Светлое чудо для темного мага (СИ) - Гусейнова Ольга - Страница 16

Теперь же ситуация в корне изменилась.

Тори привычным жестом поправила складочки красивого яркого домашнего платья и провела по подолу вокруг своих умопомрачительно красивых ножек. Правда, в последний момент решила, что сейчас важнее продемонстрировать именно ножки, а не свою аккуратность и красоту наряда.

Бросила взгляд на темного, проверяя произведенный эффект. И расстроилась. Нарт выглядел как обычно, демонстрируя привычную стойкость к магии обольщения фей. Расслабленное мужское тело притягивало взгляд, и Тори, впервые даже не вспомнив о том, что кто-то может заметить ее плохое настроение, тяжело вздохнула. Усталость тут же навалилась на плечи тяжелой плитой.

«Да что же это со мной? — мысленно возмутилась она. Но пришедшая следом мысль принесла осознание истины и напугала хуже самых грязных туфель. — Я влюбилась!».

Недавний триумф, азарт, чувство всесилия поблекли в ее душе, а корона спасительницы мира опасно накренилась. Для счастья не хватало совершенной малости, но такой, оказывается, недостижимой. Раньше Тори не задумывалась о том, что любовь может родиться так неожиданно, прийти, когда ее совсем не ждешь, не ищешь и… боишься.

Такие чувства, как одиночество, неразделенная любовь и страх, никогда не посещали Тори. И сейчас очень испугали глобальностью последствий. Ведь феи не могут жить несчастными. Они умирают. А Тори очень хотела жить, жить счастливо и нести в мир красоту и добро.

Она готова осчастливить собой этот мир, раз здесь живет Нарт. И именно потому, что здесь живет Нарт!

Фея снова бросила короткий косой взгляд на своего темного и чуть не задохнулась от радости. Маг украдкой любовался ее ножками. Ладошка Тори передвинулась, скользнув по ткани платья, и взгляд темного, словно привязанный, последовал за ней. Тогда Тори подняла руку и, словно невзначай, поправила декольте, тут же отметив голод, каким вспыхнули глаза мужчины.

От восторга, что ее красота и очарование все же пробили брешь в крепкой защите такого правильного и чопорного Нарта, у Тори затрепетали крылья. Темный аж глаза распахнул от восхищения, когда золотая пыльца осыпала сияющими искрами весь пол вокруг них. Даже огонь в очаге затрещал веселее.

Нарт сглотнул (уже который раз), вновь зажмурился, будто готовясь к прыжку с обрыва, и хрипло спросил:

— Ты готова остаться в моем мире? Ты уже приняла решение?

— Я бы осталась с тобой. В твоем доме, — непривычно тихо, смущенно, но совершенно искренне призналась Тори.

— Как семья? — выдохнул важнейшее уточнение Нарт и, повернувшись набок, приподнялся, опираясь на локоть и пристально всматриваясь в лицо девушки. Никому другому он бы не смог отдать свою несравненную гостью.

Тори кивнула и тут же от смущения занялась разглаживанием несуществующих складочек.

— Если ты согласишься стать моей женой, ты сделаешь меня самым счастливым мужчиной в мире, — выдохнув от облегчения, Нарт широко улыбнулся, чувствуя, будто скинул с себя тяжелейший груз. — Во всех мирах!

Он резко подался к своей фее и сгреб ее в охапку, прижимая к широкой груди. А Тори даже не заметила, что новоиспеченный темный жених помял ее красивое платье, испортил прическу, она со всем пылом впервые испытанной, такой настоящей, всепоглощающей любви наслаждалась поцелуями.

Совсем недавно, а кажется, что целую вечность назад, лес нового мира казался угрюмым и неприветливым. Сейчас же Тори порхала по залитой солнцем поляне и металась от одного прекрасного цветка к другому. Ее восхищало все, даже пупырчатая серо-зеленая жаба, что пыталась спрятаться от прилипчивой феи под кустом у ручья.

Нарт со снисходительной улыбкой наблюдал за любимой и слушал возмущенные «вопли» жабы, которую за ногу пытались вытянуть из укрытия на свет. И журчащий голосок Тори:

— …чтобы потрясающая квакша чуточку погрелась на солнышке и приобрела более насыщенный зеленый цвет, а то этот немножечко не в моде…

Им дали три дня на отдых, а Тори — на раздумья. Пока Совет не трогал фею, наоборот, пытался подкупить широкими приветливыми улыбками горожан и якобы нечаянными песнями под окнами дома Нарта. Песнями, в которых восхвалялись добродетели фей, их восхитительная внешность и хозяйственность. Похвалы в адрес последнего в первое время вызывали у темного зубовный скрежет, ведь второе его «логово» также подверглось осквернению красотой, розовыми половичками и занавесями с рюшечками. Но теперь Нарт был готов терпеть и засилье розового, лишь бы в его доме хозяйничала Тори. Его феечка любимая!

Неожиданно в центре поляны начало происходить нечто странное, там заискрило, а затем появился и стал расти шар света. Нарт подскочил, спеша к Тори, чтобы защитить любимую от возможной угрозы, но его остановило ее изумленное восклицание:

— Это же блуждающий портал! Путь в мой мир!

Он вскинул напряженный взгляд на любимую, что заворожено следила за формированием портала. За дверью, ведущей в прежнюю счастливую жизнь.

Первый, да и последующий порыв броситься к Тори маг сдержал с великим трудом, хотя все внутри него восставало против принятого им же самим решения. Но Нарт хотел… решил дать любимой право выбрать самой — где быть и с кем.

Да, на кону весь его мир и паритетные отношения со светлыми. Но он любил, впервые и даже чересчур сильно. И хотел, чтобы его фея была по-настоящему счастлива. Даже если без него.

Тори с трудом отвела взгляд от приближающегося портала, и восторженная улыбка медленно растаяла на ее губах. Она увидела напряжение, внутреннюю борьбу и, наконец, горькую усмешку на лице Нарта. Портал почти добрался до феи, когда она, взвизгнув, торопливо отпрыгнула от него прочь. И рухнула при этом прямо в ручей.

Вода стекала по некогда тщательно уложенной прическе, подол платья пузырем всплыл вокруг талии Тори, но Нарту его фея еще никогда в жизни не казалась такой невероятно красивой, как в это мгновение.

— Я же люблю тебя, Нарт! — в возмущении ударила она кулаками по воде.

— Я тоже люблю тебя, Тори, — с невероятным облегчением признался маг. — Но я должен был дать тебе шанс решить, где живет твое счастье. Там или рядом со мной!

— Глупенький, но такой любимый, — широко и счастливо улыбнулась Тори, но, стоило ей опустить взгляд и отметить свой плачевный вид, на поляне прозвучал знакомый вскрик ужаса: — О, все божечки и магия-созидательница! Моя прическа!.. Платье!..

Нарт же, счастливый до неприличия, вытащил любимую из пруда и, прижав, мокрую, к груди, с восторгом произнес, поразив Тори до глубины души:

— Какая же ты красивая!

Конец