Императорский воспитанник (СИ) - "Девлин Джэйд" - Страница 91

А сейчас ты снова то закрываешься наглухо, то бьешь по мне через мою защиту. С этим надо что-то делать. Я научу.»

— Каро, я готов! — Знает ли она, что значат для него вот эти ее слова? Два слова, а несут в себе такую радость, что он не решается поверить. «Я научу…» Она будет учить его!

— Вот и отлично, — сказала Каро вслух, и достала из кармана полотняный мешочек. Из которого вытряхнула еще один медальон-близнец собственного.

— Это для тебя. Вообще я должна была бы отдать тебе его только когда станешь совершеннолетним и вернешь титул, но этот момент настал раньше. Если не оградить тебя медальоном, или сам сгоришь, или меня сожжешь.

Каро потянулась, и, дождавшись, когда Дан чуть наклонит голову, сама застегнула на его шее цепочку.

— Спрячь и не носи на виду. Ты жив только потому, что лжеТрюфо и его компания понятия не имели о том, что в твоей семье тоже рождаются менталы. Иначе тебе не дали бы повзрослеть. Даже не убили бы, гораздо хуже. Увезли и держали бы в клетке, ломали, пока не станешь покорным и… использовали бы, как производителя. Менталы — это очень… очень дорогой товар.

Если не хочешь такой участи, всегда помни — никто не должен знать. Никто, Даниэль. — Она повторила это, крепко сжав его руку и вглядываясь в глаза. — А теперь давай позанимаемся самым элементарным. Положи руку на медальон, так, чтобы указательный и средний палец касались камня.

Она проследила, чтобы парень сделал все правильно, и снова заговорила мысленно:

«Учиться надо много. Ты уже умеешь такое, что другим приходится тренировать месяцами, но это означает, что попотеть тебе придется еще больше, чем им. Так что заканчивай грызть себя за прошлое и принимайся за настоящее. Начали.»

Теперь с Даниэлем говорила прежняя деловая и собранная Каролина. И он тоже поневоле собрался. В его жизни опять многое резко поменялось, но на этот раз Дан знал точно — сдаваться он не собирается. Если уж она в него так верит!

Прозанимались они часа три, пока у обоих не начали мелькать перед глазами круги, и Каро не призналась, что сквозь гул в ушах она уже не только мысли, даже слова с трудом разбирает. И нечего так спешить!

Даниэль вздохнул. Он был согласен и на круги, и на гул, лишь бы Каролина не уходила. Но она и не ушла, просто сидела рядом, и лукаво поглядывала на мальчишку, чуть искоса.

— У тебя тут где-то конфеты были, мне мелкие признались. — Выдала она, наконец. — Так не честно, их кормишь, а меня нет!

Естественно, через три секунду перед ней оказался выложен весь неприкосновенный запас сладостей, и Даниэль даже не дрогнул при мысли о разочарованных стонах маленьких сладкоежек.

Они ели шоколад и снова разговаривали о прошлом. Даниэль рассказывал, Каро слушала. И чувствовала, как из этих воспоминаний постепенно исчезает горький привкус.

— Герх мой уход от мэтра одобрил. Он вообще говорил, что все эти занятия никому не нужная ерунда и что лично он не тратил драгоценное время, просиживая за книжками и ничуть не жалеет. На следующий день я на уроки не пошел. И через день тоже. Герх как раз затеял ночную охоту. Вот это настоящее дело. Опасное. Куда там мэтру с его тухлыми книжками! Костер. Шалаш. Выслеживание барсука с собаками… И мне улыбнулась удача. Единственному! Я чувствовал себя героем. Помню, очень пожалел, что не взял с собой Лана — вот бы он посмотрел на меня сейчас.

Даниэль вдруг усмехнулся, и Каро не сразу поняла, чему это. А парень с мрачной самоиронией продолжил:

— Ну вот, вернулись в замок, иду я по коридору, весь из себя героический… а у самого поджилки трясутся. Барсук меня здорово цапнул, даже через штанину до крови. Укус обработали, я еще и там повыделылвался… что это, мол, ерунда. А у самого в голове только одно: «не ходите в лес одни, мальчики. Не дай бог, дикий барсук укусит, станете страшными лесными оборотнями, волосатыми и блохастыми! Знаете, как оборотней блошки едят? у-у-у…» Грена нам это лет в пять рассказывала. Чушь, конечно, умом я это понимал, а страшно все равно…

Каро вдруг опустила глаза и стремительно покраснела. Глянула на Даниэля искоса, и прикусила нижнюю губу. Даниэль совершенно ошалел от такого преображения, — такая она была сейчас… какая? Девчонка! Он решительно не понимал, что происходит, пока не разглядел, что прикушенная губа это попытка удержать смех. А Каро снова метнула быстрый взгляд из-под ресниц и решилась. Наклонилась чуть ближе и быстро прошептала ему на ухо несколько слов. Снова отстранилась, все так же пытаясь не расхохотаться. Даниэль и вовсе замер с открытым ртом… а потом не выдержал, и через минуту оба хохотали до слез.

