Два в одном. Оплошности судьбы - Сухинин Владимир Александрович "Владимир Черный-Седой" - Страница 40

– Говори, женщина, как на духу. Чем занимался твой муж? Каким богам молился?..

Вскоре он вышел из хозяйских покоев и спрятал туго набитый кошелек под рясой. Увидел простодушную рожу ученика мага и рявкнул:

– Поехали, отродье бесовское.

Паренек, смотревший до этого с почтением, широко открыл глаза и осмотрелся.

– Это вы сейчас кого призываете, святой отец? – спросил он. И тут же, не давая вставить инквизитору слова, продолжил: – О-о-о! Понимаю! Вы и слугами врага научились повелевать! – простодушно, но в то же время заговорщицки глядя на лицо духовной особы, ставшей бордовой, закончил: – Когда я нашим в школе расскажу, мне не поверят. Так я на вас сошлюсь.

– Ты что… Ты что… несешь, полоумный? Какие слуги врага! Это я тебя позвал! – Он поднес кулак к носу ученика мага и произнес: – Попробуй только кому-нибудь рассказать свою байку. Найду и сожгу!

– Да понял я, ваше святейшество, не дурак, – ответил тот.

«В том-то и дело, что дурак! – подумал инквизитор. – Давно бы сжег тебя, урода, да ты мне в планах моих пригодишься». Но вслух произнес:

– Пошли, мы уезжаем.

Опять потянулась пыльная дорога, редкие караваны купцов, одиночные повозки крестьян, везущих товары в ближайший город. Немилосердно палящее солнце и храп святейшей особы. Так, скучая, Артем добрался до монастыря преподобного Брока. На холме стояла большая крепость, окруженная невысокой каменной стеной. Поверх стен видны были верхние этажи и крыши зданий, больше напоминавших тюремные блоки, чем жилища монахов. Узкие проемы окон и серость камня создавали именно такое впечатление.

На воротах стояли вооруженные алебардами солдаты, парясь в железных нагрудниках и шлемах, похожих на тарелки. Они беспрепятственно пропустили инквизиторский возок, и он докатился до середины двора. Артем помог отцу Ермолаю спуститься и, опустив голову, смиренно замер рядом. Лицедействовать землянин умел, был хорошим артистом и мог спародировать любого преподавателя. Его манеру, походку и даже немного речь. Поэтому играть роль простодушного дурачка ему было легко, особенно имея физиономию Артама, смотрящего на мир всегда с удивлением.

– Вот, брат Шрунге, привез тебе нового послушника на пару недель, из учеников магов. Захотел прикоснуться к познанию истины и омыться ее светом, – сказал инквизитор подошедшему толстому монаху после того, как они минуты две здоровались и друг друга благословляли.

Брат Шрунге удивленно посмотрел на смиренно стоявшего и уткнувшегося взглядом в носки своих сапог паренька и перевел взгляд на отца Ермолая.

– Ученик мага решил познать учение Хранителя? – уточнил он.

– Нет, только поближе познакомиться с верой в Хранителя. Он, как маг, слаб, не может плести плетения, поэтому подумывал поменять свою жизненную стезю, – ответил инквизитор и добавил: – Обратился ко мне, и я решил помочь юноше в столь богоугодном деле. Пожив рядом с братьями, он наберется от них мудрости и, может быть, встанет на путь света, отвергнув мерзкую магию. А мы с вами спасем еще одну заблудшую душу.

Отец Ермолай под палящим солнцем устроил целую проповедь и, явно устав, завершил ее, махнул рукой.

– В общем, забирай его, – и, не прощаясь, направился к отдельно стоящему особняку.

Толстяк критически осмотрел Артема с ног до головы и задумчиво спросил:

– Куда же мне тебя определить?

– Так знамо куда, святой брат, поближе к кухне, подальше от начальства.

– А ты не такой балбес, каким кажешься, – засмеялся толстяк. – Дрова рубить умеешь?

– Кто же не умеет колоть дрова, брат Шрунге, – ответил Артем, в свое время нарубивший не один десяток кубометров колуном.

– Тогда пойдем на кухню, к ней рубщиком тебя и пристрою. А ко мне и другим братьям обращаться нужно «досточтимый иерон». К отцу настоятелю – «ваше преподобие» или «отец предстоятель». Он один имеет духовное звание. Мы же все братья – подвижники, удалившиеся от мирской суеты. К братьям инквизиторам можно обращаться по имени, например, «отец Ермолай» или «святой отец». Запомнил, неуч?

