Призраки прошлого (СИ) - Аллард Евгений Алексеевич "e-allard" - Страница 37

Она замерла, будто её хлестнули кнутом. На глазах выступили слезы, задрожали губы. То, что Милана - великолепная актриса, я знал всегда.

- Ты меня больше не любишь? - совершенно нелогично прошептала она.

Я направился к двери, взялся за ручку и процедил сквозь зубы:

- Больше не люблю. Но наш договор остаётся в силе.

За спиной я услышал горькие рыданья, но это совершенно не взволновало.

Я возвращался домой в синем фургончике, с ощущением, что душа выглядит, как деревенский сортир. Ярость испарилась, и я мучительно хотел понять, зачем  сказал Милане злые, несправедливые слова? Какой бес в меня вселился? Даже, если я хотел сказать о признании Верхоланцева, то совсем не в таких выражениях. Почему я повёл себя, как последний мерзавец? Хотелось отхлестать себя по щекам. Мрачнее тучи, я прошёл в дом и  увидел Екатерину Павловну. Она собирала чемоданы.

- Что случилось? - спросил я, подозревая самое худшее. - Что-то с Сергеем?

- Нет,  что вы, Олег! Его выписывают, мы просто решили с ним пожить в другом месте, пока он окончательно не придёт в себя.

- А, понятно, тогда я тоже соберу вещи.

- Нет-нет, Олег, прошу вас, останьтесь в нашем доме. Пожалуйста! Мы хотели попросить вас с Сергеем пожить здесь.

- Мне неудобно, я совершенно посторонний человек и ничем помочь не смог, - пробормотал я смущённо.

- Вы спасли Сергею жизнь, и уверена, сможете докопаться до сути происходящего. Распоряжайтесь всем в доме, как сочтёте нужным. Вот, адрес и телефон, где мы будем жить. Если понадобится что-нибудь - звоните.

Я устало плюхнулся на диванчик

- Екатерина Павловна, должен вас предупредить. Призрак может последовать за вами. Если он настоящий, конечно.

Она испуганно взглянула, стала бледной, как полотно,  руки безвольно повисли вдоль тела.

- Правда? Господи, а что же делать? Я так боюсь за Серёжу. Он еле выкарабкался.

- Но я уверен. Почти. Что этого не произойдёт, - твердо сказал я. - Сообщайте обо всем. Желаю Сергею скорейшего и полного выздоровления.

Я помог ей вынести чемоданы, загрузить в багажник. Мы обнялись, краем глаза я заметил старикашку рядом с канализационным люком. Он какое-то время изучал нас. Его губы искривила довольная ухмылка. Заметив, что я наблюдаю за ним, он быстро развернулся и заковылял в сторону помойки.

- Да, и не сообщайте никому ваш новый адрес, - предупредил я. - Постарайтесь не пускать незнакомых людей.

Меня-то они пустили. Когда она уехала, я оглядел двор, калитку и поплёлся в дом, медленно взошёл на крыльцо. На меня нахлынуло мучительное, ни с чем несравнимое, одиночество. Промелькнула мысль, а хорошо бы обыскать дом, залезть в канализацию и все там прошерстить. Но вместо этого я дотащился до кухни, нашёл в холодильнике початую бутылку водки, и поднялся в свою комнату. Алкоголь не успокоил, наоборот, только ухудшил душевное состояние, хоть в петлю лезь. Я вытащил револьвер, который вожу с собой, на всякий случай, взглянул в его дуло. И услышал странное шипение. Я с горечью усмехнулся:  призрак-то не в курсе, что хозяева покинули дом и пугать больше некого. В углу начал скапливаться мерцающий дым, который быстро приобрёл до боли знакомый силуэт.

- Северцев? - воскликнул я, стараясь разглядеть получше.

Он взглянул с осуждением, и тихо, не шевеля губами, произнёс. Звуки впивались в мозг, как раскалённые иглы:

- Она умирает. Ты не смог ничего сделать.

Видение исчезло, я потряс головой, вскочил с кровати и ринулся во двор. Остановился, как вкопанный. Не имел ни малейшего представления, где сейчас Милана. Выбежал на улицу, стал ловить машину. Но все, будто сговорившись, объезжали  стороной, даже не пытаясь остановиться. Наконец, рядом затормозили древний жигуль. И я узнал водилу. Он привёз меня в этот городок.

- Чего случилось? - поинтересовался он. - Садись.

Я впрыгнул на сиденье и бросил:

- В самую лучшую гостиницу отвези меня.

- Чего это вдруг? - с иронией спросил он. - В два часа ночи? Давай лучше я тебя к себе домой отвезу, мы с тобой за жизнь выпьем.

