Король и спасительница - Выборнова Кристина - Страница 69

— Это что же надо отмочить такое, чтобы аж до короля дошло? — с подозрением поинтересовалась я.

— Что-то нестандартное. Посмотреть, чего они не делают, и сделать это. Не обязательно хулиганить, но желательно шуметь. Видишь, они тут все больно тихие и вежливые? Значит, надо выделяться.

— Ладно, Нат, но давай сначала походим разведаем обстановку.

— Так я против, что ли…

Взявшись за руки, чтобы не потеряться, мы нырнули в рыночную толпу и завертели головами.

Варсотские сдержанные манеры проявились и тут: конечно, вокруг довольно громко разговаривали, но я не заметила, чтобы продавцы и покупатели торговались. Сами продавцы тоже никого не зазывали к своим лоткам, а стояли возле них с гордым видом, уперев руки в бока. Товар выглядел эстетично и красиво: многие продавцы овощей-фруктов в буквальном смысле выкладывали из своих плодов на столах нечто вроде мозаики. Если покупатель забирал свой товар, продавец тут же восстанавливал узор. Общих навесов не было, каждый лоток или столик имел свой личный зонт, преимущественно белого цвета, с петельками, свисающими с краев. Под ногами людей и между палатками ходили длинные-предлинные звери, покрытые густой жесткой шерстью соломенного цвета. Морды у них тоже были длинными и узкими, глаза — прищуренными, носы — бежевыми, а большие острые уши были в основном уложены назад и только изредка поднимались и оттопыривались. За самим зверем по земле волочился растрепанный хвост, похожий на ершик для чистки, и этот хвост делал и так-то длинное животное просто бесконечным. Звери, судя по всему, заменяли в этом мире собак: они дежурили возле лотков, стойко дожидаясь, пока им что-нибудь перепадет, или бродили с уже выпрошенными продуктами в зубах. Суда по этим продуктам, среди которых я заметила и мясо, и хлеб, и овощи, и даже какую-то зелень, звери были всеядны.

Особой системой рынок не отличался: продукты шли вперемежку с одеждой, инструментами, украшениями из камня и книгами. Так мы постепенно добрели до центра рыночной площади, где располагался высокий столб из темно-красного камня с часами наверху. По крайней мере, нам показалось, что это часы, хотя никакого циферблата не виднелось, а вместо стрелок выступали несколько квадратных железячек, которые периодически чуть сдвигались относительно друг друга. Как раз когда мы подошли к часам вплотную, сдвинулась самая большая железячка, часы завибрировали и издали жуткий звук, похожий на рев бешеного слона. Мы чуть не дали стрекача, но увидели, что местные даже ухом не ведут, и сдержались. Звук сделался тише и в конце концов сдулся, часы молча продолжили двигать железячки.

— Это они так бьют, — неизвестно зачем сказала я. — Наверное, у них внутри что-то вроде трубы, куда накачивается воздух.

— Угу, или волынки, из которой воздух выдавливается. По звуку, кстати, больше похоже, что кого-то удавили… Ну ладно, Сонь. Ты придумала, как внимание привлекать?

— Не знаю… Не песни же орать. За психов, конечно, примут, но это же мелочь, до короля не дойдет.

— Да, надо чем-то еще запомниться… Что у нас запоминающегося?

— Наверное, наши вещи.

— Видимо, придется пожертвовать частью, — решила подруга. — Ну и вести себя будем по-другому…

Через две минуты работа у нас уже кипела. Под часами мы организовали импровизированный лоток, постелив на камни плед и выложив сверху те вещи, которые по идее должны были заинтересовать местных: один фонарик, парочку батареек, мои заколки и резинки для волос, початую пачку жвачки, найденную в Наткином кармане, тоже слегка початый блеск для губ, а еще несколько ручек, блокнот с фотографией какой-то полураздетой певицы на обложке и парочку ярких кофточек, которых нам было не очень жалко. Сделав все, что смогли, мы уселись рядом со своим товаром, скрестив ноги, как йоги.

Проходящий мимо народ принялся на нас коситься с довольно ошарашенным видом, однако, встречаясь с нами глазами, тут же отворачивался. Вежливость варсотов явно перебарывала удивление.

— Не, так не пойдет, — минут через десять тряхнула головой Натка. — Давай зазывать.

— У них же не принято.

