Король и спасительница - Выборнова Кристина - Страница 37

— Не лезть впереди меня, — ответил он.

Грохот и скрип быстро приближались: видимо, карета чесала на всех парах. Как же мы успеем быстро ее остановить — она же просто пронесется мимо?! Лид, видимо, подумав о том же, одним прыжком выскочил из канавы и бегом попятился метров на двадцать. Я тоже принялась вылезать, но ничего толком не успела сделать.

Из-за поворота, кренясь, вылетела высоченная штуковина вроде английского кэба: на ней был прикреплен фонарь, и при его свете я увидела лицо держащего вожжи человека и морду животного, которое тащило весь этот транспорт, и чуть не прянула назад. Животное напоминало толстую облысевшую лошадь со складчатой, как у носорога, шкурой и сплюснутой мордой, из которой во все стороны торчали зубы и выпученные глаза, а возница оказался человеком с черным лицом и черными глазами, к тому же заросшим черной курчавой бородой: светились лишь белки глаз и зубы, почти такие же здоровенные, как у лошади.

Квазилошадь неслась на всех парах, и вряд ли мы бы сумели ее остановить, если бы не Лид.

Он встал посреди дороги, раскинув руки, и перед ним образовался громадный, в два его роста, «экран», который вспыхнул так резко, что мы на секунду зажмурились. А когда открыли глаза, оказалось, что экран показывает нарезки из «Тома и Джерри».

Нервный смех Натки в данной ситуации прозвучал неадекватно, но я ее понимала, потому что сама едва не захохотала в голос. Главное, что мультик произвел нужное впечатление: возница натянул вожжи, закрывая глаза локтем, а лошадь затрубила, как слон, и принялась, упираясь, тормозить передними ногами. Мы с Наткой подхватились и кинулись бежать к карете, размахивая палками. Уже подбежавший Леня пытался обойти начавшую вдруг буйствовать лошадь, а Лид вскочил на козлы и, выдернув из-за спины меч, с широким размахом опустил его на голову возницы.

— Мама! — услышала я свой визг и сочувственный голос Натки:

— Да ладно тебе, он его плашмя приложил…

И точно: возница осел на козлах обалдевший, но явно живой и неизрубленный. Лошадь затрубила пуще прежнего и принялась биться, лягаясь одновременно передними и задними ногами. Лид спрыгнул с козел и, проносясь мимо нас, приказал:

— Откройте двери, посмотрите, кто внутри!

Мы послушались. Я забежала на правую сторону кареты и уже начала думать, как мне нащупать у незнакомой штуковины дверную ручку, когда дверь вдруг распахнулась сама и из нее выскочила толстая женщина в черных тряпках. Пока я думала, как ее ловчее приложить палкой по голове, она отпихнула меня в сторону, и, вопя громким голосом что-то неразборчивое, бросилась к лесу.

— Леня, поймай ее! — снова раздался откуда-то повелительный голос Лида. Леня догнал женщину и, ухватив за необъятную талию, принялся оттаскивать от кустов. Мы с Наткой подоспели ему на помощь, и кое-как втроем нам удалось задержать ее и даже подтащить обратно к карете, хотя вопила и лягалась она ужасно.

Лид, оказывается, тоже не сидел на месте, а висел на лошади. Он буквально повис на шее у отчаянно трубящего животного, крепко сцепив руки в его небогатой гривке. Животное брыкалось, Лида иногда подбрасывало в воздух так, что тело его становилось параллельным земле, но король неизвестно зачем продолжал этот аттракцион и упорно цеплялся.

— Лид! — заорала Натка, уворачиваясь от лягающейся бабы. — Может, хорош?! Что ты делаешь?!

— Мы не сможем ехать, пока он так себя ведет! — отозвался Лид, бодро подлетая вверх, и заговорил уже не с нами, а с лошадью каким-то странным, с небольшим эхом голосом:

— Тише, успокойся, стой смирно…

Квазилошадь гипнозу, видимо, не поддавалась. Она дернула мордой и лягнула ногами так, что король отцепился от нее и отлетел на дорогу. Я невольно вскрикнула. Но Лид сразу же вскочил, снова подбежал к лошади и ухватил ее обеими руками прямо за морду, глядя ей в глаза. При свете фонаря я увидела его лицо, на котором почему-то промелькнуло крайнее отвращение…

И тут я поняла, что лошадь дергается уже скорее по инерции. Вскоре колебания ее тела затухли окончательно, и она встала смирно, но поза ее была неестественной, как у заводной игрушки. Выпученные глаза неподвижно смотрели вперед, а из пасти высунулся широкий красный язык, да так и остался висеть. Больше она, если не считать сопения, не шевелилась.

