Свердловск 1977 (СИ) - Богдашов Сергей Александрович - Страница 54

- Разностью подхода, если коротко. Вот для чего делаются открытия?

- То есть, как для чего? Для получения знаний, для развития науки, - пожал академик плечами, озвучивая очевидное. Для него, очевидное.

- Понятно. Именно так я и думал, когда сказал, что у нас разное понимание слова учёный.

- И как же, в таком случае, будет звучать ваша версия ответа?

- В моём случае открытие будет сделано для достижения практической цели. Причём, не важно, какой оно величины, если позволяет получить реальный результат, - заметив вскинувшееся лицо будущего нобелевского лауреата, решил не затягивать с примером, - Например, для этого изделия я изобрёл аккумулятор, который полностью не вписывается в существующую теорию электричества. Я бы сказал, опровергает многие устоявшиеся постулаты современной физики, если копать совсем глубоко.

- И что же это такое? - поинтересовался академик, рассматривая плеер, положенный мной на стол.

- Переносной стереофонический магнитофон. Работает на наушники, кстати, новой и оригинальной конструкции. Питается от батареи, которая опровергает существующую теорию, но она есть, работает и существует. Пришлось, знаете ли, напрячься, пока изделие конструировал. Получилось открытие.

- Так - так - так. Вы же из Свердловска? То-то до меня слухи доходили, что там что-то интересное по электричеству готовят. Докладывать на Совете они через недельку, вроде, собирались.

- Да пусть докладывают. Мне гораздо важнее, что от этого страна получит.

- Ваш магнитофон? - улыбнувшись, вскинул брови учёный, показывая на моё изделие.

- Зря иронизируете. Думаю, что к магнитофону приложится и экономический результат. В десяток - другой триллионов долларов, - последние слова я произнёс нарочито медленно и с расстановкой, а слово триллионы выделил жестом и гримасой.

- Но, простите, каким образом? - изумлённо поинтересовался академик.

- Попигайскими импактитами Советский Союз владеет монопольно. В батарее такой кристалл увеличивает её ёмкость больше, чем в десять раз. По оценкам геологов в нашей астроблеме кристаллов намного больше триллиона. А вот теперь давайте вернёмся к философии. Буду ли я считаться учёным, если займусь тем, чтобы выжать для страны максимальный экономический эффект из своего изобретения, а не брошусь писать научную работу? Или учёными вы посчитаете тех, кто потом подведёт под моё открытие теоретическую основу? Если не использовать умные слова, и не мудрствовать с научными терминами, то теория и так мне понятна. Могу её высказать в паре - тройке предложений. Популярно и понятно. Сейчас вы мои выводы не примете. Они не укладываются в научные догмы. По сути, пошатнётся не только теория электричества. Если подумать, то не всё гладко выйдет с атомами, и с теорией пространства Эйнштейна. Но, тут уж, извините. Вот факт - действующий аккумулятор, от которого не отвертеться, и его можно повторить миллионы раз, с одним и тем же результатом.

- Сильно, задорно, убедительно. Здорово! - хлопнул академик ладонью по столу, находясь в возбуждённом состоянии, - Ай, молодца. Порадовали старика. Всё правильно делаете. Такой шанс нельзя упускать. Он из десятков тысяч нашей научной братии не у всякого и бывает.

- Поменьше, пожалуй, - поднял я глаза к потолку, прикидывая количество учёных и значимых изобретений, - У вас же был...

- Что, простите? - после минутной паузы, севшим голосом спросил учёный.

- Извините, вырвалось, - попытался я откреститься от объяснений.

- Нет уж, батенька. Продолжайте, раз начали, - старик, покачиваясь в кресле, пронзительно смотрел мне в глаза. Куда что делось. Недавно щурился подслеповато, а теперь орлом глядит, чуть не насквозь взглядом сверлит.

-У вас, Пётр Леонидович, тоже был шанс изменить историю. С кислородом, во время войны.

- А что не так? Я, между прочим, за кислородные установки и практическое их применение в начале войны получил две Сталинские премии, а потом и Героя Социалистического Труда дали.