- Нет, отвези в гостиницу. Ты не знаешь, где артисты съёмочной группы живут? Ну, которые снимаются тут в городе у вас?

- А то. Конечно, знаю, - ответил он с гордостью.

Завёл мотор, тачка резво снялась с места, пронеслась вихрем по опустевшему городку, подпрыгивая на булыжной мостовой, и резко остановилась около арочного входа, украшенного колоннами.

- Спасибо! - крикнул я, лихорадочно пытаясь найти в кармане деньги.

- Да не надо, чего уж тут, - сказал шофёр. - Беги. Пожар что ли у тебя?

Я ринулся в фойе, за стойкой с чашкой горячего чая, зевала  девочка. Она испуганно заморгала длинными ресницами.

- В каком номере остановилась Милана Рябинина? Быстро! - крикнул я, вытаскивая револьвер.

Она подпрыгнула на месте, открыла рот, чтобы завопить, но издала лишь сипящий звук, словно пробитый резиновый мяч. Я отшвырнул её от монитора, быстро пробежался по клавишам, просмотрел списки и  бросился на второй этаж, без лифта, не разбирая дороги, опрокидывая за собой вазы с цветами. Постучал кулаком в дверь, вдруг на секунду представив, как глупо выгляжу. Милана может спокойно лежать в постели с мужем, или с каким-нибудь хахалем, а я ломлюсь к ней, потому что мне явился призрак. Меня точно после этого отвезут в ментовку, а, скорее всего, в психушку. Я выбил плечом дверь, ворвался в номер, щёлкнул выключателем, люстра вспыхнула болезненно-ярким светом. Пусто.

И тут я услышал журчанье воды, исходившее из ванны, очень тихое, но отдававшееся в ушах, как грохот водопада. Распахнул дверь и замер на пороге. Милана с закрытыми глазами, лежала в мутной, бурой воде, с иссиня-белым лицом, сливавшимся с мраморной ванной. Пол начал уходить из-под ног, я схватил пару полотенец с вешалки, обвязал изрезанные запястья. Вытащив отяжелевшее тело, перенёс в гостиную, укутал в плед, который валялся тут же. Дрожащими руками набрал телефонный номер.

- Скорая! - заорал я. - Пожалуйста, гостиница... черт,  - я  похолодел от ужаса, вспомнив, что не знаю названия этого проклятого места. Судорожно обернулся и увидел на подушке вышитые золотой вязью слова. - Гостиница «Жемчужина». Номер двести семь. Женщина умирает. Приезжайте быстрее!

- Представьтесь.

Я матерно выругался, к чему эти  ненужные формальности?!  Буркнул имя. В трубке что-то щёлкнуло, и голос холодно произнёс:

- Ждите, выезжаем.

Я бросил трубку, прижал Милану к себе, чувствуя, как из неё по каплям уходит жизнь.

- Чего случилось? - услышал я голос знакомого водилы. - Плохо стало?

- Да, - глухо ответил я. - Ты как здесь оказался?

- Дык, решил помочь. Ты, как сумасшедший бежал, я за тобой, еле успел.

Он подошёл ближе и, заглянув в мертвенное лицо Миланы, и радостно протянул: - Ух, ты, артистка, известная. А ты как понял, что ей плохо? Ты её знаешь? Да? Она позвонила тебе?

- Неважно.

- Смотри-ка, ты прям экстрасенс, как Кастильский. Он тоже ясновидящий. Все про всех знает, предупреждает. Молодец. Да-а-а, - протянул он, оглядывая номер. - Неплохо эти артисты живут. Шикарно, а мы тут корячимся-корячимся, а шиш имеем...

- Слушай, помоги, пожалуйста, - я не выдержал его трескотни. - Встреть скорую, чтобы они сразу сюда пришли.

Водила кивнул и мгновенно исчез. Через десять минут я услышал топот ног, в номер ворвались трое в белых халатах с носилками. Один из них, высокий пожилой мужчина, оказавшись около Миланы, пощупал ей пульс, и, нахмурившись, покачал головой.

Её положили на носилки, прикрепили к руке капельницу.

Я сидел, сгорбившись на диване, не в силах задать простой вопрос, ответ на который  так хотелось услышать. Заставил себя встать, подошёл к носилкам, вглядываясь в бледное лицо Миланы.

- Все-все, несите аккуратно, - сказал врач.

Я остался в центре номера, оглянулся на брошенный плед бежевого цвета с кровавыми разводами, выбитую дверь.

- Вот он! - услышал я сердитый возглас.