Король и спасительница - Выборнова Кристина - Страница 81

Король явно потерял нить рассуждений, потому что подруга говорила быстро и по-русски, и тоже посмотрел на меня, только, в отличие от Натки, без всякой мысли в глазах. Подруга же, наклонившись ко мне, вещала:

— Так вот, как ты думаешь, Сонька, их это усиленное колдовство может быть свойством породы, как плоская морда, или свойством всего вида, как кошка?

— Плоская морда? — растерянно переспросил Лид. Я отмахнулась от него и тоже наклонилась к подруге.

— Вообще-то, Нат, колдовство может быть плоской мордой, почему нет? Хотя то, что оно начинается только после обучения, больше похоже на кошку…

— Девушки! — позвал король печальным голосом. — Я вас не понимаю. Говорите хотя бы на каком-нибудь языке.

— Ду ю спик инглишь? — съюморила Натка.

— Э литтл, — отозвался Лид, которому я еще в деревне у бабушки я ради забавы сказала несколько фраз на иностранных языках. — Но лучше по-русски или по-варсотски.

— Во ты полиглот… — уважительно зачесала в не очень мытом из-за дефицита воды затылке подруга. — Может, и правда плоская морда, то есть высокородность?..

— Лид, — я, обрадованная, что мне наконец удалось ухватить за хвост мелькнувшую до того мысль, потеребила короля за шершавое пиджачное плечо. — Ты говоришь, что ваша сила увеличивается после начала обучения. А что будет, если вас не начинать обучать? Ну, у вас же была куча переворотов, вы друг друга свергали, может, забыли кого-то научить? Каким он тогда будет по силе?

— Не сильнее простолюдинского колдуна, — отозвался Лид уверенно. Я не стала уточнять, где он эту уверенность взял, приняла его слова за аксиому и поехала дальше:

— Ладно. Значит, способность к колдовству у вас, вроде как, потенциальная. Но может и не развиться, если не обучать… А, вот еще что: вас всегда начинают обучать в одном и том же возрасте?

— Не совсем в одном и том же, — Лид явно взбодрился от того, что снова что-то понимает, и быстро подхватил мою мысль. — Примерно с двенадцати до шестнадцати-семнадцати лет.

— Очень хорошо, — на всякий случай похвалила его я. — А ты не знаешь, кого из высокородных обучали раньше или позже всего? Кого-нибудь учили, скажем, в восемь лет? Или в двадцать пять?

— Нет. Самое малое — в одиннадцать, а самое большое — восемнадцать, если я не ошибаюсь…

— И что это за промежуток-то такой…

— Ты чего, Сонька? — Натка удивленно на меня глянула. — Тоже в средние века впала вместе с нашим величеством? Ему-то позволительно не сообразить… Это же переходный возраст!

— Действительно! — дошло и до меня. — И что из этого?

— А то! Самые сильные гормональные и вообще всякие изменения! — завопила Натка, всегда больше меня интересовавшаяся биологией, и напала на короля с неожиданным вопросом:

— Лид, вы колдуете головой?

— Чего?! — изумился король.

— Если руки и ноги тебе оттяпать, колдовать сможешь?

— В принципе, смогу, — сообщил Лид, переводя взгляд со своих неоттяпанных рук на целые ноги. Я захихикала, а Натка воскликнула с облегчением:

— Что и требовалось доказать! Сто процентов у них либо какая-нибудь там колдовская железа работать начинает… Нет, вряд ли железа, они же, если обучатся, потом всю жизнь могут силу набирать… Значит, какие-то участки в мозгу развиваются и начинают работать, но если их вовремя не простимулировать, то потом это и не выйдет. Эх, томограмму головы бы ему сделать… — застонала она и хищно уставилась на короля.

— У Натки мама и папа — врачи, — объяснила я.

— Чего вы на меня лупитесь, как на нежить? — обиделась Натка. — Для вас тут стараюсь. Твое величество, вы в своем средневековье не ставили, случаем, эксперимент с младенцами? Не совали их на первые годы жизни в безлюдную комнату с немыми слугами, чтобы посмотреть, на каком языке они заговорят?

— Нет, до бессмысленных издевательств над простолюдинами мы не опустились.

— А мы опустились, в свои средние века… Короче, выяснилось, что младенцы не заговорят сами по себе ни на каком языке, и, к тому же, если до трех лет они не овладели речью, то у них это никогда и не получится. Мозг изменяется, и привет! В общем, я думаю, что то же самое происходит и у вас.

