Гномка в помощь, или Ося из Ллося (СИ) - Ардмир Мари - Страница 34

Появление проверяющего на площади перед гостиницей «Кромвеля» было неожиданным и несвоевременным. В корзинке еще оставалось десять пирожков, когда торговки под белы рученьки повели мужика ко мне, дабы проверить лицензию, вменить штраф, в худшем случае срок и запрет на торговлю. А я о лицензии только думала, но взять ещё не взяла. Во-первых, стоит она как двухмесячная выручка, коей у меня еще не собралось; во-вторых, оформляется полгода и только на одно направление; в-третьих, воспрещает производство в магически опасных районах Дагатии. А Бурфо это самая что ни на есть опасная зона, ибо маги-замерщики боятся туда заезжать. Вот и пишут в бланках «опаснее некуда». Ну, они-то написали и выдохнули, а мне — выкручивайся. И я бы с радостью сбежала, но пирожки, сиротливо лежащие на дне корзинки…

— Вы гномка? — спросила у меня запыхавшаяся студентка в белом манто и меховой шапочке в цвет.

— Я гномка! — воспарила духом, а вот и мое спасение-покупатель, который купит…

— Мне три пирожка, пожалуйста, — попросила она, расплатилась и сбежала.

А я осталась, не решаясь сдвинуться с места. Вот же гномья кровь! Если меня сейчас поймают, придется на четверть года расстаться не только с делом, но и со свободой. И кто приведет поместье в порядок? Кто проследит за голодным магом? Кто приструнит слизней и пауков?

Я пыталась вопросами подвигнуть себя на побег и продолжала стоять.

— Мне два, будьте добры, — подал голос щупленький парнишка в накинутом на плечи пальто.

— Прошу… — осталось пять, и ровно столько же шагов от меня до проверяющего и торговок, что его вели.

Святые угодники. Хоть кто-нибудь… спасите!

И словно отклик на зов надо мной прозвучало:

— Опять вы? И снова на моем любимом месте.

— Дражайший мой! — я повисла на первом постоянном и самом любимом клиенте, едва его не задушив. — Скажите, что вы проголодались!

— Я?.. Возможно.

— За-ме-ча-те-ль-но! — пирожки перекочевали к магу и я с пустой корзинкой обернулась к проверяющему. — Доброго дня!

— А вот и она! — в один голос пропели торговки, подталкивая ко мне тщедушного смуглого мужичка лет пятидесяти с острым взглядом и острой бородкой. — Торгует без лицензии!

— Непроверенным товаром! — ехидно добавила третья подошедшая. — Сделанным невесть где невесть из каких продуктов!

— Кто торгует? Я торгую? — округлила глаза. — Да я тут просто в гости пришла к своему самому… — смотрю на мага, а он на меня, ест и молчит, — великолепному, невероятному… — вскинул бровь, — замечательному… — перестал жевать, — завхозу! — закончила я, искренне надеясь, что он таки тот, за кого я его приняла.

— Всего-то?! Однако, вы шутница, — закашлялся мой верный покупатель и рассмеялся, когда лица торговок удивленно вытянулись, а руки поднялись покрутить пальцем у виска. — Позвольте представиться, Адас Аре, ректор этого замечательного заведения, — он махнул на академию за своей спиной и протянул руку проверяющему.

— О-о-о. Очень рад, — ответил тот, пожимая длань ректора Аре. — Много слышал о вас, очень много…

И пока он радовался, а торговки изумленно молчали, я сделала шаг, затем еще один и еще. Прижав к себе тележку и корзинку, на носочках добежала до портала, оглянулась и с облегчением шагнула вперед. Никто не заметил моего отступления и воспрепятствовать ему не смог!

На рынок за картошкой и опарышем бежала чуть ли не вприпрыжку, капусту нарезала с тихой песней, а тесто замешивала, отбивая темп ногой. И все потому, что мне благоволит Адас Аре, целый ректор Верхней Академии Мастеров, сокращенно ВАМа. А еще потому, что на завтра мне нужно испечь на сотню больше пирожков, а это двадцать девять серебрушек, а может, и целых тридцать, если покупать будут в розницу. И самое главное, слизняки. Они не доели вчерашнюю картошку, и та словно в отместку успела прорасти. И это значит, что у нас будут собственные клубни. И не через сорок дней с момента всхода, а раньше. Намного раньше!

