Подвальная станция - Черри Кэролайн Дженис - Страница 23
- Предыдущая
- 23/92
- Следующая
— Будь ты проклят, — медленно выговорила она. — Ты думаешь, что все так хорошо понимаешь.
— Достаточно хорошо, чтобы знать, что мои друзья не станут прежде времени разыгрывать козыри.
— Что у тебя есть на Крюгеров, что они ради тебя пойдут на такой риск? Или ты считаешь, что та сторона не захочет тебя использовать в своих интересах? Ты принял это во внимание?
— У меня не было большого выбора, так ведь? Но беспокоиться не о чем, пока сохраняются договоренности по поводу перевода Джордана, и ты не трогаешь Гранта. Если же они станут зондировать меня, они услышат немало — о проекте. Я не думаю, что ты будешь очень довольна, если кто-нибудь посторонний будет сейчас допрашивать кого бы то ни было из Резьюн.
— Чертовски опасен этот молодой человек. — Ари подалась вперед и ткнула пальцем в его направлении. — Это Джордан спланировал?
— Нет.
— Советовал тебе?
— Нет.
— Это удивляет меня. И других людей удивит. Если дело дойдет до суда, департамент не поверит, что он не при чем. А это в случае голосования будет свидетельствовать против него, не так ли? Так что оставим все, как есть. Можешь рассказать Джордану все, что захочешь, и будем считать, что положение патовое. Я не трону Гранта, я не буду настаивать на аресте Крюгеров. И даже на убийстве. А иначе… Я могла бы устроить тебе несчастный случай. Или Джордану. Сельхозтехника так опасна.
Он был поражен. И испуган. Ему никогда не приходило в голову, что она настолько цинична.
— Я хочу, чтобы ты кое о чем подумал, — сказала она. — От того, что ты расскажешь Джордану, будет зависеть, останется ли все на месте — или полетит кувырком. Я очень хочу увидеть, как Джордан получит то место на Фаргоне. И я могу поделиться с тобою своими планами, как разгрести всю эту кучу, которую ты нам устроил. Джордан может покинуть Резьюн и отправиться на Фаргон сразу, как только там появится кабинет для его работы. И когда он улетит со станции Сайтиин, ты по-прежнему останешься здесь. Ты отправишь Гранта следом за ним, как только откроется коридор на Надежду, пойдет проект Рубина. И ты сможешь улететь следующим кораблем. И все это заставит твоего отца — и тебя — помалкивать достаточно долго, чтобы все работало так, как мне нужно. Военные не позволят Джордану слишком шуметь — они ненавидят, когда средства массовой информации привлекают внимание к их проектам. Или… или мы можем сейчас же все разнести и сразиться в суде. Любопытно, кто выиграет от того, что мы решим вернуть Рубина на Сайтиин и полностью закрыть комплекс на Фаргоне.
Я попал в ловушку, подумал он. Но как я мог ее избежать? Что я сделал неправильно?
— Ты согласен? — спросила она.
— Да. Если ты сдержишь свое слово. И я получу перевод обратно, в отдел моего отца.
— О, нет. Ты остаешься здесь. Более того, ты и я заключим договор. Ты ведь знаешь, что твой отец — очень гордый человек. Ты знаешь, каково будет для него, если ему придется выбирать, пойти в Департамент и потерять все из-за того, что ты наделал, или держать язык за зубами, зная, что ты оказался втянутым в историю, чтобы он получил назначение. Поскольку ты поступил именно так. Ты вручил мне все необходимые личные и законные средства, если мне понадобится их использовать. Я получила способ держать в узде твоего отца, легкий способ, как оказалось, так что даже не придется наносить ему ущерб. А тебе надо только сидеть тихо, делать свою работу и ждать, пока все кончится. Ты добился в точности того положения, к которому стремился — стал заложником за его освобождение и его хорошее поведение. Так что от тебя, молодой человек, я хочу, чтобы ты честно выполнял дневную работу, сдавал мне ВРХ отчеты по окончании смены и демонстрировал хорошее усердие. Делай, что хочешь: звони отцу, рассказывай об исчезновении Гранта, рассказывай все, что тебе нравится. Я, безусловно, не буду тебя сдерживать. И приходи ко мне домой около 21:00 и расскажи, что ты сделал. Или я решу, что все пошло по-другому.
