Агар (СИ) - Симоненко Юрий - Страница 1

Высокопреосвященный Арбигост, архипатрит Красного Братства, сидел, откинувшись на удобном кожаном диване в комфортном салоне воздушной машины, носившей пафосное название «Повелитель боли и наслаждения», и предавался наслаждению.

Арбигост направлялся с инспекцией на космодром Шагар-Кхарад в Проклятых землях, что к северу от провинции Арзебар. За окном не было совершенно никакого вида, и первосвященника ничто не отвлекало от приятных ощущений внизу живота.

Флайер летел низко над горным хребтом. Серые тучи окутывали скалистые вершины так плотно, что из окон машины совершенно ничего не было видно.

Четверть часа назад пилот передал управление машиной автоматике, флайер опустился в облако и перешел на низкий бреющий полет. Кортеж охраны — три увешанных орудиями «Жнеца» — последовали за ним, увеличив дистанцию во избежание аварии. Теперь «Жнецы» держались каждый в стадии от «Повелителя», образовав на радаре вокруг него подобие треугольника из трех ярких зеленых точек. Облачность не мешала этим «летающим танкам» контролировать каждый араш открытого пространство вокруг кортежа на десятки стадиев — уровень защиты «максимальный». Эхолокаторы и тепловизоры «Жнецов» непрестанно прощупывали местность внизу, а их кинетические пушки пулеметы были готовы в любую секунду уничтожить любую цель, будь то машина, человек или даже мелкое животное.

Рассеянный взор первосвященника был устремлен в окно, где в вихрях тумана мелькали редкие снежинки, в то время как пальцы его рук играли с шелковистыми волосами ублажавшей молоденькой девушки. Впереди был еще целый час полета, но Арбигосту не будет скучно. С Парелиат можно не думать о времени.

Он купил ее еще девочкой, и официально она считалась его рабыней, но никто в имении Арбигоста не смел обращаться с ней как с прислугой. Она была его наложницей, и это положение давало ей определенные преимущества. Четвертый год Парелиат жила в его дворце на берегу Средиземного моря и сопровождала его во время поездок и полетов по делам Церкви. Арбигост обещал девушке подарить свободу к ее совершеннолетию и выдать замуж за приличного господина, но все чаще ловил себя на мысли о том, что привязался к Парелиат и не желает отпускать ее от себя. Мысль о ее будущем замужестве, о том, что кто-то другой когда-нибудь окажется на его месте — станет прикасаться к ней, а она станет ублажать его, как раньше ублажала его — была ему противна.

Голова Парелиат монотонно поднималась и опускалась, поднималась и опускалась… вверх, вниз, вверх, вниз… волосы девушки приятно щекотали уже начинающее дряхлеть, тучное тело священника. Мысли обволакивала приятная нега, уводящая от проклятущей суеты, что в последнее время сильно утомляла и раздражала его.

Арбигост всегда предпочитал активную деятельность кабинетной возне, но положение «правой руки» генерал-архипатрита, который высоко ценил его умение вести дела и видел в нем своего преемника, все чаще обязывало его оставаться в столице. Но, к счастью, оставалась еще работа для «хитрого толстяка»…

Накануне вечером Абримелех вызвал Арбигост и лично, с глазу на глаз, поручил ему одно деликатное дело…

Во время формальной инспекции Службы безопасности космодрома, Арбигост должен будет установить связь с внедренным туда ССКБ (Секретной службой красного братства) «кротом» и получить от него информацию, которую тот не решался передавать стандартным способом. Информация эта, как предполагали аналитики ССКБ, возможно, имеет отношение к предполагаемому заговору против Церкви, в котором замешан Шедареган, один из высших церковных иерархов, глава Серого Братства и любимчик Патриарха.

