Охота на феникса - Боталова Мария - Страница 4

— Ну и? И что? Может, им боги являются… и говорят, мол, скоро начнется жестокая война, которая потопит мир в крови. Ты — избранный стать фениксом света. Оботри от пыли ритуальный кинжал — и вперед. Насколько знаю, Иливейну божественные явления не посещали, и на ритуал она решилась сами знаете ради чего.

— Погоди, Таис, ты что-то знаешь о богах? — Альвеир нахмурился.

— Ну… их двое, — начала я рассказывать таким же тоном, как обычно отвечала на лекциях, когда хотела показать, что все знаю и задавать мне дополнительные вопросы — только зря время терять. — Темный бог Каддур и светлая богиня Аннайя. Считается, будто…

— Таис, — перебил аркахон чуть раздраженно. — Пожалуйста, не нужно издеваться. Ты прекрасно поняла, о чем речь. Ты видела богов? Они с тобой говорили?

Немного помолчав в раздумьях, все же призналась:

— Аннайя. В промежутке между последней смертью и оживлением. Но она ничего особенного не сказала. Мир спасать не отправила. Сказала, правда, что фениксом может возродиться только тот, в ком достаточно любви, чтобы принять столь могущественную светлую силу.

Альвеир сжал подлокотники кресла и подался вперед. Стараясь сохранять невозмутимость, продолжила:

— Я достаточно сильно любила жизнь и обретенную магию, чтобы принять свет и вернуться.

Взгляд Альвеира изменился: сделался жестким и непроницаемым. Маленькая, нечаянная месть не принесла ни радости, ни удовлетворения.

— Так вот, ни о каких великих свершениях, а уж тем более о будущих войнах Аннайя не говорила.

— Боги редко разговаривают со своими созданиями, — заметил Альвеир. — Еще реже — предупреждают о грядущих событиях. Если богам что-то нужно, они вряд ли скажут прямо, скорее, будут незаметно подталкивать, направлять.

— Хочешь сказать, Иливейну все же подтолкнули?

— Я не знаю, Таис. — Он не сводил с меня внимательного взгляда, от которого становилось неуютно. — Грядет ли война, и поэтому боги решили, что миру нужен феникс света. Или это связано с появлением неизвестного чудовища, которое пророчил тот студент. Может быть, в войне с этим чудовищем понадобится сила феникса света.

— Если ты помнишь, тот студент… — я осеклась. Вспоминать недавние события — похищение, попытку убить меня и все, что за этим последовало, — по-прежнему было непросто. Всего лишь неделя, произошедшие события не успели померкнуть, сохраняя до дрожи пугающую яркость. — Тот студент говорил, что причиной появления чудовища стану именно я. Какой-то замкнутый круг получается. Я — причина появления, и в то же время я сама стала фениксом света, чтобы сгладить последствия его появления. — Я потрясла головой, потому как уже начала запутываться в собственных рассуждениях. — Бред.

— Он мог что-нибудь напутать. До сих пор неизвестно, откуда вообще он узнал о каком-то чудовище и правда ли это. Возможно, взаимосвязь здесь несколько иная. Боги действительно могут быть ни при чем. Но если версия с появлением чудовища правдива, значит, в нашем мире кто-то ему помогает, кто-то хочет привести его в наш мир. И в таком случае мог подтолкнуть Иливейну на путь становления фениксом света, чтобы потом использовать эту силу.

Мне подобные размышления совсем не понравились. Аркахоны по моей комнате безнаказанно разгуливают, желая поглядеть на легендарного феникса света, а тут, оказывается, может обнаружиться неизвестный, который еще при жизни Иливейны начал плести интриги и теперь строит планы на меня.

— А может быть, что все это — просто случайность? Вернее, те события, которые подтолкнули Иливейну такое с собой сотворить. И никому я на самом деле не нужна.

— Случайность — может быть. Но теперь, когда ты стала фениксом света…

И тут я все же это сказала:

— Какого черта третью ночь подряд в мою комнату вламываются аркахоны?!

— Ш-ш-што? — Альвеир сорвался на шипение.

— Аркахоны, говорю, по ночам в мою комнату заваливаются без приглашения.