— Точно! — в восторге подпрыгнула я и с энтузиазмом обняла улыбающуюся подругу.

— То есть, ты считаешь, Соня, что я должен был пытаться научить не взрослых, а подростков от двенадцати до шестнадцати лет? — подытожил Лид наши радостные выкрики.

— Ага, я считаю! — рассмеялась я. — А еще я считаю, что ваше разделение на высокородных и плебеев по крови — полная ерунда, как я и думала! Ты такой же, как, например, Геф, только тебя учили, а его нет!

От сравнения с Гефом короля явственно покоробило. Он выпрямил спину, величественно поднялся с циновки и возвысился над нами, сдержанно сказав:

— Прежде, чем радоваться, надо все же проверить вашу теорию.

— Какие проблемы? — Натка плюхнулась на спину и заложила руки за голову. — Возьми каких-нибудь подростков из наших и проверяй.

— Вот именно, что каких-нибудь брать нельзя. Нужны, опять же, неграмотные, но не слишком глупые, и желательно уравновешенные. А среди подростков их…

— Извини, Лид, но, по-моему, подойдет Геф, — скромно сообщила я.

— За что ты извиняешься? — не понял король.

— Да я подумала, что он тебе неприятен…

— Не больше, чем другие простолюдины. Да, ты права, Соня, Геф при прочих равных — самый хороший вариант.

— Ну так и зови его! — потребовала я. — Куда уж резину-то тянуть!

Король сделал непонятное лицо, но все-таки торжественно прошествовал к двери и вышел, надо полагать, на поиски Гефа. Я проводила взглядом его скрывшуюся в проеме прямую спину и переглянулась с Наткой. Та пожала плечами и хмыкнула.

Гефа Лид искал довольно долго: они появились только минут через двадцать.

— Чего ты нашел, Ре-ет? — моргая, переспрашивал Геф по дороге. — Какую книжку?

Лид молча подошел к столу, приподнял свою квазистаринную рукопись, быстро махнул ею и отложил ее в сторону, добавив:

— Впрочем, там древний язык, понять который тебе не хватит образования.

— Терпения у меня не хватит, — буркнул Геф и под пристальным королевским взглядом стянул кепку. Король удовлетворенно кивнул и поманил его к себе.

— Подойди, я покажу тебе, что делать, на примере.

Привычным уже жестом он достал из кармана коробочку с неубиваемым жучком и вытряхнул его на стол. Мы с Наткой тихонько поднялись и подкрались поближе, чтобы лучше видеть происходящее.

— Гы-гы! — сказал Геф. — Это мне его, что ли, надо будет уничтожить?

— А ты попробуй, — холодно предложил король. — Только не руками, а колдовством.

— За кой колдовством, прихлопнуть же быстрее, — строптиво возразил подросток, потянулся к жучку и получил по рукам. — Ой, ты чего дерешься?!

— Жуков не напасешься на вас. Жук — это пример. Я тебе уже объяснял, но ты, конечно, не понял, поэтому повторяю еще раз…

— А, дошло!!! — вдруг завопил Геф так, что король подавился собственным вдохом. — Если я много таких жучков укокошу, то силу наберу ого какую, и мы Сьедина того!

— Правильно, — хрипловато согласился откашлявшийся Лид. — Теперь делай, что я тебе скажу, иначе сам его будешь потом ловить, если уползет.

Дальше еще битых двадцать минут Геф под руководством Лида постигал теорию. Король, несмотря на мои уговоры, так и не сменил манеру преподавания, которая у него была воистину средневековой и состояла преимущественно из издевок, высокомерных усмешек, снисходительного закатывания глаз, а также запугивания и хлопанья по рукам и затылку обучаемого. Обучаемый, то бишь Геф, потел и путался, мы с Наткой дружно ловили уползающего то в одну, то в другую сторону жучка и ставили его на исходную позицию. Потом Геф, вроде бы, научился правильно держать руки, накрыл ими жука, как-то странно напыжился… Руки поднялись, и мы увидели, что жук исчез!

— Ура! — завопила Натка.

— Получилось! — взвизгнула я.

Король вздохнул и повернул руку Гефа. Жучок полз по рукаву. Мы скисли, насекомое поставили на стол, и все началось сначала.