Миссия для чужеземца (СИ) - Малицкий Сергей Вацлавович - Страница 13

- Ты собираешься взять их с собой? - удивился Сашка.

- Не забывай про Дана, - ответил Лукус и добавил: - Одна эта кольчуга стоит сколько, сколько мальчишка не заработает и за дюжину лет упорного труда.

- Я не нуждаюсь в милостыне, - неожиданно подал голос Дан.

- На милостыню можешь не рассчитывать, - строго ответил ему Лукус.

- Мы будем и дальше преследовать этих... четверых? - с сомнением поинтересовался Сашка.

- А мы их и не преследовали, - заметил белу. - Просто наши пути совпали. Но наших ушей в их коллекции не будет. Я предпочел бы сжечь тело врага, но сейчас это опасно. Будем копать яму - мертвый, будь он хоть враг, хоть друг, не должен гнить под лучами Алателя.

Они закопали тело и прошли еще несколько ли. Перед самым трактом след соединился с другим. Лукус присел, осмотрел траву, прошел дюжину шагов по новому следу. Вернулся к дороге. Общий след пересекал тракт, идущий желтоватой полосой вытоптанной в пыль травы в сторону города, и уходил на восток.

- С юга подошли еще пять или шесть таких же воинов, - сказал Лукус. - Я не вижу обозов на тракте. Дан, долго ли ты ждал здесь торговцев?

- Обозов стало совсем мало. - Дан вздохнул. - Дядя Трук говорил, что в округе шныряют бандиты, поэтому и стражников пригласил в дом. Он даже кормил их бесплатно. И мне сказал, чтобы я прятался у тракта, но ждал. Я просидел тут полдня, пока не появился единственный купец. Его стражники едва не пристрелили меня. Хорошо еще, что он вез соль. Правда, цена поднялась. За те деньги, что дал дядя, я смог купить только половину. Купца сопровождала охрана, но он все равно торопился и боялся чего-то.

- Понятно, чего он боялся. - Лукус еще раз всмотрелся в след, окинул взглядом горизонт. - Стражники зря ели свой хлеб. Но они уже наказаны за это. Хотел бы я знать, сколько здесь бродит таких отрядов и кто посылает их? Ну? - Он обернулся к Сашке и Дану. - До города остался день пути. Вам не кажется, что эту равнину надо покинуть как можно скорее?

Дан бежал вслед за странным спутником Лукуса. Мальчишке приходилось видеть крепких воинов и охотников, которые иногда останавливались у дяди Трука, но этот человек не походил ни на одного из них. Он выглядел всего лишь на пять или шесть лет старше самого Дана. Чем-то Саш напоминал ари. Изредка эти удивительные элбаны проезжали через Лингер, но детские воспоминания уже потускнели. Ари перестали появляться задолго до нападения вастов. А Лингер сожжен ими уже три года назад. Отец говорил Дану, что беда опять назревает на севере, но она пришла с запада. Чудо, что мальчишка сумел добраться до дядиного дома. Если бы не встретившийся на дороге купец, который хотел поскорее покинуть разоренный городок, неизвестно, где оказался бы Дан.

И все-таки ари немного выше. Царственны и недоступны, а незнакомец так прост. Впрочем, только на первый взгляд.

У него есть второе дно. Иначе травник то и дело не оглядывался бы на бегу. Дядя учил, что по глазам можно определить элбана. Некоторые внутри больше, чем снаружи. И незнакомец, когда оборачивается и подбадривает мальчишку взглядом, кажется много старше своих лет. Как легко он движется вслед за Лукусом! Несмотря на то, что пристроил на плечах тяжелый сверток с доспехами чужака и пополнил мешок принесенными Даном овощами. К тому же у него нет оружия, и говорит он на ари с каким-то странным акцентом. Непонятно.

У него странное имя. «Саш», называет его Лукус. Никогда Дан не слышал такого имени. И все-таки, почему Саш так легко бежит - пожалуй, даже легче травника? Ведь Лукус - белу, они выносливее людей. «Неистребимый змеиный народ», называл их дядя Трук. Хотя ноша Лукуса невелика: мешок с травой, небольшой лук со стрелами; маленький, словно игрушечный, меч и закопченный топор стражника. Но главное - не удивительная выносливость Саша или Лукуса. Главное, чтобы он, Дан, выдержал этот бег.

