Вечная любовь (СИ) - Кутузова Елена - Страница 52

- Мы же сейчас во Дворце принцессы! - голос Цилиня дрожал от злости. - А эта девушка - её реинкарнация! Позвольте помолиться в этом новом храме, не может быть, чтобы дочь Небесного Владыки осталась глуха к просьбам.

Стражник задумался. А потом кивнул:

- Я поговорю со служителями. Но если ты попробуешь улизнуть или выкинешь что-то подозрительное...

- Обещаю, я открою рот только для молитвы!

- Мы точно во Дворце? Как ты определил? - накинулась Ульяна с вопросами, как только они остались одни.

- Разве сама не видишь? - Ланни обвел рукой комнату. А потом, поняв, поднял светильник повыше.

Знакомая роспись. Потрескавшаяся штукатурка. Потемневшее от старости дерево нехитрой мебели. Они явно были под землей, во Дворце Лишаны.

- Надеюсь, он услышал меня. Если тебя выпустят, смотри в оба! Примечай все! Возможно, нам удастся выбраться.

- Ты говорил, что знаешь здесь каждый закоулок! - вспомнила Уля старую беседу.

- Это знание бесполезно, пока на мне вот это! - цепочка браслета тихо звякнула, когда Ланни дернул звенья. - Но, кажется, шанс у нас все-таки есть.

О чем он, Уля поняла, когда Цилинь нес её на руках к главному залу. Рядом шагал один из служителей - еще не жрец, но уже полноправный обитатель будущего храма. На его поясе в такт шагам болталась подвеска, в центре которой вырисовывался очень знакомый завиток. Ульяна долго не могла припомнить, где его видела, а вспомнив, поспешно закрыла глаза, чтобы даже взглядом не выдать свой интерес.

Точно такую же подвеску показывал ей Ланни. Она принадлежала дознавателю и отмечала членов его рода.

Цилинь был прав - у них появился шанс на свободу.

Это подтверждали и взгляды, которыми служитель обменивался с Лани. А потом Уля услышала:

- Нужны судороги!

Изобразить их оказалось непросто. Но у неё получилось. Ланни остановился, опустился на колени, не в силах удержать бьющуюся в конвульсиях девушку, служитель кинулся на помощь... И письмо перешло из одних рук в другие, прикрытое полой длинной юбки.

«Успокоилась» Ульяна только перед статуей Принцессы.

На первый взгляд, она осталась прежней. Все так же вился легкий шарфик, и юбки взметнулись от резкого движения. Тигр жался к ногам.

Но взор каменной Принцессы изменился. Стал более пронзительным. Заглядывал прямо в душу и будил то, что хотелось забыть.

Дыхание припавшего на колени Ланни стало прерывистым, постепенно переходя в смертный хрип. Статуя закружилась, и вместо шарфа в руке оказался зажат меч. Он уже даже не сверкал в алых отблесках пламени - кровь скрывала малейшее напоминание о чистом свете. Взмах, удар... и Уля кружится вместе с Лишаной, на её месте. Она сама и есть - Лишана. Драконы извиваются справа и слева, но их движения уже не те, что прежде.

Сил не осталось.

И в неистовстве боя все застыло, словно окутанное прозрачным янтарем. Две девушки, неуловимо похожие, замерли одна напротив другой. Они молчали. Вместо них говорили взгляды.

- Останови беду! - сильно подведенные веки чуть дернулись, но не моргнули.

- Я не смогу! - уставшие глаза распахиваются еще шире, чтобы не пропустить момент, не проснуться.

- Сможешь! Ты - не одна!

Все отмирает. Безумная карусель подхватывает, кружит и выкидывает на холодный каменный пол.

44

Пришла в себя быстро. Поднялась, опираясь на руку Ланни. И заковыляла к выходу.

В повозке Цилинь долго молчал, и только, когда скрип колес заглушил остальные звуки, поинтересовался:

- Ты заметила?

Ульяна кивнула. Картины больше не было. Её не сменили, а просто убрали, и в кабинет теперь мог заглянуть любой желающий. Книг на полках тоже уменьшилось. Ульяна пожалела, что не смогла забрать все дневники, в них были очень дорогие для Лишаны воспоминания. От мысли, что их читают чужие, озлобленные люди, становилось горько.

- А что заметил ты?

- Работа идет полным ходом. Очень скоро Дворец целиком очистят от земли и превратят в Храм.