— Ты счастливая, — заметил задохлик после долгого наблюдения за мной, — светишься.

— Еще бы. Это от радости быть свободной. Иметь собственное дело. Решать, что завтра буду делать, а что нет… — охотно ответила я, не отрываясь от замеса теста.

— Так говоришь, словно в Ллосе рабство процветает?

— Только в женской форме. С детства я работала на отца, затем на мужа, позже на свекровь. А теперь — вот! Наконец-то, на себя.

— Расскажешь?

— Завтра, — я накрыла тесто полотенцем, — сейчас давайте спать.

Но утром Реггену так же ничего услышать не удалось. Вначале я на час проспала, затем, подскочив, больно треснулась головой о столешницу и проклинала стол добрых полчаса. После, выходя из закутка, я споткнулась, налетела на бутыль с маслом подсолнуха и большую часть пролила. Пока все вымыла, пока на рынок за новой бутылью сбегала, настало время жарки, а я еще ничего не налепила. Уж думала, пролетела моя успешная торговля, но тут задохлик впервые пришел на подмогу. Стал у печи и взялся за трио сковородок. Я шипела и лепила, он молчал и жарил. На начало обеденного перерыва в академии попасть не удалось, но к середине я успела. Во избежание новой встречи с торговками и проверяющим — если они вновь его приволокли — я взялась за обход академии с дальних рубежей. У Церкви Всех Святых сходу продала четыре сотни пирожков, еще сотню близ библиотеки, напротив музея «Старьевщика» студенты купили четырнадцать десятков и на столько же сделали заказ. Итого к понедельнику я должна была испечь тысячу пирожков и пару десятков про запас.

Счастливая, но все еще не распродавшаяся толком, я ступила из портала на пустующую площадь перед гостиницей «Кромвеля» сделала несмелый шаг в сторону фонтана и остановилась от негромкого: «Я вас ждал».

— Ректор Аре? — неловко обернулась, дернув за собой тележку, отчего та колесом наехала на ректорский сапог.

— Он самый, — маг дернул нагой, освобождаясь. — А вы Ося из Ллося?

— Так и есть, — мой голос потонул в шумном вздохе, а тот в свою очередь растворился в неожиданно наступившей тишине.

— Я… — начал Аре и вновь замолчал.

— Что? — протянула вопросительно, а про себя взмолилась. Уж не говорите мне, что обиделись на завхоза или того хуже — отказываетесь от ежедневной покупки пирожков. У меня в корзинке еще двести двадцать штук, пока не продам, я ж отсюда не уйду… А если он скажет убираться и без лицензии не приходить? Что тогда?!

— Я…

Да-да?

— Я слышал, что…

Да что ж ты слышал-то?!

— Мне тут сказали… — Он покосился в сторону и судорожно сглотнул. А еще побелел как-то весь, от пальцев в обрезанных перчатках до ушей.

Ну, если ему что-то «сказали», значит, он с запретом на торговлю пришел. Вот и все. Прощай, едва окрепшее дело, прощайте, прибыль и мечты. С тоской посмотрела на корзинку, представила затяжные поиски работы, а маг неожиданно выдохнул:

— Вы вроде как привет от Вардо Реггена передавали…

— Было дело, и что с того? — неужели репутация задохлика теперь играет против меня и пирожков?

— Хотел узнать, — ректор почесал широкую бровь, — это правда или тактический ход?

— Правда, — ответила я, и он несмело улыбнулся. Фух. Ну, раз улыбается, значит, не с запретом пришел.

— И когда вы в последний раз видели Вардо? — пытливо прищурился Аре.

— Да вот с утра. Как проснусь, так он сразу же бросается в глаза. Мы соседи по тюфяку.

— Не понял… — глаза у мага стали больше и круглей. — По какому Тюфяку?

— По обычному. Спим мы вдвоем под столом.

— Где?

— В кузне, в поместье, которое в Бурфо, — вздохнула с грустью. У пауков я ещё ни одной комнаты не отбила, так что… — ютимся мы в мастерской, она же кухня, ванная и спальня.

— Так вы живете с ним вдвоем?! — воскликнул ректор ВАМа. — В одной комнате?

— Сейчас да, но мы со дня на день ждем возвращения щенка. И будет нас трое.

— Какого щенка? Погодите, а как же зверь?

— Так его и ждем, — охотно ответила я, и едва покрасневший Аре, вновь побелел. — Хотите, я вас с ним познакомлю?