Лид медленно разжал руки, глубоко вздохнув, оторвался от лошади и так же неторопливо подошел к нам. Толстая баба в наших руках дернулась и проявила дар членораздельной речи, громко завопив:

— Не убивай нас, высокородный господин! У нас уже были стражники, они уже забрали у нас все сбережения и животных! У нас осталась только повозка!!!

— Повозка мне и нужна, — без лишних сантиментов отозвался Лид. Баба жалобно завыла:

— Хорошо, берите и повозку, только нас в живых оставьте!!!

— А что, ваших сородичей часто грабят и не оставляют в живых? — поинтересовался Лид прозаическим тоном, так что с бабы слетел весь пафос. Она пожала плечами и неуверенно пробормотала:

— Частенько, честно говоря… Вы ведь колдуете, значит, родственник его величества Сьедина, вы сами знаете…

— Кого съедим? — удивился Леня.

— Это их короля так зовут, — пояснила Натка. Напряжение еще спало. Баба у нас в руках приободрилась, распрямилась и заискивающе запела:

— Конечно, король Сьедин правильно поступает, что все у нас забирает, а то мы будем слишком гордые и богатые. Ведь нельзя же быть богаче его…

— Богатство короля не исчисляется золотом или вещами, — презрительно сказал Лид. — Для высокородного колдуна, который может создать себе, все, что хочет, это такая же пыль, как та, что у тебя под ногами.

— Вам виднее, — услужливо согласилась баба. — Но король Сьедин почему-то богатство любит… А вы, высокородный господин, нездешний, что ли? Цвет лица у вас не нашенский.

— А простолюдинок ваш король тоже имеет обыкновение красть? — поинтересовался Лид, проигнорировав ее вопрос. Баба захмыкала.

— Ну да, есть такое… у него, говорят, во дворце сплошной женский пол: все слуги, все фрейлины, даже вроде конюхи.

— И что, они там добровольно сидят?! — изумилась я.

— Да что ты, деточка, — повернулась ко мне баба. — Просто их вначале в темнице держат, а потом по надобности выпускают и заколдовывают, вон как ваш господин дуделу нашего заколдовал… — она кивнула на стоящую в прострации квазилошадь. — А заколдованные они что им прикажешь, то и делают…

— Мда, железные нервы у вашего короля, — проворчала Натка, тоже покосившись на лошадь. — Жить среди зомби… Если они еще и языки так высовывают…

— Далеко до вашего короля ехать? — продолжил выяснять насущные вопросы Лид.

— Далеко, — с удовольствием сказала баба. — Слава ночи, на окраине живем. Редко грабят. По этой дороге суток трое пути.

— Это с отдыхом для животных?

— Ну да, конечно, а как оно без отдыха-то повезет.

— Повезет, — сказал Лид мрачно.

— Ну, без отдыха тогда дня полтора. Только королевский замок стоит на острове посреди глубокой реки. Через мост пускают высокородных…

— Ну и в чем проблема?

— Только высокородных, говорю, без слуг. Если они, конечно, не девушки, — хихикнула баба.

— Господи, — вздохнул Лид и медленно всунул меч обратно себе за спину. — Хорошо, там разберемся. Соня, Натка, Леня, отпустите ее.

Мы с облегчением разжали руки. Баба не сбежала. Огладив черные волосы, заплетенные в толстые косы, она проникновенно сказала Лиду:

— Да ты лучше не ходи туда. Ты больно добрый, высокородный господин. Ты оттуда живой как пить дать не выйдешь.

Уголок губ Лида неожиданно дернулся в слабой усмешке.

— Про мою доброту интересно было бы послушать народу, которым я правил… Видимо, как говорят у моей спасительницы, все познается в сравнении. Больше ты мне не понадобишься.

С этими словами он сдернул с плеча шипострел, оттянул на нем рычажок и отпустил обратно. Небольшой шип с чем-то, вроде широкого пропеллера на тупом конце, вылетел из него и воткнулся женщине острием куда-то в район предплечья. Она ойкнула, закатила глаза и обрушилась на землю, отдавив нам ноги.