Ему очень тяжело. До города почти три дюжины ли. Они пробежали только часть пути, а мешок с половиной меры соли словно разрезал плечо до кости. Ребра разламываются в боку, по которому он стучит при беге. Вкус крови стоит на губах. Свист в груди постепенно превращается в хрип. Никогда мальчишке не приходилось так бегать. Хотя дядя и говорил, что из него будет толк. Особенно когда Дан перещеголял Трука в стрельбе из лука, попадая малу в ушную раковину с трех дюжин шагов. А всего лишь три года назад, когда в изодранном платье без гроша в кармане Дан появился на пороге дома Трука, мальчишка не мог даже натянуть тетиву. Потом пришел Лукус и показал, как надо держать лук, как прицеливаются и как концентрируются опытные лучники на полете стрелы, продолжая управлять ею даже после того, как отпущена тетива. Правда, явившийся однажды с Лукусом горбатый старик сказал, что было бы не менее полезно обучить мальчишку грамоте - да разве это возможно, если даже сам Трук почти не умел ни читать, ни писать? Тогда Дан промолчал. Отец внушал ему, что умения развиваются не для хвастовства, а для необходимости. И умение читать и писать, которому он успел обучить сына, тем более.

Лукус всегда учит. Вот и теперь он бежит рядом и говорит, что Дан бежит неправильно - занят своими мыслями, ноги движутся отдельно от головы. Еще он говорит, что дыхание мальчишки слишком мелко и неравномерно. Но разве оно может быть равномерным, если Дан с трудом удерживается от того, чтобы не упасть? Саш улыбается, потому что белу учит теперь не его, а Дана. А Лукус на бегу вглядывается в лицо мальчишки и объявляет привал. Интересно, что он увидел? Впрочем, это неважно. Дан все равно уже не мог больше бежать, но никогда бы не признался в этом и, скорее всего, умер бы вот так на бегу, как воин в бою. Прямо в этой траве и умер бы в стороне от тракта, потому что Лукус сказал, что по тракту идти нельзя...

Мальчишка оказался крепким орешком. Он бежал на одном упрямстве, почти теряя сознание от изнеможения. Когда Лукус все-таки объявил привал, Дан медленно снял с плеча мешок, лег на спину и забылся тяжелым и нездоровым сном.

- Помоги мне, - попросил белу.

Бережно расходуя воду, они аккуратно промыли ожоги на лице и руках мальчишки, затем Лукус достал глянцевый мешочек, выдавил на палец желтоватую маслянистую жидкость и смазал раны.

- Это масло белокопытника, - объяснил он Сашке. - Я лечил им твои руки. Жаль, что у меня нет запасной обуви - Дан, скорее всего, уже сбил ноги. У него плохие башмаки. По тракту мальчишка мог бы бежать босиком, но нам нужно держаться поодаль. Слышишь?

Сашка кивнул.

По дороге, которая в сотне шагов следовала в ту же сторону, что и путники, промчался уже третий отряд стражников. Латники громко ругались, подбадривая друг друга, но страх сквозил в голосах. Даже их черные красавцы кони храпели испуганно. Словно уже знали о судьбе своих сородичей, что лежали с перерезанными глотками у дома Трука. Отряды направлялись на юг. Стражники с подозрением всматривались в равнину. «Разве это воины?» - шептал Лукус негромко.

Он достал из Сашкиного мешка три корнеплода, напоминающих внешним видом репу, а вкусом земляную грушу, и сказал, что до прихода в город придется довольствоваться капустным корнем.

- Что это? - спросил Сашка, показывая вертикально вверх.

В глубине неба светлым крестиком парила птица. Сашка не обратил бы на нее внимания, но ощущение чужого цепкого взгляда заставило поднять голову. Лукус прищурился, всматриваясь, затем удивленно щелкнул пальцами.

- Ничего не могу сказать! Похоже на андарского орла, но размах крыльев не меньше дюжины локтей и расцветка странная. Крылья снизу голубые. Да и не встречаются здесь андарские орлы. Если только один из них подкрасил крылья, вырос против обычного в три раза и прилетел передать мне привет с далекой родины. Отдыхай. Пусть лайны и малы беспокоятся насчет тени, мелькающей над головой.

Сашка опустился на траву, некоторое время приглядывался к орлу, плавно замыкающему в небе круги и восьмерки, затем закрыл глаза.