Полуночные тени. часть 2 (СИ) - Кручко Алёна - Страница 40

       А сердце сжимало понимание, которое барон Герейн не сумел бы выразить словами.

       – Что со мной? – тихо спросил он. – Я как будто знаю что-то, а поймать не могу. Ускользает.

       – Оно придет постепенно, – кивнул мэтр Иссанар. – Вы и в самом деле теперь знаете многое, что еще вчера было вам недоступно, господин барон. Однако, поскольку получили вы эти знания не путем честной учебы, а ворожбой, понять их вы пока не в состоянии. Потребуется время. Но, увы, времени у вас будет предостаточно.

       Зигмонд медленно кивнул: это он тоже знал, хотя и не мог объяснить.

       – Я передал вам все, что знаю сам о магии крови. Так у вас будет хотя бы надежда. Когда-нибудь, со временем…

       – Значит, сейчас ничего сделать нельзя? – Зигмонд сам не узнал свой голос: севший, насквозь пронизанный безнадежностью.

       – Только оградить людей от…

       – От меня, – продавил сквозь сжавшееся горло Зигмонд. – Слава богам, хотя бы это.

       – От вас и ото всех, кого вы успели… задеть. Полагаю, вы предпочли бы смерть тому выходу, который я могу предложить, но я очень сомневаюсь, что ваша богиня даст вам умереть. Вернее, – мэтр вздохнул и слегка развел руками, – я не сомневаюсь в обратном.

       Барон поднялся, налил вина в два кубка.

       – Мэтр Иссанар, я мужчина и воин. Вы зря щадите мои чувства. Говорите прямо, прошу вас.

       – Хорошо.

       Маг помолчал, баюкая в ладонях кубок, а когда заговорил, голос его стал резче и жестче.

       – Теперь – со временем – вы начнете лучше понимать свою богиню. Хочу надеяться, господин барон, что рано или поздно это сослужит вам добрую службу. Пока же единственное, что можем мы сделать, это загнать проклятие в некие границы, не дать ему расти и шириться. Мне очень жаль, господин барон.

       – Что вы можете? – глухо спросил Герейн. – Что именно?

       – Определить и оградить некую заповедную территорию. Загнать туда всех, кого успело коснуться ваше проклятие, и закрыть от людей.

       – Навсегда?

       – В меру сил, – маг слегка развел руками. – Кто может знать будущее?

       Зигмонд хотел еще спросить, есть ли на примете подходящее место – где будет теперь дом Зигмонда Герейна, но промолчал. Снова сдавило горло. Дом… Не бывает у нелюди дома. Только нора, берлога, логово.

       – Полагаю, вам нужно уладить дела, – тихо сказал мэтр Иссанар. – Я пока займусь приготовлениями. Хорошо бы успеть до боговорота. Если позволите, я останусь у вас на эти дни.

       – Я буду рад, но…

       – Не тревожьтесь, господин барон, – мэтр понимающе улыбнулся. – Моих сил хватит, чтобы удержать барьер эти несколько ночей. Делайте спокойно все те дела, которые вы должны завершить.

       Зигмонд молча кивнул.

       Так мир людей захлопнулся перед ним – внезапно и, как он полагал, навек.

       Он написал длинное письмо жене и два сыну – одно прощальное, полное, как он надеялся, любви и ободрения, и второе – с объяснениями. Его должен был передать следующему барону Герейну мэтр Иссанар, когда мальчик вырастет и полностью войдет в права наследования. Ведь теперь его наследством становилось не только баронство, но и огражденный прочными чарами кусок леса вокруг старого храма между баронством и землями Азельдора. Чары мэтр Иссанар укрепил кровью Герейнов, связав ею же проклятых. Это, как объяснил он Зигмонду, позволяло поддерживать барьер с обеих сторон. Хорошее решение.

       Дни до боговорота пролетели слишком быстро. А потом наступила вечность.

       Вспоминать эту вечность Зигмонд не желал. Желал он другого – выяснить, как случилось, что барьер пал и земли Герейнов снова под угрозой. Он не задумался об этом, пока был нелюдью. Просто однажды почуял, что барьер ослаб, и увел свою стаю прочь, не осознавая, что именно делает и почему. Но теперь, вернувшись к человеческой жизни, бывший барон Герейн собирался исправить былые ошибки, заплатить долги и наконец-то навсегда покончить с проклятым прошлым.