- И вы считаете, что полностью использовали потенциал своего изобретения? - не стал я скрывать скепсис, задавая вопрос.

- Никогда не думал, что о нелёгких решениях мне придётся отчитываться перед мальчишкой, - глядя в стол, и постукивая по столешнице рукой, негромко выдавил из себя учёный. – Да, допустим, я мог вмешаться в историю. А как бы вы на моём месте поступили?

- Думаю, что я дал бы стране технологию кислородного дутья при производстве стали. После войны ваше изобретение "изобрели" заново, но уже на Западе. Не мне вам рассказывать, какой это произвело революционный прорыв, да что там, настоящий переворот в сталелитейной промышленности.

- Пожили бы вы в моё время. Я с сорок шестого года, и до самой смерти Сталина был под домашним арестом. Семь долгих лет. Тогда мои установки могли бы нас в лидеры мировой экономики вывести, а потом стало поздно. Берия мне жёстко отомстил за отказ участвовать в "атомном проекте". Сначала мои установки государственная комиссия не пропустила к выпуску, а потом меня и вовсе от науки отстранили.

- Значит, на Сталина обиделись? Я думаю, что к концу войны он вами тоже был не совсем доволен. Кому многое позволено, с того и спрос иной. А про кислородное дутьё... Так я знаю, где и когда в СССР с ним в довоенное время экспериментировали. Нынче с "Красным Сормово" мы тесно сотрудничаем. Ложка дорога к обеду. Сталину сталь нужна была во время войны. Много, быстро и особых сортов. Это же тысячи дополнительных танков и артиллерийских стволов. В полтора раза больше стали, особенно необходимых армии ферросплавов. Индустриальный прорыв, и уверенность в послевоенной экономике.

Наш разговор прервало лёгкое постукивание, а потом дверь открылась и в комнату вошла Хозяйка. Строгое вечернее платье, сложная прическа, идеальная осанка, туфельки.

- Что это вы тут расшумелись так? Дорогой, ты не забыл, что доктор рекомендовал тебе ежедневные прогулки, - женщина, мимолётным кивком показала мне, что заметила, как я встал с места и поприветствовал её, в офицерском стиле склонив и подняв голову, и изобразив щелканье каблуков.

- Аннушка, я сегодня прогулку, пожалуй, пропущу. Что-то мне с утра нездоровится, да и беседа у нас очень уж интересная, - академик живо вышел навстречу супруге, и взял её за руки.

- Да что же это такое. Молодой человек, ну хоть вы мне помогите, - делая вид, что сердится, повернулась ко мне женщина, вовлекая меня в шутливую семейную перебранку. Пётр Леонидович тут же представил нас друг другу, и они оба замолчали, с интересом ожидая моей реакции. Спевшийся семейный дуэт.

- Анна Алексеевна, да я с удовольствием помогу Петру Леонидовичу, а беседу можно и во время прогулки продолжить, если он не возражает, - я с простодушным видом развёл руки в стороны, показывая, что особых причин менять из-за меня сложившийся распорядок, как бы не существует. Кроме того, у меня появилась отличная возможность сменить крайне неприятную тему разговора.

- Вот видишь, дорогой... - жена академика повернулась к мужу.

- Анечка, это ты сейчас на его честно вытаращенные глаза купилась? Ты поверь мне, этот парень не так прост, как кажется. Моё чувство интуиции просто вопит о том, что у него уже готов какой-то трюк, после которого он в очередной раз окажется на белом коне, - учёный прервал супругу, с интересом ожидая моих дальнейших действий.

- Ну, так не интересно. Анна Алексеевна, как вы с ним живёте только. Он у вас всегда знает всё наперёд? - принимая игру, я под эти слова подошёл ближе к семейной паре, - Пётр Леонидович, можно ваши руки на несколько секунд, - прикрыв глаза, подлечил академика Малым Исцелением, - Пожалуй, достаточно. Возвращаю бывшего недомогающего в ваши руки. По секрету могу сообщить, что больше никаких причин отлынивать от прогулки у моего пациента не существует, - шутливо расшаркался я перед женой академика.

- И что сейчас было? - поинтересовался Капица, удивлённый моим поведением и словами.