщицы, – напомнил об очевидном Игмарт. – И полнолуние.

       – Вижу, что полнолуние, – вскипел Анегард. Он сам не знал, на кого больше злится сейчас: на Герейна, Игмарта, короля, себя? Просто злился. Злость – отличное средство от глупых страхов. – О том, что полная луна в ночь Старухи зло будит, можешь не рассказывать, помню. И что? Каким боком это нас касается? Ты нелюдь в гости ждешь или саму Хозяйку тьмы? Я думаю, с нас и азельдорской стражи довольно будет. Или Герейна с отрядом.

       – Герейна… – Игмарт оторвал наконец взгляд от луны, повернулся к Анегарду. – Я ухожу.

       – Куда?

       – В храм. Завтра днем вернусь.

       – Зачем?

       Ночь Старухи… Анегард невольно поежился: в животе словно ледяные пальцы заворочались, завязывая в узел кишки. Что делать в храме в ночь Старухи в полнолуние?!

       – Хочу взглянуть на Герейна. Если ты прав насчет нелюди, он там будет.

       – С чего бы ему?..

       – Не знаю. Не знаю, но уверен, понимаешь? Тянет меня. Чутье. Что-то там этой ночью случится! Он без мага теперь…

       Что ж, может, и прав королевский пес, снова прав. Если нелюдь «держал» маг, если Герейн знает, как перехватить власть над стаей, если нужна для этого помощь Темной – лучше этой ночи времени не найти.

       – Ты понимаешь, на какой риск идешь?

       Глупый вопрос. Королевский пес не может этого не понимать.

       – Не чутье тебя тянет, а ненависть твоя. Или его.

       – Может быть.

       Анегард беспомощно пожал плечами. Ясно же, что отговаривать бесполезно. Игмарт не совета спрашивал, он просто поставил в известность. Оказал, бесы его дери, любезность.

       – Я с тобой.

       Сейчас скажет: нужен больно, щенок неопытный, только мешать станешь. У Лотаров нет чутья, но что-то несомненное, явственное, такое же настоящее и необоримое, как полная луна над головой, подсказывает: «буду нужен». Может, спину прикрыть, может, подставить плечо. Или просто оказаться рядом, когда понадобятся лишние глаза, руки и клинок.

       – Ладно, – Марти едва заметно усмехнулся, и Анегард подумал: а может, он того и хотел? Просто сам просить не стал? – Только вперед не лезь. – Еще один взгляд на луну, еще одна усмешка, невесть кому адресованная: так и кажется, что прямиком Хозяйке тьмы. – Предупреждай Мано, бери оружие и вперед. Жду тебя в конюшне.