Интервью для Мери Сью. Раздразнить дракона (СИ) - Мамаева Надежда - Страница 10

   Дракон упрямо сжал губы. Спустя минуту звенящей тишины, которую разбавлял лишь комариный писк, брюнет сказал, как выплюнул:

   - Я бы с превеликой радостью, но меня держит кровный долг. Вчера ты спасла меня, и пока я не отплачу тебе той же монетой, не смогу вернуться к себе. Мой дракон не поднимется в небеса. Его будет давить груз невозвращенного. Хотя вам, людишкам, этого не понять…

   Своей последней фразой он смел коту под хвост всю ту веру в зачатки драконьего благородства, которая едва успела зародиться в моей душе. Впрочем, я проглотила обиду, желая поскорее избавиться от опасного собеседника.

   - Слушай,ты меня только что спас: я падала , могла расшибиться насмерть, а ты подхватил. Это же считается за возврат долга? Все, мы квиты. Аривидерчи…

   Дракон скривился, словно я подсунула ему под нос насквозь протухшее мясо, уверяя, что оно только что бегало.

   - Я тоже так думал, – нехотя процедил он и добавил: - но, видимо, провидение не считает за спасение, если сам виноват в том, что ты едва не умерла.

   - То есть ты специально сначала чуть шею мне не свернул, а потом … - я задохнулась от возмущения.

   Была бы благородной девицей – залепила бы пощечину. Была бы мужиком – от души врезала по наглой драконьей морде. Но я в прошлом - пацанка. Посему изготовилась провести свой фирменный прием: стопой по колену, а потом пробить штрафной меж ног.

   - Не советую, - за долю секунды до атаки прозвучал спокойный голос.

   Когда я изумленно застыла, дракон продолжил:

   – Я отступлю на шаг. Твоя нога, не встретив препятствия, уйдет чуть дальше, смазав удар, а ты начнешь терять равновесие. Взмахнешь рукой, которую я перехвачу и заломлю. А потом прижму тебя лицом к дереву, – и издевательски, с превосходством, добавил. - Это я на всякий случай обрисовал картину событий.

   У меня возникло одно подозрение, которое стремительно начало перерастать в уверенность.

   - И нет, мыслей я не читаю. Просто у тебя сейчас все на лице крупными рунами написано.

   Вот теперь я разозлилась. Меня! Журналистку! Обвинить в том, что я банальна и предсказуема, как таблица умножения?! Ну, мужик, держись!

   Я тоненько всхлипнула, потом завыла и ... бросилась ему на грудь, отчаянно шмыгая носом и сморкаясь в рубаху оторопевшего дракона. Ну еще бы. Пустить слезу, пока горит спичка,и не просто пустить, а устроить Ниагару в миниатюре – этого таланта у меня было не отнять.

   Я сморкалась в рубашку дракона громко и уверенно, словно территорию помечала. Ящер пришел в себя через минуту, осторожно, как болезную, взял за плечи и отстранил.

   - Впечатлен, - только и протянул он то ли с презрением, то ли с восхищением.

    - А как иначе? - шмыгнула я носом, беря деловой тон.

   Что же, этот субчик оказался закален и женской влагой. Жаль. Но все же до брюнета дошло, что с сумасшедшими лучше договариваться мирно и честно, а то неизвестно, какую гадость они тебе приготовят в ответ на твою хитрость.

   - Давай так, – начал было собеседник, и тут меня осенило.

   - Слушай. Ты можешь снять с себя долг. Даже шкурой рисковать не надо. Но при этом меня ты точно спасешь, - вспомнила о клятве отнести один сволочной штамп, в смысле печать, кнёссу Верхнего предела. И о том, что мне каюк , если не выполню зарока. — Надо всего лишь помочь добраться мңе живой и невредимой до одного места и человека. Ну, по рукам?

   - В какое место? – подозрительно уточнил дракон, словно знал по собственному опыту о профессиональном журналистском коварстве.

   - Ты его точно знаешь… - туманно ответила я и поскорее протянула руку.

   Брюнет словно змею увидел, но потом решительно сцапал мою кисть.

   - Хорошо.

   Наши ладони тут же окутало сияние,и дракон ошарашенно произнес:

   - Небо приняло уговор за клятву…

   Я, не менее удивленная, лишь прошептала себе под нос:

   - Интересное тут нотариальное подтверждение договоров. Аккуратнее надо будет за руки хвататься.

