Король и спасительница - Выборнова Кристина - Страница 112

— Я не понимаю, Соня, разве кроме нас здесь нет никого, кто бы мог расставлять тарелки?

В ответ на это довольно злобное заявление в комнатах темницы послышался неохотный шорох, и к нам начали пробираться ученики — позевывающие, потягивающиеся и с отпечатками кепок, которые они подкладывали под голову, на щеках. Прибежала растрепанная и какая-то розоватая Натка и поспешно взяла у меня чайник, а Геф занялся почти совсем потухшей печью.

Члены нетайной организации, напившись и наевшись, убрались часа через три. Только мы собрали со стола грязную посуду и хотели отдохнуть и перекусить сами, как вдруг Лид встрепенулся и сказал:

— Нужно выйти наружу, может прийти Мада.

— Да щас тебе, твое величество, она припрется в первый день, — сердито сказала Натка, потирая поясницу. — Наверняка пока не наестся дворцовой едой и кучу платьев не перемеряет, с места не двинется.

— Ты не права, Натка, — возразил Лид так уверенно, что я поглядела на него с подозрением. — Мада наверняка придет, если будет возможно. Судя по тому, что она о себе и своих родственниках рассказывала, в ней течет высокородная кровь.

— Высокородная?! — отвесила челюсть Натка, а Иа ехидно добавила, покрутив носом:

— Что-то не чувствуется.

— Нет, чувствуется, — снова возразил король. — Особенно по тому, как она колдует.

— Так она тебе родственница, что ли, Рет? — уточнил Геф, подумав.

— Судя по всему, да. Могу предполагать, что она мне… — король сделал паузу. — Троюродная прапраправнутчатая племянница или что-то в этом роде.

Геф уважительно присвистнул. Я пыталась понять, что же это за родство, а Натка высказалась более откровенно:

— Извини, Лид, но тогда доля королевской крови в ней не намного больше, чем в нас. И вообще, из таких соображений вас тут всех можно назвать дальними родственниками, поскольку большая страна обычно разрастается из маленьких племен.

— И все-таки, — упорствовал Лид. — Сомнительно, что она будет бросать слова на ветер. Пойдемте наружу.

— Все? — сквозь зубы спросила я, начиная про себя горячо желать, чтобы фрейлина сегодня не притащилась: очень мне не понравилось Лидово уважительное лопотание про ее высокородность.

— Да, наверное, лучше все, — подтвердил Лид, беспокойно на меня глянув. — Впрочем, Соня, если ты устала, то можешь побыть здесь: ты ведь не колдунья…

— Ваше величество, Сонька у нас жуть какая ревнивая, — предупредительно заметила Натка, пока я скрипела зубами, пытаясь справиться с собой и изречь что-то достойное королевы. — Ты уж ее не провоцируй, а то, какой бы ты не был колдун, боюсь, получишь тяжкие увечья…

Ученики, оценив шутку, дружно расхохотались. Я, несколько придя в себя, вздохнула и кисло улыбнулась королю.

— Ладно, пойду с вами…

Осторожно и с оглядкой мы вылезли из дырки под лестницей дворца на улицу. Там гулял ветер и было почти что темно и очень неуютно. Никакого освещения поблизости не было, поэтому ученики и король дружно засветили над собой магические огоньки и расселись на нижних ступенях мраморной лестницы.

Я подсела под королевский бок, сжавшись в комочек и утонув в платке. Платок был чистый — Лид велел нам перед встречей с дворцовыми увеселителями привести себя в хотя бы в более-менее приличный вид. Средствами для этого мы располагали небольшими, однако ученики расчесали пальцами волосы, умыли физиономии, и теперь с достоинством сидели, скрестив ноги и натянув пиджаки на коленки, чтобы скрыть большую часть дырок. Король, конечно, тоже вымылся и расчесался и приказал Иа зашить драные рукава своей черной рубашки, так как мы с Наткой в шитье были не асы. Иа оказалась швеей еще похуже нас, но Лид компенсировал странный пузырь на локте и то, что один рукав стал явно короче другого, своим обычным уверенным и величавым видом. На лестнице он сидел, как на троне: прямо, будто проглотил аршин, и взирал на расстилающееся перед нами смутно освещенные синеватым светом заросли бурьяна.

