Между Призраком и Зверем (СИ) - Сурикова Марьяна - Страница 12

Оказалось, Амели использовала эти несколько минут, чтобы облачиться в наряд королевы и соорудить на голове прическу, точно для выезда на бал. Из только что проснувшейся феи с длинными распущенными волосами (которые, к слову сказать, не были ни растрепаны, ни всклокочены, а лежали блестящими волнами на белых, выглядывающих из-под пеньюара плечах), она превратилась в царственную особу, с горделивой осанкой и повелительным взглядом темных глаз.

- Дорогая, - это обращение относилось ко мне, - пройдите вон за ту занавеску, вами немедленно займутся.

Жест и тон оказались такими выразительными, что согнутые колени разогнулись сами собой, а гудевшие ноги выпрямились и отнесли меня за упомянутую занавеску, и только там я задумалась, как сюда дошла.

- Я уже разбудила девочек, милорд, - донесся из гостиной немного приглушенный музыкальный голос, - они сейчас же спустятся и займутся вашей, ммм, подопечной.

- Миланта не подопечная.

- Ооо, - тихонько протянула Амели, - прошу прощения, милорд.

Понимать намеки, завуалированные сдержанным тоном, хозяйка умела.

- Какого превращения вы желаете?

- Такого, на какое вы способны, моя волшебница.

Моя? Пф! Какая жалость, что у нее в гостиной нет большого и удобного стола, как у него в кабинете. Им же неудобно беседовать в привычной для Зверя манере.

- Девочки не подведут, а я отдам им соответствующие распоряжения. Так рано в доме находятся лишь Жюли и Мартина. Вы ведь помните малышек?

Наверное, в ответ последовало пожатие плечами, поскольку голоса дознавателя я не слышала.

- Ах, милорд! В который раз убеждаюсь в жестокосердии мужчин, - заворковала Амели, умело пользуясь богатым тембром голоса и приглушенным, почти интимным тоном, - Жюли была в вас влюблена, а малышке Мартине вы всегда ужасно нравились.

- Жюли? - протянул сыщик, явно напрягая память.

- Вы не помните! - притворно досадуя, воскликнула хозяйка.

Конечно, не помнит, у него плохая память на женские имена, а может и на лица, поэтому он предпочитает запоминать на ощупь.

- Ах, коварные мужчины!

К чему вся эта болтовня?

Оказалось, болтала мадам лишь для того, чтобы лестью и заигрываниями развлечь своего раннего посетителя, дабы он не досадовал на ожидание помощниц, которые, по логике, сами обязаны ждать прихода клиентов. Я услышала их приближение, поскольку мою комнатку отделяла не одна, а две занавески. Наверное, это было нечто вроде примерочной, с одной стороны, примыкавшей к гостиной, где проводился показ всего, что предполагалось выбрать и купить, а с другой стороны выходившей в мастерскую, куда, щебеча, и впорхнули пташки мадам Амели.

- Кериас, - услышала я приглушенный вздох.

- Он, точно он!

Вероятно, девушки посмотрели в замочную скважину, поскольку в гостиную выходило несколько дверей. Одна вполне могла вести в мастерскую.

- Мадам лишь сказала, что пришел клиент.

- Как же давно он не появлялся.

- Ох, Жюли, только не говори, что до сих пор страдаешь по милорду. У тебя ведь есть Лоран.

- Я не говорила, - приглушенно вздохнули за занавеской, одним этим вздохом подтверждая все мыслимые и немыслимые страдания.

- Ой!

- Что?

- Мадам помогает ему снять куртку, а он сегодня в форме.

Я задумалась над тем, что они назвали формой. При наших встречах дознаватель всегда носил черную кожаную куртку и того же цвета брюки. А сегодня я и вовсе не запомнила его одежды.

- Ах!

От этого восхищенного возгласа даже усталость стала отступать, зато накатило понимание, что я, жутко утомленная, жду, когда ко мне хоть кто-то заглянет, чтобы со всем рвением взяться за навязанную роль любовницы, а там мадам воркует с притащившим меня сюда мужчиной, а помощницы вовсю им любуются.

- Какие у него мускулы! - раздалось за занавеской.

- Ты даже не представляешь, - мечтательно протянула Жюли, - они такие твердые и сильные.