    Когда же сияние угасло, брюнет спросил:

   - Так куда идти?

   - К кнёссу Верхнего предела.

   Глаза дракона при этих словах полыхнули золотом, а я поняла: таки убьет. Весь остаток своей җизни по земле проходит, не выплатив долг, но точно пришибет.

   Отчасти я егo понимала: тoлько на волю сбежал, а его прямиком к палачу посылают.

   Впрочем, дракон стоически выдержал хук судьбы в моем лице. Даже душить не начал. Но вот так выразительно посмотрел… Впору прикидывать, а не к лицу ли мне пеньковая удавка. Будь я честной, отзывчивой, доброй… в общем, не журналисткой по профессии, натуре и велению души, то непременно бы прониклась. Но увы и ах, я лишь молча стояла и пережидала.

   Глядя на ящера, поняла, что у настоящего мужчины молчание – самый громкий крик. Он не опустится до рукоприкладства, не обольет «ятями». Но вот ты стоишь, слушаешь тишину и понимаешь – все, баста!

   Меня так поразила эта догма, которую я только что постигла, что я решилась разорвать тишину и, глядя на брюнета самым жалобным взглядом, на какой была способна, промяукала:

   - Прости.

   Дракон выдохнул и закрыл глаза, словно смотреть на меня было выше его сил, а потом, круто развернувшись, направился прочь.

   Отойдя на десяток шагов и поняв, что я все ещё же стою недвижимая, он бросил через плечо:

   - Пошли. Раз поклялся отвести, зңачит, отведу.

   Признаться, я не ждала так быстро воплощения плана в жизнь, потому и замешкалась.

   Дракон, сцепив зубы, вернулся ко мне, подхватил мой узел, что валялся под деревом и, легко закинув его на плечо, потопал куда-то вглубь леса. Я, ясное дело, припустила за ним.

   Так мы и шли некоторое время. Молча. Я сопела, стараясь приноровиться к размашистому шагу провожатого, он глядел вперед.

   Спустя час инстинкт самосохранения все же капитулировал перед извечным женским любопытством, вкупе с профессиональными журналистскими рефлексами. Я решилась задать вопрос. Для начала – нейтральный.

   - Слушай, а как тебя зовут?

   Дракон оглянулся, смерил меня еще одним взглядом из его арсенала «жить надоело» и промолчал.

   Я не уңималась:

   - Ну все же, как мне тебя называть.

   Видимо поняв, что женщину заставить замолчать можно тремя способами (причем патологоанатомы ратуют за cамый кардинальный, а романтики – за самый чувственный), ящер выбрал самый быстрый. Просто ответил.

   - Как хочешь.

   - Ну что же, господин Какхочешь. У вас интересное имя, – сыронизировала я.

   Подумав, что сама хороша – не представилась даже - решила исправить это упущение. Свое сокращeнное имя - Шура - я не любила. Сколько костяшек в детcтве сбила, доказывая дворовым, что дразнилка к нему не клеится. Тетка Эльза же его откровенно не переваривала, говоря, что ни «Саша», ни «Шура» не несут в себе и намека на женственность. Официальное «Александра» красовалась только в подписи статeй. А вот производное от него - Лекса, - я любила. Тетя величала меня дома именно так.

   - А меня можешь называть Лексой.

   - Брок, – неожиданно буркнул месье Какхочешь.

   «Ну Брок,так Брок», – здраво рассудила я. Имя ему шло. Такое же сильное, уверенное. Раскат грома, не иначе. Да и хозяин ему под стать: высокий, широкий в плечах, с прямой спиной, с черными волосами, что спускались чуть ниже лопаток и были заплетены с боков в косицы - на эту картину я любовалась вот уже битый час.

   Ноги устали, горло пересохло и саднило. Неимоверно хотелось пить, но я упрямо топала следом за провожатым, думая, о чем бы ещё спросить. Все же журналисты - до последнего вздоха журналисты.

   Комариное воинство круҗило над моей головой, намекая на фуршет. Обеденный стол в моем лице отмахивался, а иногда и отправлял в мир иной самых наглых. Наконец я не выдержала и взмолилась:

   - Брок, подожди.

   - Чего еще? - недовольно буркнул дракон, разворачиваясь ко мне всем телом.