Капитан Два Лица - Ригби Эл - Страница 33

— Ваша светлость, здравствуйте снова.

Дуан с тяжелым вздохом приблизился и убедился в верности спонтанной догадки: волосы у принца были мокрые, как и вся одежда, с него буквально текло в три ручья. Правда, он не дрожал, даже не стучал зубами, а лицо хранило выражение полного, безмятежного спокойствия. Закончив отжимать камзол, нирец оглядел его и положил рядом с собой на каменную поверхность. Тоненькая струйка воды тут же побежала на подстриженную траву.

— А я-то думал, зачем она зовет меня прогуляться… — философски заметил принц в пространство и стал выкручивать широкую манжету рубашки.

— Простите ее, мне очень стыдно. — Дуан остановился напротив. — Ночь теплая, надеюсь, вы не простудитесь. Я велю принести вам другую одежду.

— Нет необходимости. — Принц неожиданно улыбнулся, поднимая свои выразительные светлые глаза. — Не забывайте, я живу в стране, где фиирт длится пятьдесят пять дней вместо тридцати пяти, да и в остальное время у нас не так тепло, как здесь.

— Но ведь ходить насквозь мокрым…

— Нирские ткани сохнут за пять-семь швэ. Когда ты весь в снегу, стоит зайти в тепло, как он на тебе тает, это очень ценно. — Принц Арро отжал и вторую манжету тоже. — Как оказалось, когда тебя сталкивают в фонтан, такое свойство тоже может пригодиться.

Дуан одобрительно рассмеялся: подход ему нравился, и сам принц, пожалуй, тоже. Жить в ледяной трущобе и по-прежнему во всем видеть хорошее непросто, обычно холод здорово портит характер. Юноша отвел с лица длинную прядь и недоуменно глянул на Дуана снизу вверх.

— А вы что, пошли меня искать, ваше величество?

— Нет, просто прогуляться перед трапезой. Она скоро начнется, думаю, столы уже накрыты. Вам лучше будет выпить чего-нибудь горячительного. А впрочем… — Дуан не удержался, — пожалуй, всем нам лучше будет его выпить.

Принц снова улыбнулся, на этот раз только уголком губ, но ничего не сказал. С осторожностью посла во вражеской стране король Альра’Иллы уточнил:

— Думаю… я могу более не рассчитывать, что вы подойдете к Розинде хоть на шаг?

На лице нирца отразилось явное удивление.

— Почему же? Я непременно приглашу ее снова. Она необыкновенная девушка. Казалась мне такой, еще когда я приезжал к ней много Приливов назад.

— Тогда она вела себя так же?

Принц взял камзол и начал разглаживать, положив на колени.

— Я не провел с ней много времени, я тогда сопровождал отца в деловом визите. Но, кажется, это она сидела на дереве против кабинета короля Талла, да хранит нас его сиятельный взор, и гримасничала, мешая мне слушать.

— О боги…

Спохватившись, Дуан не стал продолжать, а только хлопнул себя по лбу. Он осознавал, что шансы освободиться от короны за счет сестры уменьшаются прямо на глазах. И это было ужасно.

— Вас так расстраивает ее поступок? — Принц Арро поднялся и расправил плечи. — Да бросьте, прошу, это ерунда.

Дуан удивленно окинул его взглядом с головы до ног.

— Я люблю ее и прощу очень многое, так как сам едва ли являю образец хорошего поведения. Но кидать моих гостей в фонтан…

— Если дело лишь в этом, то правда, перестаньте. Это… скорее забавно, чем страшно. И, кажется, вы уже говорили вчера, что она…

— Что-то доказывает. Я начинаю понимать, что. Что у нее…

Дуан замолчал, потому что к горлу подкатил ком. Он что-то делал не так, это ощущение опять им завладело. Принц наклонился, выловил из воды розу и стал расправлять ее лепестки.

— Продолжайте, прошу вас.

Дуан вдохнул немного пахнущего цветами теплого воздуха и закончил:

— …есть свобода. И право выбора.

Нирец опять посмотрел прямо ему в глаза — сочувственно, будто что-то понял.

— Эти две вещи есть у всех нас, мы рождены с ними. Разве нет?