- Очистят, - Ульяна посмотрела на затянутое плотной тканью окно. Захотелось отодвинуть занавеску, вдохнуть полной грудью свежего воздуха... - Все разыграно, как по нотам!

- Ты о чем?

Объяснять не хотелось, но взгляд прояснившихся зеленых глаз не оставлял в покое.

- Я все про зеркала. Тот, кто их установил, знал, что Дворец окажется под землей. И что явится одна дура из другого мира и найдет этот чертов кабинет, и...

- Замолчи! - хриплый голос звучал страшно. - Замолчи! Ты не понимаешь, о чем говоришь!

- Не понимаю, - кротко согласилась Ульяна. - Я только вижу факты. Пьеса разыграна очень четко. Твой Небесный Владыка просто гений! Так все просчитать. Зато теперь я спокойна: не нужно ни о чем волноваться, спорить, сражаться. Я умру на алтаре. И это тоже предрешено.

Ланни молчал. Только смотрел в сторону. А потом попросил:

- Прошу, не верь в то, что сейчас сказала. Верь мне. Должен же быть еще один способ! С теми же Печатями...

- Но мы не знаем, где они!

- Найдем! Ульяна, я найду их все! Ты только постарайся выжить, слышишь? И попытайся держаться поближе ко мне.

Эту просьбу выполнить оказалось невозможно. Едва повозка въехала на задний двор Храма, как пленников разделили. Ланни потащили куда-то в подвалы, Ульяна не разглядела, а её саму, действуя чуть менее грубо, проводили в покои.

Но, несмотря на роскошь огромной комнаты, она мало отличалась от тюрьмы.

У дверей встали стражники в сверкающих доспехах. У забранных решетками окон - тоже, только снаружи. Ульяна хорошо видела блестящие наконечники копий. Бежать она не собиралась, поэтому, задернув занавески, подошла к столику, на котором её уже ждала трапеза.

Множество мисок, блюд и тарелочек не оставляли ни капли пустого места. Несмотря на крохотные порции, этим количеством можно было накормить пару взрослых мужчин.

Но Ульяне кусок в горло не лез. Она с трудом съела крылышко запеченной в меду утки и сделала пару глотков вина. Хотелось напиться, чтобы не слышать этого постоянного лязга, рева и стонов: то, что раньше прорывалось лишь в горячечном бреду, теперь звучало и наяву.

Но для предстоящего следовало сохранить и силы, и ясность ума: хотя Ульяна приняла свою судьбу, она планировала напоследок подложить всем врагам хорошую такую свинью. Хряка в пару центнеров весом.

Плеснула в лицо воды и улеглась на кровать прямо поверх одеяла: все равно скоро придут будить.

Ульяна не ошиблась: ночь еще только-только вступила в права, а в комнату вошла Аиджи.

Свечи, которые тут же зажгла свита, осветили покой не хуже солнца.

Жрица оглядела замызганный наряд Ульяны, её взъерошенные грязные волосы и скривилась:

- Настоящая свинка. Самой не стыдно?

Ульяна пожала плечами:

- Ты уже назначила время? Надеюсь, мы не опоздаем.

- Тебя в порядок приводить дольше, - хмыкнула Жрица и вдруг вздохнула: - Можешь не верить, но я рада твоему смирению. Знаешь, так проще всем: и мне, и тебе... Обещаю, ты не будешь страдать. И если чего-то хочешь... скажи.

Сердце встрепенулось. В груди зажглась безумная надежда, и прежде, чем сама поняла, что говорит, Ульяна попросила:

- Я могу увидеть... Шона?

Аиджи осмотрела её с ног до головы и скривилась:

- В таком виде? Самой-то не стыдно? Хотя... - в голубых глазах мелькнуло что-то, похожее на злорадство, и тут же погасло. - Нет. Пусть он запомнит тебя прежней: сильной, страстной... Красивой.

- Спасибо.

Почему-то Ульяне было очень важно поблагодарить за эту странную заботу. Аиджи на самом деле хотела как лучше.

- А с Ланни? Он видел меня всякой.

- Твой Ланни сидит в железной клетке, и выпускать его оттуда до открытия Врат я не собираюсь. Еще помешает. Придумай другое желание.

- Другого... нет.

Аиджи кивнула:

- Пусть будет так. Прости, если чем обидела, и не вини меня в том, что случится. Приступайте!