Извне-1 (сборник) - Головачев Василий - Страница 18

Ладно, посмотрим, что ты за птица, сяйшен Сю, пообещал сам себе Руслан. Не нравишься ты мне.

Пора было идти на встречу с координатором стройки госпожой Ярославой Тихоновой.

Он унял поднявшееся в душе волнение, добрался до офиса компании «Асур» и назвал своё имя.

Дверь разошлась лепестками диафрагмы.

Руслан вошёл.

В маленькой приёмной его встретила миловидная девушка-витс, играющая, очевидно, роль телохранителя мадам Тихоновой и её секретарши.

– Проходите, вас ждут.

Руслан шагнул в открывшуюся тем же манером дверь в кабинет координатора, открыл рот, чтобы бодро доложить о своём назначении, и слова застряли у него в горле.

На него смотрела, изогнув бровь, Ярослава, его бывшая жена…

Джон Байрон Ву родился в Гонконге, долгое время жил с родителями на Аляске, потом переехал в Нью-Йорк и остался там, закончив университет и получив степень доктора права. Директором Федеральной Службы безопасности его назначили в две тысячи триста втором году, когда ему исполнилось уже шестьдесят шесть лет.

В настоящее время Джон Ву жил один в четырёхкомнатном модуле, занимавшем эркер на двести втором этаже жилого комплекса «Либерти», возведённого на берегу Нью-Йоркской гавани, как раз напротив знаменитой статуи Свободы. Когда-то статуя высотой сорок шесть метров (плюс пьедестал высотой сорок семь метров) казалась гигантской и была видна практически из любой точки города. Но больные гигантизмом американцы начали строить небоскрёбы, и уже к началу двадцать первого века статую можно было разглядеть только с берегов гавани, не считая крыш небоскрёбов. К концу двадцать третьего века она и вовсе потерялась на фоне километровой высоты жилых башен, окруживших остров Свободы – бывший остров Бэдлоу – и освоивших даже саму гавань.

Впрочем, с высоты шестисот двадцати метров статуя Свободы вообще казалась игрушечной, и Джон Ву так и не научился смотреть на неё с гордостью, как на символ Америки. Да и воспринималась она неким символом с трудом. Та свобода, которую декларировали правители Соединённых Штатов, умерла практически с теми, кто устанавливал памятник на постаменте. Дальнейшие события показали, что символом Америки стал доллар – как высшее достижение нации. Таковым он оставался и по сей день. Разве что США уже не играли роль всемирного жандарма и давно никому не диктовали никаких условий. На арену истории вышли другие государства, взявшие на себя обязанности локомотива развития цивилизации: Россия, Китай, Индия, Бразилия, Австралия.

Джон Ву отвлёкся от созерцания гавани с голубой нашлёпкой статуи Свободы, включил линию связи: раздался звонок.

В воздухе напротив развернулся виом консорт-линии.

– Джон, вы должны мне кое-что объяснить, – сказала голова появившегося в объёме передачи Кшиштофа Боруня, главы Союза Объединённых Наций.

– Рад буду помочь, – флегматично ответил Джон Ву.

– В таком случае жду вас у себя через час.

Виом собрался в световую нить, погас.

Джон Ву некоторое время смотрел в пространство прямо перед собой, словно только что проснувшийся и потому заторможенный человек. Потом вызвал Воеводина:

– Степан, доброе утро.

– У нас вечер, комиссар.

– Ах, да… ну, не важно. Меня вызвал к себе Борунь. Есть у вас что-нибудь по нашей… э-э, проблеме?

– Наш сотрудник приступил к выполнению задания. Появились очень интересные наблюдения.

– То есть пока ничего. Маккена тоже молчит?

Воеводин пожевал губами, не теряя хладнокровия.

– Последняя их передача была странной. По-видимому, что-то случилось с приёмным контуром рации спейсера. Они обнаружили внутри Оси чужой корабль, судя по всему, мёртвый, и… после этого замолчали.

– Спейсер защищён от любых катаклизмов, даже от взрывов сверхновых. Что могло случиться?

– Он был защищён от внешних катаклизмов.

– Что вы хотите сказать?

– Боюсь, наш противник знает о миссии «Ра» и предпринял контрмеры.

