День гнева (СИ) - Герр Ольга - Страница 8

   Алекс преданно смотрел на отца, зная, как тому нравится сценки, которые он про себя окрестил "игра в начальника и подчиненного". Отец восседал в кресле за широким столом, а он стоя выслушивал приказы. Алекс снисходительно относился к слабостям Сергея. Должен же он как-то компенсировать урон, нанесенный его самолюбию.

   — Александр, — отец всегда называл его полным именем, — не спускай глаз с девчонки. Стань ее тенью. И следи, будь добр, за остальными. Я им не доверяю.

    Алекс нахмурился:

   — Если ты им не веришь, зачем брал с собой?

   — Я всего лишь подчиняюсь приказам, — Сергей упер локти в подлокотники кресла и сложил пальцы домиком. — К сожалению, решения принимаю не я.

   — Это можно исправить, — губы Алекса изогнулись в усмешке.

   — Заткнись! — отец аж подскочил, а немного успокоившись, прошептал: — у стен, как известно, есть уши. Ни к чему им раньше времени слышать о наших планах.

    Алекс, повинуясь, склонил голову. Настанет день и отец приберет власть к рукам, мечта воплотится в реальность. А там (чем черт не шутит?) ему достанется место по правую руку от трона.

        Свалившиеся на ее голову родственники полностью завладели домом. Куда бы Ева ни пошла, всюду натыкалась на них. И только в колледже, сидя за партой, она чувствовала себя в относительной безопасности. Здесь им до нее не добраться.

     Она посмотрела на часы над доской. По мере приближения конца учебного дня ее сердечный ритм учащался. За тридцать секунд до звонка с последней пары сердце выбивало чечетку о ребра. Звон ударил по барабанным перепонкам, и Ева зажала уши.

    Трель еще не стихла, а сокурсники уже потянулись к выходу. Аудитория опустела. Но Ева по-прежнему сидела, будто ее намертво приклеили к стулу.

   — Так и думал, что застану тебя здесь, — Рома развернул стул и сел напротив. — Не хочешь идти домой?

   — Это не мой дом, — Ева водила пальцем по трещинам на столешнице. — Эти люди мне не родственники. Неужели это вижу только я?

   — Ты же знаешь, я на твоей стороне, — он улыбнулся, и на душе потеплело.

   — Что мне делать?

    Рома задумался, глядя в окно. Ева не дождалась ответа и призналась:

   — Они меня пугают. Мне кажется у них не все дома. Особенно у толстого. Он ест сутками напролет. Если не дай Бог, закончатся продукты, он и меня запросто сожрет.

    Рома засмеялся, будто она остроумно пошутила, но Ева говорила серьезно. Виталик нагонял на нее страх, она не решалась лишний раз выйти на кухню, попавшую в его личное владение (другие заказывали еду по телефону). Одного взгляда в его мутные глаза хватило, чтобы навсегда забыть дорогу к холодильнику.

   — Это не смешно, — она обижено поджала губы.

    — Ладно, — Рома сосредоточился. — А как тебе остальные?

   — Ужасно, — Ева вздохнула. — Отец – монстр из фильма ужасов. Он смотрит на меня так, словно я ему миллион баксов должна.

   — На людях он ведет себя прилично.

   — Еще бы! — фыркнула она. — Я зачем-то ему нужна. Думаю, дело в маминых деньгах. Он надеется прибрать их к рукам. А как получит наследство, прибьет меня.

   — Ты считаешь, он желает тебе смерти?

   — Нет, он хочет со мной подружиться, потому что всегда мечтал о такой дочери, как я, — съязвила Ева.

   — Как насчет сестры? Она вроде нормально себя ведет.

   — Я не настолько глупа, чтобы купиться на ее восторженные похвалы. Она такая же, как все они: двуличная дрянь.

   — А, по-моему, она ничего, — подмигнул Рома.

    Ева ударила его по плечу. Не хватало только, чтобы он влюбился в ее так называемую сестру и перешел в стан врага.

   — Ты мой лучший друг, а значит должен во всем со мной соглашаться.

   — Что-то я не помню этого правила. Где оно записано? В великом своде законов о лучших друзьях?

      От повторного тычка он увернулся. Раздался звонок – перемена закончилась. В аудиторию потянулись студенты, и Ева с Ромой покинули класс. Коридор встретил тишиной. Лишь из-за прикрытых дверей доносилось размеренное бормотание лекторов.