— Кто? — он сжал подлокотники, снова подаваясь вперед, как будто готов сорваться с места прямо сейчас и кого-нибудь придушить. Тех самых незваных гостей, например.

— Аркахоны.

— Я понял, Таис, — процедил Альвеир. — Мне интересно, кто именно из них.

А я внезапно развеселилась. Очень уж смешная ситуация складывалась. Не сами ночные визиты, но вот обсуждение этих визитов с Альвеиром стало забавлять. Очень хотелось сказать что-нибудь вроде: «Аркахонов всего семеро, тебя, как кандидата в ночные гости, исключаем, значит, остается шестеро. Трое посетителей — это половина из оставшихся аркахонов». Однако на этот раз я сдержалась и ответила серьезно:

— Они не представлялись. Ни один из них. А выглядели… да все одинаково. Темные волосы, красные глаза, светлая кожа.

— Я разберусь, — прозвучало весьма жутковато.

— Я, в общем-то, даже немного начинаю привыкать. Но сейчас слишком сильно устаю, чтобы по ночам еще гостей встречать.

— Я разберусь, — повторил Альвеир еще более жутко. Моим посетителям явно ничего хорошего не светит.

— Только не понимаю, как они узнали… — пробормотал Реван, до сих пор внимательно наблюдавший за нами.

— Это тоже очень интересный вопрос. Узнали несколько дней назад, — задумчиво произнес Альвеир. — Никто не признается, каким образом, но все заинтересованы. Трое вот, оказывается, рискнули взглянуть на Таис. Не беспокойся, — он посмотрел на меня, — я разберусь. И никто из них не посмеет тебя использовать.

Интересно, все ли семеро правителей Темных Королевств равны между собой, или среди них есть лорды с более высокими и более низкими полномочиями? Или, может быть, статус определяется их способностями как у представителей расы аркахонов? Например, тот, кто может призвать больше тьмы или быстрее отрастить себе руку в случае ее потери, будет обладать более высоким положением?

Однако спрашивать я не стала. Иначе получилось бы, что я принимаю помощь Альвеира как само собой разумеющееся. А мне неуютно оттого, что он решает мои проблемы. Особенно теперь, когда стало ясно: Альвеир ищет во мне Иливейну. Находит ли — вопрос иной. Но помогает именно из-за Иливейны, а не ради меня самой. Я так не хочу.

— Но поговорить с тобой мы хотели вовсе не для того, чтобы нервировать догадками о предназначении феникса света, — сказал Альвеир, возвращаясь к прежней теме. — Найденная информация стала ниточкой к еще одному источнику. Мне удалось кое-что выяснить о способностях фениксов света.

А это действительно интересно! Чтобы овладеть новыми способностями, о них в первую очередь нужно хотя бы узнать.

— Сотканный из света огонь может стать непобедимым оружием или самой мощной целительной силой, какая только существует в нашем мире. Оживлять так, как это было с Лэраном, ты больше не сможешь. Это происходит один раз — при рождении феникса света, когда вырывается огромное количество чистой энергии светлого огня. Но исцелять смертельные раны сможешь. И даже вытаскивать из-за грани, если умирающий едва ее переступил. Сама ты тоже сможешь оправляться от серьезных ран без посторонней помощи, целенаправленно и даже инстинктивно. А еще… — Альвеир сделал таинственную паузу, — ты сможешь превращаться в огонь. И создавать крылья из сотканного светом огня.

Я округлила глаза.

— Серьезно? Смогу приделывать себе крылья, когда захочется, и снова их убирать, чтобы не мешались?

— Да. Научишься — и сможешь.

— А превращение в огонь тебя не особо заинтересовало? — полюбопытствовал Реван с хитрой улыбкой.

— Да как сказать. Заинтересовало, конечно. Только решиться на такое будет непросто. Мне как-то спокойней себе крылья сотворить и с высоченной башни сигануть, чем расщепить свое тело и превратить в сгусток огненного света. Светлого огня. Тьфу. Как он на самом деле-то называется?

— По сути, это сотканный из света огонь. Но в разных источниках он называется по-разному.

— Тогда пусть будет огненный свет. Вроде бы красиво звучит.

— Как хочешь. Предлагаю договориться с руководством академии о дополнительных занятиях по целительству.