Вечная любовь (СИ) - Кутузова Елена - Страница 47

- Такое, вообще, случается? - спросила у Ланни за ужином, который им накрыли в самой большой комнате.

- Как видишь, - так же шепотом ответил Цилинь.

Развивать тему не решились: хозяин дома наотрез отказался ужинать за одним столом с теми, кто выше его по статусу, прикрываясь субординацией. Но стоял тут же, готовый услужить. Ульяну это немного нервировало, но гораздо меньше, чем насупленные брови Ланни. Цилиню что-то не нравилось. Он явно чуял подвох.

40

При таких условиях кусок в горло не лез. Уля косилась то на одного мужчину, то на другого, и, наконец, не выдержала:

- Ланни, нам нужно кое-что прояснить.

Дознаватель понял прежде, чем она договорила. Поклонился и исчез. Но Ульяна была уверена: там, за тонкой перегородкой из картона, он почти перестал дышать, чтобы неосторожным звуком не выдать свое присутствие.

На ум пришел анекдот про старые хрущевки. Но сейчас было не смешно.

- О чем ты хотела поговорить?

- Ланни, что случилось? Ты сам не свой. Чувствуешь какой-то подвох?

- Вот как? Научилась доверять моей интуиции? - он даже не скрывал удивления.

- А почему нет? Все-таки ты... не человек. А о том, что животные чувствуют беду гораздо лучше нас, известно давно.

- Ну, спасибо! - он помрачнел еще больше.

- Извини. Но ведь ты же наполовину - зверь. Или я опять ошибаюсь?

- Да нет. Все так. Только не простой зверь, а Божественный Цилинь, - он явно любовался собственным титулом.

- Так что же чувствует Божественный Цилинь? - спускать Ланни на грешную землю было себе дороже, куда проще - подыграть.

- Ничего! Я абсолютно ничего не чувствую. Хотя нет. Этот суп - превосходен! Яйца, вбитые в бульон, снесены не ранее сегодняшнего утра и очень хорошо поддерживают мою энергию. Пожалуй, я желаю еще тарелочку.

Это было совсем не то, что хотелось слышать. И Ульяна попыталась вернуть разговор в прежнее русло:

- Я ведь вижу, что ты сам не свой! Что случилось?

Ланни замялся, а потом как-то смущенно произнес:

- Я не могу отойти от этого варварского поступка. Прости, но разбивать миски, созданные самим Небесным владыкой... как-то слишком.

Ульяна вздохнула. Опять двадцать пять и старая песня о главном!

- Ты же сам видел, что в них была спрятана подсказка. Значит, твой бог знал, что так случится. Следовательно, мы выполняли его волю. Тебе не о чем беспокоиться!

- Да все я понимаю! Но вот здесь! - Ланни дотронулся до груди, - еще гложет.

- Послушай, - Ульяна не могла бросить его в таком состоянии и мучительно подбирала слова, чтобы подбодрить, развеять остатки сомнения.

Ээто оказалось невероятно сложным. Все доводы вдруг сделались совершенно неважными, мысли потекли вяло, словно нехотя. В глазах потемнело, и последнее, что она услышала, испуганный вскрик Цилиня.

Движения драконов изменились. Стремительные, как молния, извилистые, как горный ручей, прокладывающий себе дорогу среди камней, теперь они были медленными. Слишком медленными. Огромные звери ревели от боли, но продолжали хватать, рвать, дробить зубами твердую плоть демонов. Их собственные раны уже почти не кровоточат, а сквозь содранную шкуру проглядывают ребра.

Сил нет. Даже на то, чтобы поднять меч. Но справа видится вспышка, и последним усилием девушка блокирует удар. Он роняет её на колени, но копье с длинным острием отброшено. Есть перерыв, краткий, меньше, чем один удар сердца. Кажется, оно так устало, что тоже не может двигаться.

Кровавая корка стягивает кожу. Она настолько привычна, но уже не доставляет неудобства. Какая разница, как это выглядит со стороны? Главное, что Врата еще не распахнулись полностью и их можно удержать. Пока. Можно. Удержать.

Краем глаза Лишана замечает стремительное движение. Слишком быстро! Не успеть! Боль пронзает спину, а уши закладывает от рева огромного зверя: того, кого не смогла остановить она, перехватывает Дракон.

