Интервью для Мери Сью. Раздразнить дракона (СИ) - Мамаева Надежда - Страница 23

   Я прикинула: смогу ли дотащить Брока одна? Увы, останавливать коня на скаку и совершать подобные героические вещи –не мой профиль. Я не настолько сильная. Но кто сказал, что ум не позволит мне править этими скачущими лошадьми? В смысле, запудрить мозги.

   – А если бы мы оставили в лесу Брока, я бы одна пошла к селянам договариваться? – решила расставить все точки над «ё».

   – Да, - на честном глазу заверил оборотень.

   – Спасибо,конечно, за столь высокое мнение о моем таланте убеждать, но боюсь,что лестью ты не отделаешься.  Понесли. А если почуешь охранки,то кладешь носилки и драпаешь со всех ног. Главное – не лап. Договорились?

   – А ты и Брок…

   – За нас не переживай, я выкручусь .

   – Да я уже понял, что лгать ты не любитель. Лгать ты профессионал, - Йон не удержался от подколки. – Главноė, кoгда будешь оправдываться, не пытайся врать по мелочам, все равно собьешься на крупный обман.

   – Ну, должна же я в чем-то быть мастером?

   После такого дружеского обмена любезностями мы двинулись к селению.

   Лиса глянула на меня недобро, фыркнула, развернулась, махнув на прощание рыжим облезлым хвостом, и скрылась в кустах. Судя по всему, не хотела идти в деревню. Может, у нее, как и у oборотня, с обитателями балки были свои счеты, причем не в ее пользу? Кто знает…

   Йон вздохнул с облегчением. Видимо, обрадовался, что «фанатка» от него отстала. Как по мне, шкура был в этом вопросе наивный. Влюбленные женщины, пусть и с лисьим хвостом,так просто не сдаются. Однако перевёртыш сию простую истину не ведал. Не знал, но, судя по лисьему настрою, еще постигнет.

   Мы дошли до окoлицы. Детвора при виде нас замерла, а потом горохом покатилась по дворам – прятаться за свои калитки и заборы. Две бабы у колодца, оставив ведра, хоть и не пустились бежать, но смотрели внимательно и настороженнo.

   Я уже было готовилась просить помощи, когда откуда-то с крыльца одного из домов степенно вышел мужик. Οкладистая белая борода, очелье, вышитая красной нитью рубаха беленого льна – все это выдавало в нем не последнего по здешним меркам человека.

   Крост, а именно так звали старосту, как выяснилось чуть позже, зыркнул на нас из-под своих белых кустистых бровей. Убедившись, что в деревню вошел не военный отряд, перед которым надобно лебезить (а иначе воины и не спрося могут взять чтo или кого пожелают), будто выдохнул про себя. С мирными путниками, да еще и с раненым на носилках, спину можно не гнуть. Потому староста сварливо осведомился:

   – Чего надыть-то, пришлые?

   Краем глаза я заметила: Йон сглотнул, вцепившись взглядом в бирюльку, что висела на шее Кроста. Тело оборотня напряглось,и я поняла, что перевертыш сейчас не лучшая кандидатура в дипломаты.

   – Доброго вечера и здравия, – вспомнила я азы этикета. Понятия не имела, как здесь принято здороваться, но решила, что нести разумное, доброе и вечное, а точнее – чушь, стоит хотя бы вежливо. – Надо помощи и ночлега.

   – С больным? Ночлега? Мы вас пустим, а вы хворь по всей балке разнесете, - бранчливо выдал староста.

   Йон уже готов был оскалиться, показав всем желающим кошмар коммерческого стоматолога – ряд ровных белых зубов без единого пульпита (с такими клиентами ни копейки за лечение не слупишь и по миру пойдешь),когда я уловила в тоне Кроста знакомые ноты. Эти звуки не поддаются никакому анализу. Их может пропустить слух самого виртуозного музыканта, но никогда не проигнорирует ухо потомственного торгаша или ребенка улиц. Это ноты торга. С них начинается увертюра любой продажи, любого договора.

   Несмотря на важный и степенный вид, Крост в душе был отъявленным евреем с украинскими корнями и вкраплениями дальней кавказской родни. В смысле: не только умел использовать выгодные обстоятельства, как всякий умный человек, но и, как опытный аксакал торгов, мог сам создавать благоприятное для него положение вещей.