– Запомнил, досточтимый иерон, – весело ответил Артем. Он уже понял, что здесь не тюрьма, а работа при кухне – это то, что ему нравилось еще с армии. Тем более что досточтимый Шрунге в своем подвижничестве голодом себя не морил и плоти своей не истязал. Он шел переваливаясь, как уточка, с розовенькими щечками, будто у поросенка.

Монах передал его такому же упитанному иерону в белом переднике и высоком колпаке и ушел. Тот посмотрел на стоявшего Артема и сказал:

– Чего стоишь, иди работай. Кто не работает, тот не ест.

– Я даже если стою, все равно работаю, – важно ответил Артем, – так что голод мне не грозит.

– А что ты делаешь? – уставился на него повар. Как впоследствии оказалось, только один из помощников повара.

– Я размышляю над славой Хранителя, – ответил землянин и чуть не рассмеялся, когда посмотрел на ошарашенную физиономию монаха. Но обострять отношения не стал и спросил: – Где орудия производства?

– Чего? – лицо досточтимого иерона еще сильнее вытянулось.

– Где дрова и где топор, досточтимый иерон? – сжалился над беднягой землянин и скромно потупился.

– А-а! – протянул монах и махнул рукой: – Пошли, покажу.

Во внутреннем дворе монастырской кухни лежала большая груда распиленных деревьев.

– Вот! – вновь показал рукой монах и хитро ухмыльнулся. – Как все порубишь, приходи обедать.

Артем посмотрел на эту гору и хмыкнул:

– Смешно, – однако спорить не стал. Снял сумку, разделся по пояс, подошел к колуну и поплевал на руки.

– Что, так и будешь просто железкой махать? – услышал он вопрос и повернул голову в сторону вопрошавшего. На дровах сидел великий Сунь Вач Джин и с издевкой смотрел на человека.

– А что ты предлагаешь, великий Свад, пожарный инспектор? – спросил Артем. – Поработать вместо меня?

– Не перевирай мое имя! – потряс кулачками коротышка. – Недостойный! Сколько раз тебе это повторять! – рассердился гремлун.

– Ты сам в этом виноват, Свад, постоянно оскорбляешь меня. То недостойный, то еще как обзовешь. Вот скажи мне, чего я недостоин?

Человечек завозился, бросил несколько раз быстрый взгляд на человека и махнул рукой.

– Ты все равно не поймешь, чего тебе объяснять.

– Тогда терпи, мастер. Как говорится, бог терпел и тебе велел, – ответил человек и взялся за колун. – Э-ех! – выдохнул он и опустил его на круглое полено, поставил половинку пред собой и так же расколол и ее.

– Когда это он повелел? – поднялся со своего места гремлун. – Ты где с ним встречался?

Но Артем с громким хеканьем колол дрова, не вступая больше в разговоры.

– Я хотел тебе помочь! А ты! – с обидой в голосе проговорил коротышка и опять уселся на свое место. Был он расстроен, и это было видно по его маленькой смурной мордашке.

– Да я не против, держи, – протянул ему колун человек, а другой рукой вытер пот со лба.

– Чего держи? – изумился гремлун. – Не думаешь же ты, что я буду махать этой железякой.

– Именно это и думаю, – невозмутимо ответил Артем. Он с улыбкой смотрел на скорчившего рожицу мастера. В конце концов, он был в этом мире уже не один. Кроме него еще один пападанец из другой вселенной был рядом, и к этому чудику он сумел немного привязаться.

– Вот как тебя обозвать? – хотел выразить свое мнение о мыслительных способностях человека гремлун, но, посмотрев на прищуренный взгляд, устремленный на него, решил не распространяться, что он думает по этому поводу. – Я могу проклясть дрова, и они сами развалятся от слабого прикосновения, – вместо оскорбления сказал он.

– Ой, Свад! Что-то я боюсь твоих проклятий, а если они сгниют или гореть перестанут? Меня обвинят в колдовстве. – Артем не был рад такому предложению – уж лучше он по старинке переколет дрова, времени это займет много, зато спокойнее. Да и торопиться ему некуда.

– Это смотря как проклясть, – поднял палец вверх Сунь Вач Джин и тоном преподавателя института, объясняющего трудный для понимания момент лекции нерадивым студентам, произнес: – Можно ведь ослабить только молекулярные связи продольного сечения, и все. Энергии забирает мало, а дело делается быстро. Я уже такое делал. Тут всего-то изменить длину волны колебания, и движение электронов на внешнем уровне замедлится. Связи ослабнут – и бери ломай поленья пальцами. Понимаешь?