- Держитесь! - губы не шевелятся, да и мысли уже не хотят рождаться в пустой от усталости голове. Но она должна донести, подбодрить! - Держитесь, братья мои! Пока мы еще можем... сражаться.

Два золотых тела берут Принцессу в кольцо, отсекая от боя, давая краткий отдых. В газах темнеет и ноги подкашиваются. Пол больно бьет по коленям и ладоням.

Пол? Откуда в пустоте - пол?

- Очнулась! - в смутно знакомом голосе звучат облегчение и радость. - Ульяна! Ты здесь? Или это... Ваше Высочество, вы меня слышите?

- Потише! - она морщится от слишком громких звуков. - Я слышу.

- Ваше Высочество или... - робкая надежда заслоняет все эмоции.

- Если бы я сама знала, Ланни!

Ульяна, наконец, угадала голос. Реальность возвращалась капля за каплей, предмет за предметом. Но ужас и боль сна все еще сидели в памяти, в мышцах, в костях. Кожу до сих пор стягивала кровавая корка.

Не выдержав, Ульяна провела по щеке пальцами. Чисто. Значит, просто ощущения? Но почему тогда Ланни назвал её Принцессой?

- Вот, выпейте! - рот наполнила травяная горечь и заставила закашляться.

- Гадость!

- Зато помогает! - по языку разлилась сладость, это Ланни протолкнул между сжатых губ немного меда.

Он оказался прав: в голове прояснилось, и сон превратился всего лишь в ночной кошмар.

Но тревога и напряженное ожидание в зеленых глазах намекали, что не все так просто.

- Рассказывай! - потребовала Ульяна, устроившись поудобнее в кровати. Встать не позволяла слабость, но выслушать, что случилось, она могла и лежа.

- Ты потеряла сознание. Судя по всему, твой дух соединился с духом Великой Хранительницы Врат. Кричала что-то, то ли от ярости, то ли от боли. А еще выглядела смертельно уставшей! Если честно, я не знал, что будет дальше.

Ланни помолчал, а потом тихо спросил:

- Там... все плохо?

- Хуже, чем в прошлый раз.

Ульяна коротко пересказала то, что видела во сне, не вдаваясь в подробности - даже воспоминания вызывали боль там, где у Лишаны находились раны.

Цилинь побледнел. А на дознавателя жалко было смотреть. Мужчины, привыкшие действовать, теперь чувствовали себя беспомощными, не в силах помочь своей Принцессе.

Всех волновал один вопрос: что делать? Ульяна тоже не находила себе места. В этом бреду она совершенно слилась с Лишаной, не понимала, где она, а где принцесса. Чувствовала, что чувствует она. Видела, что видит она. И знала, о чем думает дочь Небесного Владыки. И от понимания будущего кровь стыла в жилах: то, что рисовало воображение при мысли о прорыве Врат, не шло ни в какое сравнение с реальностью. Именно поэтому Лишана забыла о себе, забыла о реинкарнациях и возможности возродиться. Она защищала величайшее творение своего отца: людей.

И, зная теперь грядущее, Ульяна был готова разделить с ней эту ношу. Потому что там, в её родном мире, остались дорогие сердцу люди. И недорогие, но и они не заслужили такого будущего.

И поэтому предложение Цилиня упало на благодатную почву:

- Мы должны идти в Гробницу!

- Простите! - осмелился встрять дознаватель. - А как же господин Тигр? Он велел вам ждать известий.

- Шон не знает новостей. Придется действовать по наитию.

- Это плохой план! - покачал головой дознаватель, и его слова привели Цилиня в ярость.

- Есть другой?

- Дождаться господина Шона. Да, я понимаю, что дорого каждое мгновение. Но если у него поучится расшифровать послание...

- Этот тупоголовый служит Аиджи! Женщине, которая хочет распахнуть Врата! Где гарантия, что она уже не держит в руках и послание Небесного Владыки, и ключ к нему?

- Думаю, тогда бы здесь уже были её воины! - встала на сторону Тигра Ульяна. Её уже начинало раздражать это противостояние. Мало ей тревоги за Шона!

Её она отогнала. И замерла, осмыслив сон.

Там, то ли в бреду, то ли наяву, она полностью слилась с Лишаной. Она чувствовала все: её боль, её ярость, её решимость сражаться. Не было лишь одного: любви. О Шоне Принцесса не вспоминала.