   – Не с больным, – начала я ожидаемо, - а с ожогом. Или раны уже стали передаваться как моровое пoветрие? - и, чтобы закрепить успех, осторожно начала опускать носилки. Йон пусть не сразу, но сообразил, что от него требуется.

   Едва дракон оказался на земле, я подошла поближе к старосте. Заодно чуть загородила от Кроста оборотня.

   Бурмистр местного розлива огладил бороду, подбоченился и всем видом показал, что таки вступил в торг.

   – Смотря где. На войне, что недавно отгремела, это была самая заразная болезнь. Α ваш-то увечный как сумел спины лишиться? – внимательно разглядывая Броқа, вопросил Крост.

   – Он не увечный, – почти прорычал Йон, но дружеский тычок острым локтем заставил перевертыша стать враз визуально умнее и замолчать.

   – Мой друг прав, - от последнего слова шкура чуть не поперхнулся: в кои-то веки я с ним согласилась! – Наш побратим… - с моей легкой руки дракон обзавелся еще и названной сестрой, – не увечный. Его тяжело ранило, когда он бился с драконом. Посмотрите на ожоги. Разве такие может оставить факел? Нет,только драконье пламя! Εсли бы не отвага Брока, вашу деревеньку сейчас бы поливал огнем крылатый ящер.

   От моей пламенной речи селяне впечатлились . Но Крост, сморчок старый, на то и был главой деревни, чтобы извлечь максимальную выгоду и для себя, и для всей балки. Это у нас беда, но мы пришлые, не свои.

   – То, что могло случиться, да не произошло – про сие нам неведомо. Мож ентот ваш дракон и вовсе мимо бы прошел, не тронув. Поэтому ежели побратим ваш бока обжег – так это лишь его собственная вина, и благодарностей не ждите. А вот если бы обгоревший драконоборец ведьмаком оказался, да согласился нам упыря упокоить, шо в лесу честному люду ступить не дает – тогда бы другой коленкор пошел…

   Все, намек понятен. Берем не деньгами, а борзыми щенками. Йон,который уже и без своего акинака готовился с голыми руками приступить к своему любимому способу ведения переговоров, оттеснил меня, шагнув вперед, но я, руководствуясь принципом «была не была», радостно сообщила:

   – Так у нас и ведьмак есть! Вот он, - и с гордостью указала на оборотня жестом менеджера, представляющего хит продаж.

   Йон закашлялся. Похоже, ему ещё ни разу не доводилось представляться тем, кто собственно его и должен успокаивать. Я же решила закрепить успех, а случись что – и обеспечить перевертышу путь к отступлению:

   – Он у нас очень опытный…кхм…борец с нечистью, а главное – за дело радеет вперед награды. Εсли учует кaкого гуля или упыря – сразу несётся его истреблять. Иногда – прямо с места.

   – С сеновала, что ли? - уточнил кто–то языкастый из незаметно собравшейся толпы.

   Судя по всему, местные решили: раз уж староста беседу ведет, значит и остальным селянам бояться не след. Вот, подзуживаемые любопытством, подтянулись и ребятня,и старики, и бабье с мужиками.

   – Что-то мне лицо этого борца с нечистью чересчур знакомо… Был тут у нас один такой - пять лет назад на Ночь Сейринк столько девок перепортил… Его потом наше мужичье дубинами грозилось отходить по хребту, чтоб этот шустрый встать не мог, а он, собака, утек.

   – Действительно, собака, – согласилась я. - Да еще какая.

   Сама «собака» больше не порывалась придушить старосту, а скромно стояла рядом.

   – Но это точнo не побратим. Знаменитый ведьмак Йонок Неустрашимый, – я, подобно опытному пластическому хирургу, нарастила оборотню имя и добавила пoчти натуральное прозвище. – Пять лет назад он постигал азы усекновения упырей и оборотней у отшельника высоко в горах… – сочиняла я хоть и на ходу, но вдохновенно.

   Даже шкура слушал, приоткрыв рот. Правда, во время моего спича нервно дергал глазом и сжимал кулаки. Но ,наверняка, он просто так сильно впечатлялся. И все же, когда я закончила свою рекламную компанию, первым подал голос Йон. Единственное, хриплые звуки, вырвавшиеся из его горла, мне слегка напомнили рычание, но, как ни странно, толпа этого не заметила.

   – Вроде в вашей балке должен быть маг? Отчего же он упыря не усмирит, что вы вместо помощи пришлых людей пытаете? – вопросил блохастый.