Танец мельника (ЛП) - Грэм Уинстон - Страница 24

— Разве он и впрямь не самый красивый, правда, Уорлегган? Нэш, черт его побери, практически меня разорил, но ничто не сравнится с замком, который он построил, вы должны это признать! Разве что замок Ланхайдрок. Или Котхел. Сомневаюсь, что ему есть равные по изысканности или по красоте.

— Не стану с вами спорить.

В тишине каждый осмысливал значение сказанного.

— Что ж, — наконец выговорил Тревэнион.

— Что ж, — повторил Джордж.

— Да, итак... Должен сказать...

— Давайте немного переждём, — ответил Джордж. — Посмотрим, как будут развиваться события. Валентин пока еще только собирается в Кембридж. Разумеется, у него нет причин не жениться, пока он учится; но я считаю, следует пересмотреть положение дел в конце года.

Майор Тревэнион допил бренди, но на этот раз не стал наполнять бокал. Несмотря на невнятную речь и охмелевший внешний вид, количество алкоголя, которое он употребил, никак не повлияло на его способность судить здраво. Ему не особо нравилась компания хозяина дома, и в лучшие времена он не стал бы здесь находиться. Да и предложенная сделка с Уорлегганом его не радовала.

Мысль о том, чтобы породниться с одним из Уорлегганов, оскорбляла его и будоражила совесть. Сестра, его младшая сестра, была ему товарищем и соратником. Он заменил отца маленькой Кьюби. Видел, как она взрослеет и превращается в очень привлекательную девушку. После смерти Шарлотты на него столько навалилось, и он откровенно рассказал обо всем Кьюби. Часто они вместе прогуливались к морю и обсуждали проблемы. Она стала матерью его маленьким сыновьям, облегчив им потерю. Такая удивительная девушка заслуживала большего, чем брак по расчёту.

Но воспоминания о долгах и счетах за дом должным образом подавило ростки сомнения и чувства вины. Кто еще спасет его от долговой тюрьмы? А ведь именно это его ждет. Даже побег в Европу, о котором он уже неоднократно помышлял, был практически неосуществим, пока там правит тиран. Кто и что ещё могло помочь? Даже если он не желал повторно жениться, он бы это сделал — как и сказал Уорлеггану, — если бы нашел богатую вдову. Которой не существовало. Если бы у него было пять лет, он вошел бы в лондонское общество, обошел все графства и предложил свой огромный дом и старинное имя в качестве обеспечения. Но никто не даст ему пяти лет. Условия частичной поддержки сэра Джорджа Уорлеггана позволят продержаться только год или даже меньше.

Если бы только его кобылка Онория могла выиграть большой приз на скачках... И если бы он с уверенностью мог сделать серьезную ставку. Уорлегган, зная о страсти, другой его страсти, поставил обязательное условие при предоставлении займа... Но узнает ли он об этом? Безусловно, если Онория проиграет. И вся его семья недавно предостерегла, чтобы он прекратил делать ставки. Его собственная мать. Даже Кьюби. Кьюби...

Джордж — теперь, видимо, нужно привыкнуть называть его так — нахмурился при упоминании двадцати тысяч фунтов. Но не заявил, что это невыполнимо. Именно столько и нужно. Эти деньги снова поставят семью на ноги. Так или иначе, если дойдет до такого, необходимо получить гарантии полной выплаты этой суммы до заключения брака. Получится как бы приданое наоборот. Одних обещаний, договоренностей, устных соглашений недостаточно. Уорлеггану придется это уяснить. Всё должно быть прописано на бумаге.

Может, Кьюби будет совсем не против такой сделки. Кажется, она столь же сильно тревожится за их собственность и доброе имя. А молодой Уорлегган — вполне привлекателен, если прищурить глаза, по крайней мере так же хорошо сложен, как и тот долговязый и дерзкий щенок Полдарка, который снова заявился сюда, и уж точно лучше воспитан и образован. Несомненно, хватило одного поколения, чтобы воспитать джентльмена. Во всяком случае, ей ведь предложили не старого пьяницу-подагрика.

— Как вы считаете, — спросил Джордж, его мысль по-прежнему работала в том же направлении, — как вы считаете, если мы предварительно достигнем соглашения, мисс Кьюби с готовностью станет его частью?

— Э-э-э... Да. Она трепетно относится к моим желаниям. Я даже уверен, что она сочтет соглашение целесообразным. А ваш сын?

