Возвращение чудес - Крышталев Владимир Анатольевич - Страница 14

- А что с королевской дочкой? - спросил я неожиданно у Этвика. - Она в самом деле серьезно больна?

Барон размышлял о чем-то своем. Отвлекшись от своих мыслей, он поморщился:

- Да. Вот есть ведь Бог на небе и справедливость в мире!

Затем повисло молчание. По всей видимости, мой новый знакомый не желал разговаривать на эту тему. Что ж, подождем. Информация любопытна, однако не следует выпытывать всё сразу. Пока я для барона - всего лишь случайный гость. Странно ожидать, что он тут же с радостью начнет делиться всеми своими мнениями и секретами. Но это было бы неплохо. Пожалуй, с ним стоит сдружиться.

Замок постепенно вырастал перед нами. Уже стало заметно, что стены выложены из больших светло-серых камней, аккуратно подогнанных друг к другу. Чтобы рассмотреть кладку, нужно было задирать голову: склоны холма довольно круто обрывались вниз, что наверняка доставляло лишние хлопоты атакующим. Рва вокруг замка не существовало - да и вряд ли в нем была необходимость. И только перед воротами, в которые упиралась дорога, строители выкопали канаву. Таким образом, подъемный мост давал обитателям замка контроль над "парадным входом".

Въезжая во дворик, я размышлял о том, как удивительна игра, в которую мы все играем. Еще утром я был пленником у каких-то рядовых исполнителей королевской воли, а теперь меня привечают в качестве почетного гостя. Наверное, Клод все-таки прав насчет "сильных фигур" и фактора неопределенности. Вот уж никогда не считал себя сильной фигурой !

Рассказ Эвелин меня обескуражил.

С Клодом она познакомилась еще в те университетские времена, которые мне доводилось недавно вспоминать. (Кто бы мог подумать, что нахлынувшие яркие образы из прошлого вскоре столкнут меня с этим самым прошлым!) Оказывается, наш знакомый бог развлекался на Паэне тем, что… читал лекции по философии информационных технологий. Я не посещал этот курс и не мог знать "профессора" в лицо, но Эвелин - посещала. И знала.

Пожалуй, она раскусила Клода раньше, чем тот об этом догадался. Несмотря на внешнее легкомыслие, моя очаровательная знакомая умела и любила думать, да и вообще была чертовски проницательна. Однажды, после импровизированного экскурса к Винеру^* (этот экскурс не был запланирован программой, но Клод решил посвятить основателю кибернетики целую лекцию), Эвелин беззаботно увязалась вслед за преподавателем. Они прошагали коридорами университета, потом вышли на лужайку, укрытую осенними листьями. Воздух был чист и прохладен - приближалась зима.

Разумеется, Клод знал, что за ним идут. Да Эвелин и не думала скрываться, усердно притопывая. Поэтому, отойдя метров двести от здания, преподаватель остановился посреди пустынной лужайки.

- Я вас слушаю, - сказал он вежливо, решив, что у студентки возникли вопросы по поводу домашнего задания (лично я до сих пор не мог понять, почему в одних случаях он легко читает мысли, а в других ничем не отличается от обычного человека).

- У меня есть вопрос, - заявила Эвелин, довольная, что ее наконец-то заметили.

- Да? - "профессор" выразил готовность слушать.

- Сколько вам лет?

- Хм, - на лице Клода появилось искреннее недоумение. - Простите, а какое это имеет значение?

Девушка обаятельно улыбнулась:

- Во время сегодняшней лекции вы оговорились, что ваш приятель участвовал в Акулонском эксперименте. Но ведь это было триста лет назад!

И наш знакомый бог заглотнул наживку! Вместо того, чтобы спокойно ответить: "Вам, вероятно, послышалось", - он начал мысленно прокручивать всю лекцию, желая понять, где был допущен промах, и как его теперь исправлять. Пока до Клода дошло, что никаких оговорок он не припоминает, Эвелин уже получила нужное ей подтверждение - в виде замешательства своего преподавателя.

А сам Клод только теперь присмотрелся к симпатичной студентке - и понял: она почти интуитивно читает его мысли. То есть Эвелин, пожалуй, сама не смогла бы сказать, откуда у нее берется убежденность в том или ином пункте. Девушка просто настолько привыкла верить своим догадкам (которые каждый раз подтверждались на практике), что воспринимала их как должное. Так же естественно люди воспринимают видимое глазом, не задаваясь вопросом, как они видят.

Конечно, в тот момент она еще не представляла, с кем ее столкнула судьба, но Клод был благодарен последней за находку. Подобные таланты на дороге не валяются.

Кстати, когда "профессор" после нескольких подготовительных бесед начал приоткрывать свое инкогнито, Эвелин совсем не удивилась. Ее спокойная реакция смутила даже видавшего виды Клода. В ответ же на его недоуменный вопрос, не находит ли она все это чистой воды бредом, девушка насмешливо сверкнула своими прекрасными карими глазами и процитировала:

Не бойся выйти за пределы,

Не бойся заглянуть за грань,

И коль жить сидя надоело,

То не ворчи, а просто встань.

Взгляни: ведь ты закрыт в темнице

Предубеждений и вранья,

Ты мог бы чайкой в небо взвиться…

Но было сказано: нельзя! -

И ты прощаешься со сказкой,

Ты знаешь: так не может быть,

Мир не покрасить светлой краской,

А океан - не переплыть… -

Отбрось! Освободись из плена,

Стань снова чистым, как роса,

Разрушь обыденности стены…

И в мир вернутся чудеса.

Потом Эвелин легко рассмеялась:

- Кто-то сказал, что чудеса происходят лишь тогда, когда человек к ним готов. Странное утверждение, правда? Вот как вы думаете, чудо - это ведь что-то неожиданное, да?

Клод кивнул.

- А если человек к нему готов, то какая же в этом неожиданность? Я поворачиваю за угол и ожидаю увидеть там дерево. Вот оно. Никакого чуда, да?

Они действительно в этот момент разговора выходили из-за угла. Эвелин подбежала к толстому стволу пожелтевшего клена и охватила его руками.

- Вот чудо! - выкрикнула она, смеясь. - Он теплый, живой! Посмотрите на эти листочки - желтые, красные… вон еще и зеленые остались! Вслушайтесь, почувствуйте! Ветерок что-то шепчет. Разве это обыденность? Я ожидаю увидеть дерево, но откуда мне знать, каким оно будет сегодня? Потом я его вижу… и это каждый раз здорово!