Они еще о многом говорили этой ночью. О магии, о тех чертах характера, без которых она недоступна, об ответственности и жестком самоконтроле… о матери Даниэля и о том, как он по ней скучает. О детстве Каро… И за всем этим чувствовалось главное — Даниэль больше не будет один. Говорили также о Лане… Им обоим был нужен этот разговор. И когда Каро все же загнала рассказчика под одеяло, за окном уже рассвело. Но Даниэль этого даже не заметил. Каро была с ним (представляете, с ним! Так долго!) улыбалась ему одному, и он совсем не задумывался о времени.

— Каро… — Дан словно впервые слышал, как звучит ее имя, будто перезвон колокольчика, — Каро, а заниматься… — он сделал небольшую паузу, обещая себе не расстраиваться, даже если она будет в ближайшие дни занята работой с Ланом. — У тебя очень много работы на завтра?

— Хватает. — Чуть заметно в полутьме улыбнулась девушка, поправляя на нем одеяло. — Но для тебя я найду время. К тому же, с работой ты вполне можешь помочь, если хочешь.

Господи, да неужели она могла предположить, что Дан этого не хочет!

— Все, что скажешь, Каро! — горячо заверил он девушку.

— Отлично! — Принцесса спрятала в глазах лукавинку. — Как раз некому переписать целую гору писем. Жуткая нудятина. Вот на тебя и свалю. — она негромко засмеялась. — Ну, все, спи.

— Хоть пять гор нудятины! — и мысленно добавил — «Если только ты будешь рядом». Дан прикрыл глаза. Ему уже виделось, как он переписывает письма, одно за другим.

Дверь за принцессой тихо закрылась, когда засыпающий Даниэль вдруг сел в кровати, широко распахнув глаза. Каро… Каро! Он всю ночь называл ее по имени и на «ты», и она не рассердилась, не одернула и не поправила, словно так и надо! Каро… — спасение, надежда и счастье, выданные ему авансом. Он будет полезным! Для нее…

Он проспал не больше часа, подскочил ни свет, ни заря, и сразу направился в сторону комнаты Лана. Он не знал точно, что скажет, как начнет этот разговор. Знал одно — им надо поговорить!

Он хотел, чтобы Лан знал то, что Даниэль успел понять за вчерашнюю ночь. Даниэль почти бежал, подгоняемый своими смутными желаниями. Однако перед самой дверью затормозил. Погладил задумчиво дверную ручку. Вздохнул. И решительно постучал.

Ему не ответили. Спит? Скорее всего… Даниэль постучал еще раз. Постоял немного, напряженно прислушиваясь. За дверью не слышалось ни звука. Значит спит. Он вдруг понял, что давно уже не знает привычек Лана — во сколько тот встает, например? Но не караулить же теперь под дверью! Пообещав себе выбрать днем удачный момент и вытащить Лана на разговор, парень повернул обратно. К себе идти не хотелось совершенно. Накопленная решимость требовала действия. И… Даниэль отправился к мальчишкам.

Те мирно дрыхли на своих кроватях. Дан попробовал растолкать Питера, но тот лишь что-то пробурчал во сне и отвернулся. С Эриком повезло больше — он сел на кровати и сонно вытаращившись, ответил на вопрос, на который жизненно необходимо было получить ответ. После чего уткнулся в подушку и уснул опять — как и не просыпался.

А Дан уже прыгал через ступеньку вниз по лестнице, ведущей во двор. Когда Каро появилась на пороге своей комнаты ее взору предстал Даниэль, сияющий и немного смущенный. Он что-то прятал за спиной. Увидев Каро, мальчишка расцвел еще больше и шагнул вперед.

— Доброе утро, Каро. Вот… — мальчишка чуть застенчиво улыбнулся, — Эрик сказал, ты такие любишь… и протянул ей огромный букет отборных Эндорских лилий…