Война Доминантов. Раунд 3 (ЛП) - Бейн Люциан - Страница 14

– Может быть, ты была ее лучшим другом. – Он открыл дверь шире, показывая массивную голую стену черных мышц. – Какого хрена вы делаете на моей территории? Вы не похожи на скаутов. Вам лучше не быть Свидетелями Иеговы, иначе я надеру вам задницы. Богохульные, сукины дети.

– На самом деле, – начал Стив. – Нет, мы не Свидетели Иеговы. Католик. Я.

Он посмотрел на Стива.

– Теперь выводок змей. Большое культовое сборище. – Он взглянул на меня и кивнул. – Что насчет тебя, белый мальчик? Какому Богу ты служишь?

Дерьмо. Я поднял обе руки в знак капитуляции.

– Я… еще не зашел так далеко.

Он слегка прочистил горло и посмотрел на Тару.

– Мне просто нужно поговорить с вами, мистер Сеннат. Всего несколько минут, а затем мы уйдем.

– Для чего? Рассказывать про меня истории?

– Нет, нет, нет. – Тара покачала головой. – Просто… мне нужно все исправить.

– Исправить. – Как будто он никогда не слышал этого слова раньше.

– Я… девушка, которая эм… которая эм…

– Выкладывай, леди, – прорычал он.

– Я девушка, которая… знает девушку, из–за которой вас уволили.

Я мысленно закатил глаза, когда он пялился на нее в течение долгих секунд. Я чертовски хотел знать, что творилось у него в голове, прежде чем он как–то отреагирует на ее слова.

Не Тара ли сказала, что он стал пьяницей? Забавно, я не чувствовал запаха алкоголя. И он был чисто выбрит, с аккуратно постриженными седеющими волосами.

Он открыл дверь шире и отошел в сторону.

– У меня есть несколько минут.

Мы все вошли в дом. Лампочка висела на потолке, но свет внутри лился еще от пары старинных стеклянных настенных светильников, расположенных над креслом и в конце дивана. Посередине стоял потрескавшийся журнальный столик, с древним телевизором на подставке напротив стула. Большая дровяная печь в углу могла обогреть оба этажа.

Гостиная выглядела так же, как, возможно, сорок лет назад, судя по обоям, покрытым гигантскими выцветшими пионами. Я чуть не пропустил момент, как вернулся в свое родное детство. Я заглянул на кухню через дверной проем перед нами, потертая, однако чистая, насколько я могу судить. Дверь напротив единственного стула вела в темную комнату.

Мистер Сеннат указал нам на диван, и мы сели. Я держал Тару за руку, и она не сопротивлялась, просто сидела и смотрела вокруг, как будто неожиданно оказалась на другой планете.

Хозяин дома упал в кресло и стал ждать, облокотившись на колени. Со своим угрюмым видом он как будто ждал, что мы пришли разрушить его спокойный маленький мир.

Я заметил гитару, прислоненную к креслу, и потертую губную гармошку на столе. Я показал на них.

– Это вы играли?

Он взглянул на меня, одна бровь опустилась ниже другой в недоверии.

– Ты играешь?

– Неа. Никогда не было таланта или терпения, чтобы научиться.

– Я могу петь. – Стив махнул рукой из своего жесткого угла на краю дивана. – Я даже знаю кое–что из блюза.

Боже, ему обязательно было натягивать эту ужасную улыбку болвана сейчас?

Мистер Сеннат обратил все свое внимание на Стива.

– Это так? – Мистер Сеннат взял гитару и гармошку, словно решал сложную задачу. – Что ты знаешь, белый парень? – Он дунул в гармошку.

– Давай посмотрим. – Стив посмотрел на потолок и начал называть имена, которых я не слышал. Но темнокожий, конечно, их узнал. На его губах появился намек на улыбку, и он начал играть. И тогда Стив начал петь. Срань Господня! Стив никогда не. Начинал. Петь.

Мы с Тарой переглянулись и рассмеялись от того, насколько охрененным и потрясающим он был. Почему он был за рулем? Вау! Глаза темнокожего парня засияли, когда он играл, а Стив пел от всего сердца, пел, как будто делал это всю свою жизнь и наконец–то снова вдохнул свободы.

После песни мистер Сеннат рассмеялся и опустил гитару и гармошку.

– Парень, ты уверен, что у тебя нет черных в крови? Где ты, черт возьми, научился так петь?

Стив присоединился к его смеху, энергично кивая своим толстым подбородком.

– Мой отец был священником. А по выходным, ну… я любил пошалить.