       Дневник Готфрида Герейна оказался весьма интересным – не будь писавший его человек уже мертв, эти заметки любой своей страницей привели бы того в руки королевских палачей. Неосторожен был покойный дядюшка, усмехнулся Марти, бегло пролистав исписанные четком крупным почерком страницы. Крайне неосторожен. И, похоже, не слишком доверял своей памяти. Опасное качество для заговорщика, не брезгующего запретной магией.

       Имена и предполагаемые должности при новом короле, несколько разных шифров с ключами, короткие заметки о короле и его приближенных и длинные, подробнейшие записи о чарах. Взгляд выхватывал то слово, то фразу, и с каждой страницей Игмарт все яснее понимал, какое сокровище попало ему в руки.

       Осторожно постучав и едва приоткрыв тяжелую дверь, заглянул в щелочку слуга, извиняясь и кланяясь, позвал обедать. «Пуганые они тут», – в который раз подумал Марти. Сунул книжицу за пазуху – выпускать ее из рук он не собирался ни на миг – и пошел вниз.

       Анегард уже ждал его в большой обеденной зале – сидел, небрежно облокотившись о стол, и о чем-то расспрашивал кухонного мальчишку. Тот кивал, поглядывая на дверь, и, едва увидав Игмарта, сделал движение сбежать.

       – Стой! – рявкнул Анегард. Добавил тише: – Твой новый господин тоже захочет услышать это все.

       – Нарыл что-нибудь интересное? – спросил Марти.

       – Куда уж интересней, – зло бросил Анегард. – О том, как капитан Диррих порядок здесь поддерживал.

       – Тоже жертвы? – поморщился Игмарт. – Я с мажордомом говорил, тот из Азельдора людей возил, осужденных. Похоже, этим тварям часто еда нужна.

       – У нас бабку взяли, – тихо сказал мальчишка. – Старая потому что и работать не может. А у Гаськи-посудомойки жениха, потому что господина кровососом назвал. А Гаська теперь голоса слышит, говорит, жених к ней прилетит и с собой заберет. И окно по ночам открывает, а тетка ее боится, вдруг и правда прилетит. Ругает Гаську, а та как не в себе.

       – Весело, – едва сдерживая накатившее бешенство, процедил Марти. – И давно так живете?

       – Да не очень, – мальчишка почесал в затылке. – С весны где-то. Раньше господин тоже, бывало, вызверивался, но чтоб так – нет.

       – С весны? – переспросил Анегард. Игмарту почудилась в его голосе странная растерянность, как будто Лотару пришла в голову неожиданная, ему самому крайне неприятная мысль. Но переспрашивать при челяди не хотелось, и Марти отложил в памяти поговорить после, без лишних ушей.

       Пока же он отпустил мальчишку и отдал должное мясу с овощами, паштетам и пирогам. И вину, само собой – вина у дядюшки собраны были отменные. Любил пожить покойничек.

       – Надо деревни объехать, – сказал после обеда Лотар.

       – Завтра, – кивнул Марти. – С утра двинем. А лучше давай сам, вдруг ты прав и мне лучше вовсе пока из замка не соваться. Что у тебя с разговорами, кстати, есть что полезней жалоб?

       – Нет пока. Но я продолжу, если ты не против.

       – Продолжай, – пожал плечами Марти. – Если вдруг что, я в кабинете.

       – Хорошо.

       И они снова разошлись.

       Марти поднялся на башню, прежде чем вернуться в кабинет. Огляделся. Тучи разошлись, и свежий снег сверкал под солнцем ослепительной, нетронутой белизной. Белизну пересекали сероватая лента дороги и черные полосы леса между лоскутьями полей. Где-то в том лесу ждала крови дядюшкина нелюдь. Прикормил, сволочь… Игмарт скрипнул зубами, глухо выругался. Радостный солнечный денек показался злой насмешкой.

       – Вы там, да? – крикнул Марти в сторону далекого леса. Тишина отозвалась в висках тревожным ожиданием. – Ждите, – процедил королевский пес, – ждите. Я приду, и тогда поглядим.

       Развернулся и сбежал вниз, в тепло, за закрытые двери, к треску огня, за которым не слышно этой тревожной голодной тишины.

       Раскрыл дядюшкин дневник. Настала пора изучить его более тщательно.