Он все еще размышлял, когда она кончила говорить, обдумывая все сказанное и подразумеваемое; но главное он знал. Он пытался отыскать все западни. Ту, в которую он уже попал, он и не старался разглядеть. В первую очередь он боялся приглашения. Именно к этому все шло.
— Ты можешь идти, — сказала она.
Он вышел, минуя Флориана, в общее помещение, прошел по коридору, через охраняемые двери и вверх по лестнице к рабочим помещениям первого крыла. Ему кто-то повстречался по пути к кабинету, произнес «Доброе утро», но он сообразил это лишь пройдя полкоридора, и даже не мог вспомнить, кто это был.
Он не знал, как ему предстать перед Джорданом. По телефону — решил он. Он изложит новости по телефону и встретится с отцом за ленчем. А там будь, что будет. Джордан будет считать, что он обезумел.
Ари была права. Если Джордан окажется втянутым в это дело, все соглашения будут нарушены, и с его точки зрения у Джордана не останется козырей.
Самое лучшее, подумал он, — сохранить все, как есть, пока он сам не решит, стоит ли рассказывать все Джордану.
Во что бы ни обошлось промедление.
— Мы сделали… — Джастин повернул ножку своей рюмки, старательно глядя куда угодно, но не на лицо Джордана. — Мы сделали то, что всегда собирались сделать, если одного из нас припрут к стенке. То, что она забирала Гранта — было способом оказать давление на меня. Я знаю… я знаю, ты говорил, что я должен прийти к тебе. Но она обрушила это на нас, и ни на что не оставалось времени, кроме как обратиться с протестом в Департамент. Но для Гранта это было бы слишком поздно. Бог знает, что она могла бы с ним сделать прежде, чем нам удалось бы получить какое-нибудь предписание, если бы вообще получили… — Он пожал плечами. — И по большому счету мы не могли выиграть это дело, потому что закон на ее стороне, и все застопорится как раз тогда, когда все улажено в этом фаргонском деле, так что я просто-напросто выбрал вариант, который, как я полагал, должен сработать. Наилучший вариант. Вот и все, что я могу сказать.
Они были только вдвоем за ленчем на кухне в квартире Джордана. Пауль накрыл на стол, обычные бутерброды, но оба они едва притронулись к еде.
— Черт возьми, — сказал Джордан. До этого момента он едва произнес и пару слов, давая Джастину возможность изложить все по порядку. — Черт возьми, ты должен был рассказать мне о том, что происходит. Я же предупреждал тебя.
— Я не мог обратиться к тебе. Иначе все, что я сделал, выглядело бы как твои действия. Я не хотел оставлять следы.
— Ну, и как? Остались следы?
— Боюсь, что мои следы достаточно отчетливы. Но это только часть дела. Оттого я и остался здесь. У Ари явно есть кое-что в запасе. Она собирается использовать меня против тебя, так же как планировала использовать Гранта против меня. Но теперь он ей не нужен, так ведь?
— Ты совершенно прав, что он ей теперь не нужен! Боже мой, сынок…
— Но это не так уж плохо, — он нарочно говорил очень уверенно. — Я ввел ее в заблуждение. Я остался. Она сказала — она сказала, что все это может сработать следующим образом: ты получаешь свой перевод, как только построят комплекс, в знак ее доброй воли. Затем я отправляю отсюда к тебе Гранта под свою ответственность. Тем самым…
— Тем самым ты останешься здесь, где она сможет вытворять все, что ей взбредет в голову!
— Тем самым, — продолжил он спокойно, тщательно подбирая слова, — она будет знать, что я в ее распоряжении, и это будет сдерживать тебя, пока ее проекты не развернутся настолько, что их уже станет невозможно остановить. Да и военные не позволят тебе обратиться к широкой аудитории. Именно это ей и нужно. Она это и получит. Однако есть пределы ее возможностям — и потому все мы улетаем. В конце концов.
Долгое, долгое время Джордан молчал, затем поднял рюмку, отпил и поставил обратно.
Время шло, а он по-прежнему сидел молча.
— Я ни за что, ни за что не должен был брать Гранта, — произнес, наконец, Джордан, — если речь идет об отношениях с Ари. Я знал, что это произойдет. Черт побери, уже тогда я знал, что так и будет. Никогда, никогда не принимай одолжения от своих врагов.
- Предыдущая
- 23/92
- Следующая