   — Пойдешь домой?

    При слове "дом" у Евы начиналась ломота в суставах, а ноги слабели, отказываясь подчиняться хозяйке. Она предложила Роме прогуляться, отложив тем самым момент расставания, но планы рухнули, стоило выйти во двор.

     В сквере напротив колледжа тополя уже нарядились в молодые листья. Еще пару недель и вездесущий пух заполонит улицы. Трава на лужайке блестела от росы – полчаса назад прошел дождь, наполнив воздух ароматом озона. Около ближайшей скамьи, портя своим видом пейзаж, Еву ждал Алекс. Она заметила его, и сердце рухнуло в район желудка. Сложно объяснить, что именно в парне вызывало у нее отторжение. Внешне он был привлекателен. Темные волосы, гордый профиль, глаза цвета спелых оливок выделяли его среди сверстников. Еще ни одна девушка не прошла мимо, не обернувшись, чтобы лишний раз посмотреть в его сторону, но ему не было дела до их симпатий. Старший брат (а брат ли он ей?) сверлил глазами двери колледжа, карауля ее.

      Ева стиснула зубы. Его вид доводил ее до белого каления. Откуда в нем столько высокомерия? Точно весь мир у него в должниках. Так спесиво мог бы выглядеть всемогущий бог.

   — Это за тобой? — спросил Рома.

    Ева угрюмо ответила:

   — Мой личный эскорт.

   — Тебе запрещено ходить по улице одной?

   — Наверное, боятся, что я сбегу. Денег им в этом случае не видать.

     Ева направилась к Алексу, и не мечтая скрыться от него. На днях она пыталась, но в результате лишь ободрала коленки, неудачно выпрыгнув из окна первого этажа. И, конечно, едва она встала на ноги, Алекс был тут как тут. Телепат он что ли?

   — Ты правда думаешь, что их волнуют деньги? — усомнился Рома.

   — А что еще?

   — Он не похож на того, кто нуждается в средствах, — намекнул Рома на одежду Алекса, приобретенную в бутике. Одни ботинки стоили целое состояние, и это была в силах определить даже Ева.

   — Все это куплено на мои деньги, — зло процедила она, игнорируя тот факт, что одежду новоявленные родственники привезли с собой.

   — Как скажешь.

    Судя по голосу, Рома ей не поверил. Она подумывала возмутиться, но они как раз поравнялись с Алексом.

   — Как прошел день?

     Вопрос прозвучал невинно, но Ева едва не залепила рюкзаком по самодовольному лицу якобы брата. До чего он отвратительный! Не человек, а ходячая завышенная самооценка.

   — Позволь проводить тебя домой, — Алекс любезно подставил локоть.

     Это было уже слишком, и она вспылила:

   — Я с тобой никуда не пойду! Мне шестнадцать и дорогу до дома я знаю. Доберусь как-нибудь сама.

     Речь получилась короткой, но пламенной. Только так с ним и надо говорить. Пусть знает свое место. Ева наслаждалась своей смелостью, пока не обнаружила, как изменился Алекс. Нет, его лицо не исказилось от гнева и не пошло пятнами от ярости. Со стороны казалось, он абсолютно спокоен, все дело было в глазах. От них повеяло таким холодом, что свело зубы, как если бы она набрала в рот ледяной воды.

   — Сестренка, — от голоса, щедро сдобренного патокой, пробирал озноб, — я всего-навсего забочусь о тебе. В наше время опасно в одиночку разгуливать по улицам. Мало ли что случится?

    Последняя фраза прозвучала как обещание. Он угрожал ей!

   — Остынь, — вперед выступил Рома.

    Ева злорадно улыбнулась. Сейчас Алекс получит по полной. Будет знать, как доставать ее. Но обидчик и не думал отступать:

   — Замечательно, что у Евы есть преданный товарищ. Должно быть, вы рассказываете друг другу все сокровенные тайны?

     Хотела бы она знать, что за подвох крылся в вопросе. Реакция Ромы на него была молниеносной: он понурил голову, будто его уличили в проступке, и отошел в сторону. Почему он сдался, бросив ее на растерзание? Какая Ромина тайна известна Алексу? Они видели друг друга первый раз в жизни.