Дуан закусил губу, прикидывая, сколько Приливов увидел этот парень. Вряд ли больше двадцати, и нет, вряд ли он хоть немного понимал, о чем говорит, вряд ли видел, например, младших жен в сагибских гаремах, рынки рабов на Имэ-Гаронадо или муштру матросов в некоторых пиратских командах. Отгоняя эти мысли, Дуан осторожно поинтересовался:

— Скажите, вы — наследник престола?

Фаарроддан о’Конооарр покачал головой.

— Я всего лишь самый младший сын.

— Это многое объясняет. Но… — заметив тревожное выражение на бледном лице, Дуан поспешил прибавить: — ни в коей мере не умаляет ваших достоинств и ваших шансов на этот брак. Их может умалить только ее высочество Мое Наказание.

Выказав таким образом свою королевскую благосклонность, Дуан поравнялся с принцем и вновь ровно, приветливо ему улыбнулся.

— Думаю, мы с вами побеседуем, и еще не раз. Но сейчас нам лучше вернуться. Уверен, что гости проголодались.

Принц Арро кивнул и первым направился к лабиринту. Догнав его, Дуан прикоснулся к ткани перекинутого через руку серого камзола, — она действительно была почти сухой и очень жесткой на ощупь. Как и хозяин, одежда перенесла всё случившееся удивительно легко. Намного легче, чем сам венценосный брат принцессы Розинды.

Весь ужин Дуан имел удовольствие наблюдать за тем, как прямо и с достоинством сидит его сестра на своем месте. Как аккуратно берет себе кусочки то того, то другого блюда, как медленно разрезает их, как улыбается каждому гостю поочередно и отвечает на все вопросы. К голосам менестрелей, приглашенных немного оживить трапезу, принцесса прислушивалась отрешенно, но в какой-то момент — до того, как Дуан решился ей предложить, — подхватила одну из баллад своим нежным голосом.

Это было сказание о Вальбарге Далёкой, жрице, ушедшей однажды в лес в разбойники и плакавшей о своём возлюбленном из королевской стражи. Из всего исполняемого на празднествах это была особенно мрачная вещь. Слышать, как напевает ее прекрасное юное существо с украшенным розами челом, было… странно. Кажется, гости задумались. Дуан — точно, хотя и не мог себе объяснить, какие именно мысли пробудились. Больше Розинда петь не пожелала.

А когда после небольшого отдыха снова начались танцы, она принимала приглашения каждого, кто подходил к ней, с милейшей улыбкой и смехом, кокетливыми пожиманиями плеч и вскидыванием бровей. Дуан мог бы быть доволен…

Вот только он не мог не заметить, что принцесса едва ли не в охапку хватает очередного кавалера, стоит только к ней приблизиться принцу Арро.

Следующие несколько дней подряд начинались с дождей. Дождь лил, когда Дуан просыпался, лил во время завтрака и до обеда и лил некоторое время после него. Потом — незадолго до своего ухода и ухода Моря — светлоликая Лува, будто смеясь, быстрыми ветрами разгоняла тучи. Небо прояснялось, чтобы можно было развести костры; даже на сырой гальке они горели ярко и долго. Из некоторых окон Альра-Гана виднелись рваные рыжие языки и метавшиеся подле них тени. Пляски длились до утра, когда снова начинался дождь и возвращалась соленая вода.

Дуану такая погода была на руку: мероприятия ограничились танцами, трапезами и дружескими визитами то к одной группе гостей, то к другой. Пару раз в Ганасском Большом Театре давали местные музыкальные спектакли, и, хотя Дуану репертуар казался убогим и скучным, знать встретила это чрезвычайно благодушно. В Морском Краю нежно любили всё, связанное с искусством, и в особенности с теми или иными формами актерской игры.

Про себя Дуан усмехался: знали бы эти люди, кто играет перед ними самую главную роль в самой главной постановке.

Принцесса вела себя так, будто наконец вспомнила о воспитании и положении. Она заходила лишь через двери, каждый день в новых платьях и с сонмом камеристок, отвечала учтивостью на всякое обращение, любезно беседовала. Понять причину подобной перемены было трудно, хотя Дуан и пытался. Догадка у него была лишь одна, строилась на наблюдении, сделанном еще во второй половине злосчастного первого бала.

Сестра избегала нирца.