Сильные мускулы, очень поэтично.

- Форменная майка очень выразительно обтягивает его грудь, а без куртки можно полюбоваться руками. Как хорошо, что дознаватели не носят модных нынче просторных рубашек. В них совершенно невозможно рассмотреть весь этот идеальный рельеф.

Светлые боги! Вы там только слюной не захлебнитесь или от разрыва сердца не умрите, а то мой приезд и потерянное время окажутся напрасными.

- На ощупь еще лучше, особенно когда проводишь по ним кончиками пальцев или губа…

Я что-то уронила. Случайно. Просто в полном отчаянии запрокинула голову и отступила подальше от занавески, а в итоге сбила манекен, с грохотом повалившийся на пол. Зато напомнила о своем присутствии сразу всем.

Мадам оказалась в примерочной даже быстрее своих помощниц.

- Что это такое? - всплеснула она руками, явившись пред мои очи разгневанной хозяйкой, - почему они до сих пор не приступили к работе? Девочки!

Красные, пылающие точно маков цвет девочки, осознавшие, что клиентка находилась в метре от них за тонкой занавеской и все слышала, медленно вплыли в примерочную, где тотчас же стало жутко тесно.

- Если вы немедленно не займетесь нашей очаровательной гостьей, - благосклонный и чуточку извиняющийся взгляд в мою сторону (раз не просто подопечная, можно проявить больше почтения, вдруг я снова к ним милорда привезу), - я вам тотчас же подпишу расчет!

- Мадам! - девицы раболепно склонили хорошенькие головы, а Амели чуточку смягчилась.

- Приступайте. Полный набор услуг, без исключений, а я займу на это время милорда.

Занимать милорда пришлось полдня. Уж не знаю, как с этим справилась радушная хозяйка, но ее девочки приступили к своим обязанностям с таким рвением, что я поняла смысл слов «Полный набор» как разрешение довести клиентку до полного изнеможения.

Начиналось все неплохо. Разом превратившись в молчаливых, сосредоточенных мастериц своего дела, помощницы мадам увели в другую комнату, раздели и усадили меня в наполненную ароматной пеной горячую ванну.

Роскошь! Как же давно я не испытывала подобного удовольствия. В волосы втирали какие-то масла, тело растирали мягкой губкой, а потом заставили выбраться из настоящего благоухающего рая и приступили к пыткам. На кожу лился теплый воск, а мои крики и мольбы о помощи ни на йоту не поколебали решимости привыкших к угрозам и более сиятельных посетительниц девочек. Они удаляли с меня все лишние волоски с таким остервенением, словно являлись помощницами палача. И прекратилось все, лишь когда ни единого признака лишней растительности на теле не осталось.

За этим разгоряченной, покрасневшей кожи коснулась охлаждающая мазь с легким ментоловым запахом, а я от облегчения выдохнула и удивленно наблюдала, как поверх синей субстанции начинают разворачивать пленку.

- Волосы не будут расти еще очень долго, - сделала пояснение та девушка, которую, судя по голосу, звали Мартина. Обмотав меня пленкой и решительно усадив на деревянный табурет, она начала наносить на волосы нечто тягучее и липкое.

- Оно смывается? - с подозрением уточнила у сосредоточенной Жюли, которая только кивнула в ответ, не сочтя нужным пояснить, смывается ли маска просто с волос или вместе с ними.

Я всегда была достаточно терпеливой и сдержанной, по крайней мере, считала себя таковой и даже не предполагала, что могу громко ругаться и требовать меня отпустить, не имея возможности вырваться из рук хрупких с виду девушек.

Сейчас мне дико не хватало магического браслета, способного отбросить на расстояние не менее километра двух садисток, принявшихся с помощью жестких мочалок и кремов с мелко истолченными косточками снимать с меня верхний слой кожи.

Потом снова была охлаждающая мазь, притупившая болезненные ощущения и позволившая перевести дух, и я в мыслях уже несколько раз казнила Кериаса, очевидно, потребовавшего превратить меня в красотку за один день.

Помощницы мадам Амели знали свое дело. Они не пропустили на моем теле ни единого крохотного участка: голова, плечи, руки, спина, живот, ноги, ногти, уши, даже глаза, которые чем-то закапали и… что там еще имелось в наличии?