Мистер Сеннат покачал головой и встал. Он подошел к шкафу и вернулся с огромным керамическим кувшином и несколькими старыми жестяными чашками, поставив их на стол.

– Я считаю, что это стоит отметить. – Он хрипло засмеялся, когда поставил чашки и наполнил их до самого верха.

Я взял чашку, которую он протянул мне, и уставился на темно–красную жидкость.

– Я сделал его сам. Мускатное вино. – Он сидел со своей чашкой. – Это то, из–за чего я известен в этих краях. То, чем я зарабатываю на жизнь.

Я снова с сомнением посмотрел в чашку. Однако я не собирался оскорблять гостеприимство этого человека. Я немного пригубил и был удивлен, насколько мягким было вино. Я кивнул следящей за мной Таре.

– Вкусно.

Она сделала глоток и промычала от удовольствия.

– Мистер Сеннат, очень вкусно!

Его лицо вытянулось.

– Зови меня Дэйл. Никто не называет меня так больше, – пробормотал он.

– О, хорошо. Дэйл. – Она подняла к нему чашку. – Хорошая работа.

Дэйл и Стив занялись игрой, в то время как мы с Тарой пили. Тара пила третью чашку, когда я остановил ее.

– Боже мой, как вкусно! Давай танцевать! – Она стащила меня с дивана, а Дэйл и Стив продолжали играть. Возможность прикоснуться к ней и обнять была больше, чем я мог выдержать, и поэтому я взял ее за руки и решил показать ей ту сторону меня, которую она еще не знала. Положив руку на ее поясницу, я прижал ее к своей ноге и начал двигать ее в эротическом ритме.

– Оооо, Боже мой, ты умеешь танцевать! Имеет смысл.

– Да? – Я обернул другую руку вокруг ее талии и наклонился к ее уху. – Почему это имеет смысл?

Она хихикнула.

– Потому что ты хорош в постели.

Я улыбнулся, двигая ногой, заставляя ее бедра следовать за движениями.

– Ты проницательна, любовь моя.

Она снова рассмеялась.

– И ты такой сексуальный.

– Я? – Мое сердце гремело в груди и члене, когда я повернул ее так, чтобы моя спина была направлена к зрителям. – Расскажи мне все об этом.

– Ммм. Просто… то, как ты двигаешься. Твои бедра.

– Ты имеешь в виду, когда я тебя трахаю? Тебе нравится, как я двигаю бедрами? – Я поднял ее ногу вдоль моей и опустил ее спину, заставляя Тару визжать и смеяться, прежде чем придвинуть ее ближе к себе, снова приблизившись к ее уху. – Или ты имеешь в виду, когда я двигаюсь в этом сладком местечке внутри тебя, что заставляет тебя выкрикивать мое имя.

Ее пальцы скользнули в мои волосы.

– Да. Это. И… когда ты… набрасываешься на меня, это выдает с потрохами, что ты умеешь танцевать.

Я должен был смеяться над этим.

– Спалился, да? – Я покачивал бедрами из стороны в сторону. – Ты тоже хороша, милая.

– Пффф. Я отсасываю по сравнению с тобой, и ты это знаешь.

– Боже, конечно, ты отсасываешь. Чертовски хорошо. – Я оттолкнул ее лицо, изголодавшись, припал губами к ее шее и слишком сильно засосал. Я переместился к ее ушку.

–Твой рот отлично выглядит вокруг моего члена, милая.

Она застонала и потянула меня за волосы в ответ, а затем рассмеялась, когда я укусил ее за мочку уха.

Они начали играть другую песню с более быстрым темпом. Я оттолкнул Тару от себя, затем притянул ее обратно к себе с силой. Ей понравилось, она смеялась, и я начал кружить ее, отталкивать и опускать. Слышать ее смех, было золотом. Блять, я так счастлив.

Между песнями Тара протанцевала к столу и выпила еще. Я даже не пытался ее останавливать. Ей нужно хорошенько напиться. Возможно, это поможет ей, когда придет время сделать то, что нужно.

Что, в конце концов, и произошло, когда Стиву и Дэйлу надоело петь и играть.

А потом мы разговаривали обо всем, кроме того, о чем нужно было говорить. Я взял Тару за запястье и поднял.

– Красивый браслет, мисс Риз.

Она отдернула руку и ударила меня по ноге. Я, наконец, уговорил ее притормозить с выпивкой, не хотелось выносить ее на руках из этого дома. Или ночевать в доме этого человека.