— Валентин, — ответил Джордж, — страдает как от трудностей, так и от преимуществ быть сыном богача. Поэтому он вырос в роскоши и нуждается в ней. Он и впрямь обаятельный и прекрасный юноша, как вы, наверное, заметили... — он умолк.

— Да-да, — нетерпеливо согласился Тревэнион.

— Хотя и несколько своенравный, как и многие мальчишки. Были случаи, когда наши мнения расходились. Когда это было не слишком для меня важно, я уступал ему дорогу. В семье приходится идти на уступки. Но когда что-то имеет для меня первостепенное значение, он уступает мне. Всегда. Если стоит выбор между послушанием с роскошью и непослушанием без нее, то он всегда выбирает послушание.

В этот момент на третьем этаже послышались возгласы молодой кухарки:

— Ох, мастер Валентин! Ох, мастер Валентин!

— Так ты меня бросил! Это очевидно, — сказала Вайолет Келлоу.

— Глупости, старушка, — ответил Стивен, — ты же знаешь, я бы никогда так не поступил.

В спальне Вайолет в Фернморе Стивен держал ее за руку, сидя у кровати. Воспользовавшись отъездом Клоуэнс в Труро, он решил лишний раз навестить Вайолет.

— Тем не менее, это так! Неудивительно, что мне плохо, я больна, я увядаю, как цветок без воды. Брошена! Почти у алтаря! А все эти обещания, которые ты расточал!

— Знаю, знаю, — Стивен сокрушенно качал головой.

— Вот что я сделаю, — продолжала Вайолет. — Перед твоей свадьбой я умру и буду преследовать тебя у алтаря, и когда священник спросит «Знает ли хоть один человек о причинах, по которым эти двое не могут быть соединены в браке?», я закричу: «Я не человек, уже нет, а всего лишь призрак!.. Но могу вам рассказать ужасные вещи!» И я надеюсь, Клоуэнс упадет в обморок, а тебя вышвырнут из деревни, как ты того и заслуживаешь, — Вайолет закатилась глубоким грудным кашлем, слишком тяжелым для такого хрупкого создания.

— Лишь бы ты не преследовала меня в первую брачную ночь, — ответил Стивен.

— Мне почти жаль эту девчонку, хотя она сама на тебя накинулась. И ладно, когда она выйдет за тебя, она получит то, что ей причитается!

— Ты знаешь, что причитается тебе, — сказал Стивен, — хороший шлепок. Который ты бы получила, если б не была больна.

— Только тронь меня, и я закричу!

— Попросишь добавки?

Вайолет взглянула на него. Ее ясные голубые глаза, поблекшие от болезни, внезапно наполнились слезами.

— Эй! — Стивен заговорил другим тоном. — Это что такое? Мы же просто дурачились, ведь так?

Она вырвала свою руку из его ладони и нащупала платок.

— Ах, отстань от меня! Это всё глупости.

— Вайолет, дорогуша, ну правда, я не хотел тебя обижать.

— Глупости это, дурачина!

— Нет, скажи.

— Не думай, что я из-за тебя плачу!

— Уж я надеюсь!

— Ну вот, теперь ты это знаешь.

— Хорошо.

— Ты всего лишь никчемный бесполезный висельник, мистер Каррингтон.

— Благодарствую за комплимент, — он замялся и продолжил: — Должен сказать, я никогда тебя такой не видел.

— И не увидишь, уверяю тебя.

— Что с тобой случилось?

— Прошу, не смущайся. Видишь, всё уже прошло, — она вытерла глаза и улыбнулась. — Забудь.

— Я очень стараюсь.

— А теперь, если можешь, рассмеши меня.

Стивен не ответил на эту просьбу. Он сидел, покусывая ноготь и опустив голову.

— С тобой всё будет хорошо, — сказал он наконец.

— Ты так думаешь?

— Уверен. Когда потеплеет, тебе снова станет лучше.

— Я не хочу умирать, — тихо сказала Вайолет.

— Кто об этом заикался, кроме тебя, да и то в шутку. Слушай...

— Я и слушаю! И смерть уже рядом, разве нет? Очень, очень близко. Понимаешь, я никогда не состарюсь и не узнаю, каково это, но, по крайней мере, я хочу знать, что пожила свое. Я могла бы прожить много дней, много лет, которые были бы наполнены чем-то... ведь мы приходим в этот мир, чтобы наслаждаться или хотя бы испытывать что-то новое. Но я... я пока что ничего не испытала.