– Экипаж «Ра» проверен неоднократно…

– Экипаж – да, эксперты – нет. – Воеводин помолчал. – В поле подозрения попадает ещё один человек.

– Кто? Надеюсь, не я?

– Ваш заместитель.

Джон Ву поднял брови:

– Кингсли Фурсенко?

Воеводин кивнул:

– Он провожал наших разведчиков, и он же подбирал экспертов.

– Я его знаю шесть лет… – Джон Ву замолчал.

Воеводин кивнул ещё раз.

– Вот именно. Я тоже знаю его достаточно давно. Но это ровным счётом ничего не значит. Вирус мог запрограммировать его недавно, возможностей для этого хоть отбавляй. Но мы проверим все варианты.

– О каком вирусе вы говорите?

– Надо же как-то называть нашего противника? Вот мы и решили – Система Вирус.

Джон Ву поморщился, закрыл глаза, потряс головой.

– Дьявол! Что мне сказать Боруню?

– Придумайте что-нибудь. Ситуация такова, что любой человек может оказаться пособником Вируса.

– Хорошо, попробую. Неужели Кингсли – агент Вируса? Он никогда не давал повода…

Воеводин промолчал, и глава Службы безопасности отключил консорт-связь.

Пришло ощущение скрытого наблюдения.

Джон Ву склонил голову к плечу, но опомнился, виновато пригладил волосы на затылке, подумал: так начнёшь шарахаться от собственной тени.

Тщательно привёл себя в порядок, оделся в уник официала: белое с золотым, эмблема СБ на рукаве, звёздочки генерал-комиссара на плече. Оглядел себя в зеркале, остался доволен.

Через сорок минут после разговора с главой контрразведки он уже входил в кабинет председателя СОН – Союза Объединённых Наций, расположенный на вершине Башни Правительства в Таиланде. Высота Башни достигала тысячи трёхсот метров, и построенная в рекордно короткие сроки – всего за полтора года, она являлась верхом инженерного искусства и дизайна. Правительство Земли переехало в Башню полгода назад, до этого оно располагалось в Индии, в комплексе сооружений Баба Тадж.

Кшиштоф Борунь, седовласый, сухопарый, высокий, кареглазый, поднялся из-за стола.

Они пожали друг другу руки.

Председатель СОН кивнул на кресло.

Джон Ву сел, бросив взгляд на водопад, занимавший всю северную стену кабинета; это, конечно, был видеопласт, голографический мираж, но очень натуральный.

Борунь шевельнул пальцем из стороны в сторону, и пейзаж с горами и водопадом исчез. Кабинет обрёл стены с тёплым медовым оттенком, с бродящими в толще искрами.

– До меня дошли слухи… – начал хозяин кабинета, устроившись в кресле напротив; он тоже был в белом костюме официала, но – с красными и золотыми вставками и нашивками.

– Извините? – сделал вид, что не понимает, Джон Ву.

– Бросьте, Джон, – махнул рукой Борунь. – Я вас знаю всего один год, но уже убедился, что непонятливостью вы не отличаетесь. Как вы предпочитаете разговаривать, официально или дружески?

– А вы?

– Я предпочёл бы неофициально.

– Без использования записывающей аппаратуры? – прищурился Джон Ву.

– У вас наверняка в костюм вшита система подавления контроля.

Джон Ву улыбнулся.

Борунь улыбнулся тоже.

– Во-первых, мой кабинет недоступен для любых видов подслушивания и подглядывания. Во-вторых, я действительно заинтересован в получении правдивой информации и готов отключить всю регистрирующую технику.

– Валяйте.

– Ласло, отключи «гидру».

– Сделано, добже пан, – мягким хрипловатым баритоном откликнулся инк кабинета.

– До меня дошли слухи, – продолжил глава СОН, – что ваше ведомство, без разрешения Совета безопасности Федерации и не согласовывая свои действия с ФАК, отправило в некую разведэкспедицию резервный спейсер.

– Это не слухи, – коротко обронил Джон Ву, обдумывая, от кого всё-таки председатель СОН мог узнать о походе «Ра».

– Что вы затеяли, комиссар?

– От кого вы узнали о разведрейде?

– Какая разница? Мне поступил сигнал, я решил проверить. Вам есть что сказать по данному поводу? Прямо и открыто?