Дыхание Смерти (СИ) - Звездная Елена - Страница 24

И чтобы окончательно убедиться, молча протянула руку, пытаясь коснуться реторты… Ладонь прошла насквозь, не задев стеклянную колбу. Я была астральной проекцией!

И содрогнулась, услышав вдали еще один надрывный, полный невыносимой боли истошный крик…

— Ректор давно предлагал лишить тебя сознания, но старик этот психованный, который меня очень хотел на предмет выяснения возраста исследовать, сказал, что нельзя. Так что ты в сознании и орешь. Ну и голосок у тебя, должен сказать… Думал, если вызову, станешь орать хоть поменьше. Не сработало.

От следующего крика, мне захотелось закрыть уши ладонями и не слышать… просто не слышать.

— Вообще шансов у тебя мало, — едва крик оборвался и стало тихо, сообщил ученик отступников, — там сердце в нескольких местах пробито осколками ребер, и остальное все в решето, но Норт старается.

Он помолчал и продолжил:

— Ты понимаешь, наши ведь всегда по уму действуют, и сверив все данные о твоей защите, показания лича и прочее, вывели самый лучший способ убийства, как формулу, понимаешь? Ты согласись умно очень — убить тебя, тобой же. В смысле твоими же костями. Согласись, это гениально!

Не согласиться было трудно… Весь дом Гаэр-аша снова сотряс мой крик, жалобный, полный боли, перешедший в хрип.

— Не знаю кто из наших придумал, по связи прошло только что ты уже не являешься проблемой и все, но зная, как наши лорды умеют решать проблемы, я тебя сразу предупредил, помнишь?

Я кивнула.

Затем осторожно спрыгнула со стола, и порадовавшись тому, что не провалилась в пол, осторожно ступая, направилась к двери.

— Ты куда? — мгновенно обернулся ко мне ученик.

— Туда, — прошептала в ответ.

Он вдруг посмотрел на меня с дикой тоской, хрипло выдохнул и внезапно признался:

— Не уходи. Пока ты здесь, пока вижу, что жива, как-то легче.

Затем обхватил голову руками, и простонал:

— У меня не получается, Риа! Ты спасла, а у меня не получается!..

Все так же осторожно ступая, я подошла к нему, и посмотрела на то, что находилось перед парнем. Кристалл. Крупный, с половину моей ладони, с впаянной в него медной проволкой и острыми неограненными краями.

— Ты пытаешься сделать хранитель для моего сознания? — удивленно спросила я. Он молча кивнул.

— Получается?

Отрицательно мотнул головой.

Постояв молча, тихо попросила:

— Если у Норта ничего не получится, возьми три последние капли моей крови…

— Отдать Гобби? — догадался он.

— Спасибо.

Дом снова сотряс мой крик. Он оборвался на высокой ноте еще более отчаянным воплем, а затем раздался грохот и звон, словно разбилось что-то тяжелое.

И я вновь направилась к двери. Подошла, расположив ладони на створке, и они медленно прошли сквозь дерево.

— Через стены ты проходить тоже можешь, ты сейчас на грани жизни, так что свободно пройдешь, — тихо уведомил отступник.

Я закрыла глаза и легко шагнула вперед.

Вышла уже в подвале. Не была здесь ни разу, но ориентируясь по планировке верхней части дома, пошла вперед, и вскоре набрела на каменную лестницу, ведущую наверх. Поднялась по ступенькам, четыре раза останавливаясь, когда раздавался очередной мой крик.

Так же зажмурившись миновала тяжелую кованную дверь и вышла в просторный сумрачный холл особняка. Обернувшись, с удивлением поняла, что за моей спиной находится стена. Причем выглядевшая совершенно глухой и монолитной, без какого-либо даже намека, что там за ней есть спуск в подвал. Как же много тайн и загадок хранил дом Гаэр-аша.

И я вновь пошла вперед, к лестнице, ведущей на второй этаж… чтобы остановится не дойдя до нее. На ступеньках сидел Дан. В одной руке он держал стакан, другая лежала поверх стоящей рядом бутылки с чем-то явно крепким имеющим оттенок темного чая… И вот эта ладонь, что была на бутылке, заметно дрожала.

Мой крик раздался снова. Глухой, измученный, пронзительный, страшный.