ССКБ не могли рисковать, тайно посылая на космодром спецагента. Проникнуть на секретный объект серых — задача крайне рисковая. У Серого Братства собственная, подчиняющаяся только Малому Кругу (внутреннему совету Братства) и его главе, служба безопасности — маленькая армия, со своей разведкой, контрразведкой и спецподразделениями. Поэтому в ССКБ решили не штурмовать лбом стену, а пойти другим путем: послать на космодром не спецагента, а всем известного, и всеми уважаемого чиновника с инспекцией, прикрыв его визит постановлением Собора Святых. Глава Красных, Абримелех, контролировавший ход операции, лично позаботился о том, чтобы в Шагар-Кхарад отправился именно Арбигост.

Влажные губы Парелиат скользили, обхватывали, обволакивали разгоряченную плоть архипатрита. Арбигост был уже далеко от всего суетного и скучного. Все эти «кроты», агенты, братья, ракеты с космодромами… Да и генерал-архипатрит и Его Святость и… пятьдесят дьяволов с ней!.. Святая Церковь… Все они пошли на хер! Архипатрит был уже готов кончить, когда…

Облачность заканчивалась, и первые лучи одного из солнц уже пробивались сквозь поредевший туман. «Жнеца» впереди еще не было видно, но радар показывал пилоту, что флайер охраны держится на прежнем расстоянии в точности до нескольких арашей (автопилоты всех четырех машин работали синхронно). Клочья тумана налетали на лобовое стекло «Повелителя», оставляя на нем мелкие капли, которые тут же сдувал ветер.

В момент, когда с экрана радара исчезли оба замыкавших группу флайера, пилот сосредоточенно всматривался в стекло, стараясь разглядеть там головную машину. Если бы не звуковое оповещение, включившееся автоматически и моментально приковавшее внимание пилота к экрану радара, он непременно увидел бы флайер впереди — вернее то, во что превратился «Жнец» охраны за доли секунды, — но пилот отвлекся и лишь краем глаза заметил, как облако впереди осветила яркая вспышка. Через секунду последняя зеленая точка на экране исчезла. «Повелитель боли и наслаждения» остался без защиты.

Парелиат увеличила темп. Голова ее ритмично поднималась и опускалась, влажные губы скользили по члену священника, горячий язык играл с вздыбленной плотью. Сознание Арбигоста окончательно заволокла приятная пелена. Еще пару секунд, и он бы точно кончил, но… не успел. Что-то с чудовищной силой ударило снаружи в борт флайера, а потом сквозь прикрытые веки архипатрит увидел яркую белую вспышку…

Сто тридцать девять лет — таков был его возраст.

Пятьдесят лет назад он взошел на патриарший престол, и вот уже полвека правил Агаром, как полновластный император и первосвященник планеты.

Облаченный в разноцветные ризы, высокий, худощавый старец с короткой белой бородой и гладким, абсолютно лысым черепом сидел на величественном троне посреди мраморного зала Собора Святых.

Старец взирал на собравшихся перед ним абсолютно белыми, без зрачков, не по-стариковски яркими, молодыми глазами. Такие глаза (как и белоснежные волосы, которые он давно утратил по причине преклонного возраста) среди агарян считались знаком высочайшего благородства и избранности перед Единым Всевышним.

Украшенный разноцветными алмазами белый престол, на котором сидел старец, стоял на возвышении из восьми, сложенных пирамидой одна на другую, восьмиугольных каменных плит. Цвет каждой плиты символизировал одну из древних Церквей, составивших вместе Единую Вселенскую Церковь Империи. Трон стоял на плите из белого мрамора, венчавшей пирамиду; ниже лежали плиты красного, оранжевого, желтого, зеленого, голубого, пурпурного и серого цветов. Перед патриаршим престолом, разделенным надвое полукругом, расположились семь малых престолов. Четыре — по правую и три — по левую руку от правителя. Каждый престол имел под собой всего одну плиту-основание, и цвет плиты соответствовал цвету риз сидевших на них иерархов. Последовательность цветов была та же, что и в пирамиде под престолом патриарха, за исключением одного цвета, и начиналась с белого, стоявшего первым справа, и оканчивалась серым, который можно было также считать и первым, если считать слева направо. Между зеленым и пурпурным малыми престолами, на черном каменном полу зала лежала восьмиугольная плита-основание светло-синего цвета, на которой престола не было. Место то пустовало уже четыре столетия. Оно было проклято.