— Тем более.

— Да мы языка почти не знаем.

— Ты говорила, что знаешь. И вообще, можно и по-нашему… Сонька, как будет по-варсотски «идите сюда» и «у нас интересные вещи»?

— Ох… — я обеими руками почесала голову для стимуляции памяти и с трудом выговорила:

— Ди ксаринада ме-еда-а… Это идите сюда. А слово «интересный» я не знаю. И как «у нас» будет — тоже.

— Ну а «хорошие вещи» — это что?

— По-моему, «натса-а линка-а», если не путаю ничего…

— Ладно, сойдет. Давай начинать, а там разберемся, — решила подруга. Я кивнула. Натка скомандовала «три, четыре» и неожиданно заорала, перевирая сложные для нее варсотские слова:

— Эй вы там!!! Каринада меда! Нафталинка-а! Эксклюзивная распродажа содержимого наших рюкзаков! Сезонные скидки тридцать процентов! Цена десять ваших тугриков!!

— Добро пожаловать, хорошие вещи, идите сюда! — тоже набрав воздуху в легкие, закричала я по-варсотски голосом дурного попугая, стараясь заглушить жуткое Наткино произношение. Натка тоже не сдавалась, продолжая что-то орать про свою нафталинку.

От наших воплей несколько ближайших лотков пошатнулось, и из-под зонтов высунулись испуганные продавцы с расширенными глазами. Покупатели начали останавливаться: не знаю, из интереса или от неожиданности, но мы, видя, что у нашего выступления есть эффект, продолжили свои крики.

— Каринада! Авилекса! Нафталинка! — равномерно гаркнула Натка и, с явным облегчением перейдя на русский, добавила:

— Фонарик китайский! Блеск для губ Сонькин просроченный! Батарейки дешевые деревенские потекшие! Кофточки застиранные растянутые! Эксклюзивно! Только у нас! Спешите приобрести!!!

Я одновременно пыталась перевести ее слова на варсотский с некоторыми коррективами, но словарного запаса не хватало, поэтому речь моя для здешних людей звучала в лучшем случае так:

— Огонь узкие глаза! Грязь мазать лицо хорошая! Огонь для огонь! Не — платья хорошие!

Варсоты начали скапливаться возле нас. Местная рыночная «собака» сунула свою узкую морду мне под локоть, пытаясь попробовать на зуб батарейку. Я сказала «кыш», и она обиженно отпрянула. Какая-то старая варсотка, глядя на нас с интересом, подошла поближе, пощупала фонарик и что-то мне сказала. Я поняла только пару предлогов и вопросительную интонацию, но, логично решив, что она спрашивает о цене, наобум показала десять пальцев. Варсотка явно удивилась и обрадовалась и полезла в карман. Натка подпихнула меня локтем и с лучезарной улыбкой добавила к моим пальцам свои десять. Варсотка вздохнула, но все же вынула из кармана несколько квадратных пластинок и сунула мне, попутно что-то спросив. Не поняв ее, я нажала на кнопку фонарика, и он мигнул. Варсотка покачала головой и повторила свой вопрос более раздельно. На этот раз я уловила словосочетание «другая страна» и, закивав, подтвердила:

— Да, да, другая: Э-эр, готса-а вара-а…

Варсотка, забрав свежеприобретенный фонарик, кивнула, и, озабоченно хмурясь, произнесла еще несколько слов, среди которых я узнала слово «ратсанатла». Опять король! Я усиленно закивала и сказала:

— Эр, эр, ратсанатла! Нам к нему и надо!

Варсотка глянула на нас странным взглядом и исчезла в толпе. Я сказала Натке:

— Кажется, действует! Она упоминала короля.

— Раз действует, тогда не прекращай орать, — скомандовала подруга и уже несколько хрипло закричала свою зазывалку на перевранном варсотском.

Через десять минут вокруг нас собралась уже весьма плотная толпа. Судя по одежде, она была небогатой, а судя по лицам, настроенной довольно доброжелательно. Покупали варсоты мало, зато пялились на нас просто так, как на бесплатный спектакль…

— Что-то мало они берут, — заметила подруга недовольно, на немного перестав вопить. — А нам ведь деньги нужны, кто знает, сколько мы просидим тут еще без связи с Лидом…

— Нат, такую муру я бы по-честному тоже не взяла.