И Дан, как умертвие, едва ли контролируя свои движения, поднял бутылку, трясущимися руками налил полный стакан, стуча стеклом о зубы, выпил все залпом, запрокинул голову, пытаясь совладать с собой. По его щекам текли слезы.

Дан… О, Тьма, Дан…

Я прошла мимо, поднялась по лестнице и с трудом сдержала желание вернуться, когда услышала тихое по мужски скупое сдавленное рыдание Шейна. Не знаю, как удержалась.

Постояла секунду и пошла дальше по коридору.

Крик раздался вновь, он оборвался на полуноте…

И я увидела Эдвина. Он стоял, прислонившись спиной к стене, возле двери, ведущей в мою комнату. Я подбежала, но едва оказалась в двух шагах, остановилась, с тревогой вглядываясь в его лицо. В неимоверно бледное лицо Харна, в тени, что залегли под его глазами, на заострившиеся черты лица… И даже не сразу заметила, что пол устилают осколки разгромленной мебели. Всей той мебели, что еще недавно украшала эту галерею.

— Эдвин, — испуганно прошептала я.

Он не услышал. Он просто физически не мог меня услышать, но что он точно расслышал, так это очередной душераздирающий крик, и глухо простонав, откинул голову назад, ударяясь в стену с мучительным, жутким стоном.

Отойдя, я осторожно коснулась двери, зажмурила глаза и шагнула вперед.

В моей комнате была кровь!

Везде, куда ни глянь кровь, кровь, кровь! Первой мыслью стало — во мне просто не может быть столько крови!

Потом я увидела мантию, смятую и окровавленную, затем брюки, свитер, рубашку, бюстье… С ужасом проследив по направлению сброшенной видимо по мере снимания одежды, я увидела себя. Я лежала на покрытом белой простыней столе, выдвинутом на середину комнаты и окруженном сотней магических светильников. В одном нижнем белье, с руками, привязанными к кольям, вбитым в столешницу, с ногами, так же крепко зафиксированными. И все что могла делать — кричать, когда, прорывая кожу, мое тело покидал еще один осколок кости… их было много на полу… окровавленных осколков моих костей. И я кричала, надрывно, выгибаясь всем телом, и кажется сойдя с ума от боли…

— Долго еще? — едва мой крик оборвался, спросил Гаэр-аш.

Я повернула голову на звук его голоса и вздрогнула — ректор, казалось, был совершенно спокоен. Абсолютно спокоен. Одна проблема — его глаза заволокло пламя. Жуткое, темно-синее пламя.

— Еще немного, Арташа, почти закончили, — произнес тот самый уже знакомый мне сумасшедший старик. — А тебе что, грудью девочки надоело любоваться? Зря, красивые грудки, между прочим, я бы полюбовался.

Норт, до того державший напряженные дрожащие руки, над моим плечом, не глядя на старика, не прерывая действия, глухо и зло зарычал. А я замерла, осознав то, что не увидела из-за покрывшей тело крови — я без бюстье! Я практически голая!

— Дед, угомонись! — отрезал Гаэр-аш.

Затем, после недолгого молчания, хрипло спросил:

— Почему так много осколков? В ней хоть что-то из костей осталось?

— Все, — ответил старик, касаясь моей кожи и сжимая зубы, чтобы усилием воли, усилием магического напряжения, заставить еще один осколок, прорвав кожу, вырваться наружу.

И едва мой надрывный крик стих, он все так же спокойно, как ни в чем не бывало, продолжил:

— Это не ее кости, Арташа. Где ты видел, чтобы к примеру позвоночник расщеплялся на сотни костяных наконечников? То-то и оно. Плюс неизвестно, удалось ли бы к примеру реберным костям так сердце изрешетить… Нет, мой мальчик, мерзавцы действовали наверняка и первая волна Тьмы создала в ее теле все вот это безобразие, дублирующее ее кости и рассыпавшееся на осколки. Они и вонзилось, что куда могло.

Следующий осколок извлек Норт, вновь заставив меня захлебнуться криком, старик же продолжил, едва все стихло:

— Полагаю, второй удар должен был превратить ее в подобие ежа, ощетинившегося костяными иглами, третий — разнести к умертвиям на мелкие части. И остались бы от вашей кошечки только ошметочки, — почти с любовью, пропел он. Но сразу вполне серьезно добавил: — Предусмотрительно ты на нее свое колечко напялил. И Ташшунечка, как бы ты на него не был зол, а девчонку спас.