Стояла тишина, только изредка слышалось далекое гудение машин, стрекот и вопли птиц и насекомых. Ветер не унимался, похолодало еще больше. Я плюнула на величавый вид и перестала пытаться распрямиться. Сот с Адаром, чтобы согреться, принялись бегать друг за другом вокруг лестницы, пока не споткнулись об Лидовы ноги.

— Ха-агр! — цыкнул на них Лид, что на жаргонном варсотском значило примерно «уймитесь, пока не влетело по первое число». Мальчишки смутились и забрались по лестнице наверх. Снова стало тихо, и я уже хотела поинтересоваться, сколько же можно ждать, когда все мы услышали громкий треск и знакомый голос:

— Вот, Ла-ат, сюда проходи, они нас на развалинах должны ждать, я договорилась.

— Сюда? — переспросил тихий голос, и из бурьяна выступил высокий тонкий юноша с заостренным иконописным лицом, черными прядями волос, спадающими на бледный лоб, и большими печальными карими глазами. Расфуфыренный цветастый костюм, состоящий из обтягивающих красно-желтых штанов и синего камзола с буфами на плечах, висел на нем мешком, усиливая горестное впечатление. Я подумала, что никогда раньше не видела такого печального специалиста по увеселению. За ним вынырнула фрейлина, конечно же, в новом платье канареечно-желтого цвета, но со старой прической: румяная, довольная и явно наевшаяся всяких вкусностей во дворце.

— Ну вот, — сказала она, обегая юношу, который, застыв, молча глядел на нас. — Познакомьтесь-ка. Это Лат, главный дворцовый увеселитель. Он говорит, что увеселители ему как раз нужны, потому что их не знали, где взять. Чего-то никто не хотел веселить нашего великого короля Сьедина! — она пожала плечами и изобразила крайнее удивление. Юноша скривился, Лид слегка улыбнулся, Натка захихикала. Мада продолжала:

— Ну, Лат, знакомься: вот это — самый главный тут, его зовут Рет. Это его девчонка, Соня. Это его помощник, Геф, и его девчонка, Натка. А это — все остальные. Ну, чего вы смотрите, давайте сами представляйтесь, а то у меня уже весь язык устал!

Ученики неразборчиво забормотали свои имена, король кивнул. Я на миг вынырнула из платка и кивнула тоже.

— Здравствуйте, — сказал Лат, глядя на нас без особенной приязни. — Вы точно хотите служить при королевском дворе и отвечать за увеселения при празднике? Учтите, что если королю что-то не понравится, вас либо посадят в тюрьму, либо сотрут в порошок. Вы ребята, я смотрю, простые, — понизил он голос, глядя на Лида. — А во дворце все не так просто, того гляди заколдуют. Я бы на вашем месте отказался.

— А ты не на их месте, — поспешно заговорила фрейлина. — И вообще: чего это ты их уговариваешь, а сам стоишь такой красивый, из дворца? Не слушайте его, ребята, наш король Сьедин такой лапочка, такой молодец!

— Да тем более, мы и во дворец-то не пойдем, что нам там делать, — сказал Лид на простонародном варсотском. — Мы с тобой тут разработаем программу, какую надо, а в день праздника придем и покажем. Или король захочет ее заранее посмотреть?

— Вряд ли, — отозвался Лат. — Он считает это ниже своего достоинства. Если ему что-то не понравится, он просто заколдует вас на месте.

— Весьма мудро с точки зрения экономии времени, — усмехнулся Лид и поднялся. — Давай мы тебе покажем, что умеем, а ты выберешь. Идите сюда, — подозвал он учеников. Те слезли с лестницы и окружили короля плотной кучкой, и вся эта кучка принялась оживленно шептаться. Наконец, видимо, распределив обязанности, они встали рядом, подняв глаза и руки вверх. От их пальцев стали отрываться и улетать разноцветные магические огоньки, из которых, как из пазла, начала собираться в небе какая-то картинка. Тут Натка издала странный звук и ткнула пальцем. Я вгляделась и поняла, что вижу над собой большущую недовольную физиономию Сьедина. Лид слегка кивнул, и все одновременно опустили руки. Сьедин, к моему удовольствию, бесшумно рванул и распался на мелкие салютины-огоньки, которые брызнули в разные стороны. Глянув на сидящего рядом со мной на ступеньке Лата, я впервые заметила на его лице следы увеселения: он криво улыбнулся и сказал: