Гномка в помощь, или Ося из Ллося (СИ) - Ардмир Мари - Страница 47

Он открыл глаза, он опустил руки, он улыбнулся, но так жутко, что я чуть не обмерла, а волосы мои стали дыбом. Что ж он такого страшного хочет сказать с такой-то улыбкой?

— Ося, я счастлив.

— Что? — Кажется, меня тоже сумасшествием зацепило. Слышу невероятную ерунду.

— Я счастлив, — повторил граф громче. А ерунда-то может быть правдивой. — Я переполнен нежностью и радостью. Я томлюсь, горю… Заживо сгораю. Это ужасно!

— Но почему? — вопросила недоуменно. — До весны, может, и далеко, но полнолуние-то вскоре. А среди студентов, что прошли, были девушки… пара-тройка очень даже симпатичных, — признала я, в очередной раз почувствовав себя гномкой.

— Ос-ся, — его голос тих и глух, мой так и вовсе не слышен:

— Что?

— Я счастлив…

— Это я уже поняла, — сказала со значением.

— При взгляде на мужчину! — рявкнул Регген.

«Мужчину… Жчину… Чину… Ну!» — разнеслось по всей академии. Мгновение, и в ранее темных окнах появился с десяток заинтересованных лиц. Повылазили в поисках источника звука. Я, поморщившись, потерла уши, граф-оружейник затравленно оглянулся.

— Святые угодники, это хуже озверения, потери магии и карантина у стражей контроля!

— Да ну, неправда… — не согласилась я.

— Правда! Лучше издохнуть в муках на допросе!

— Вот уж сомневаюсь.

— Лучше! Все лучше, чем подобная агония! — продолжил он патетично и вновь схватился за голову.

— Зато она многое объясняет, — не могла я не заметить, что бы хоть немного его приободрить.

— Что объясняет? — маг смотрел на меня тусклыми безжизненными глазами. Того гляди, задохлик станет здохликом.

— Вашу злость, ваш отчаянный поцелуй и крайнее нежелание идти в академию, — невесомо погладила его по руке. — Не убивайтесь вы так. Все к лучшему.

— Что к лучшему? — И пока я искала подходящий ответ, Регген явно подумал о нехорошем. Взъярился, выпустил когти и клыки, схватил меня за плечи. — Только не говори мне, что я всю жизнь был слепцом, а сейчас прозрел для истинной, чтоб ее, любви!

— Не скажу, мне еще жить охота. Да и вам тоже, — хмыкнула я, сдергивая с себя уже не руки, а лапы мага.

Кивком указала на окна и за рукав увела задохлика подальше от любопытных глаз. Получилось на открытую террасу, мерзлую, как двор, продуваемую всеми ветрами. Самое то, чтоб остудить чуток озверевшего мага и хорошенько подумать самой. Отчего ж его перемкнуло, а главное, где успело перемкнуть? До сих пор же в кузне сидел, то бишь ползал. И куда бы ни шел везде, был со мной: на рынке близ академии, в деревеньке Тминь, в палатке охотников, в гостях у капитана Маррета, а еще…

— Регген! — я от радости догадки подергала его за рукав. — Ρегге-е-ен, вы помните, что вас совсем недавно опоили? В доме герцогини, как раз перед вашим неудачным похищением?

— Помню. — Он надел мне на голову капюшон, посмотрел недовольно и с тоской уставился на дверь корпуса.

— И-и-и?

— Эллен — женщина, — буркнул несчастный маг, отвернулся и от меня, и от двери, и от аргументов, способных облегчить его участь.

— Ну, Эллен, может, и женщина, но опоил-то вас мужик под мороком, ну, которая иллюзия! Подумайте сами. — Я потормошила задохлика, едва ли не пританцовывая. — Мужик этот меры не знал, но вас боялся до дрожи! Увидел ваш оскал, насыпал зелья больше нужного, и все… вас пленил не вид зазнобы, а ее истинная суть.

На долгие несколько мгновений мы замерли друг напротив друга.

— Ося… — Он накрыл мои пальчики ладонью, то ли чтобы разжать их, то ли чтобы погладить.

— Погодите, я не сказала главного, то бишь лучшего! А именно… вы теперь похитителя этого под любой личиной сможете найти. Поймать. И воздать по заслугам!

— Нет уж, от воздаяний я воздержусь… — прошептал Регген глухо и посмотрел в мои глаза. С радостью пронаблюдала за тем, как белый граф стал уже привычного чуть серого оттенка, как взгляд его наполнился золотой искрой, а губы изогнулись в благодарной улыбке. Такой мягкой, такой искренней и теплой… — Спасибо.

Его отпустило, и меня вместе с ним.

— Пожалуйста! — я подпрыгнула на месте.

Капюшон опять слетел, но был возвращен уверенной маговской рукой. Прохладные пальцы коснулись моей щеки, очертили скулу. Тут двери корпуса открылись, наклонившийся ко мне задохлик лишь мельком взглянул в их направлении… С проклятьем на устах распрямился, схватил меня, тележку и помчался прочь от профессоров, студентов и затесавшейся средь них болезненной «любви».

Остановился лишь на миг, чтоб забрать у Бури медяшки, списки, корзинки, и снова сорвался на бег. Мы пролетели через академию к порталу со скоростью, от которой замерзли щеки, появились слезы, перехватило дыхание, а вслед за удушьем возникли галлюцинации. Ибо вернувшись в кузню, я увидела гладкое озеро слизи и рваные полосы на полу, внушительные царапины на стеллажах, стекла дрожащие от слаженного пиканья пауков. И это «Пи-пиу-пи!», эхом разлетающееся по поместью, служило фоном для угрожающего свиста слизней и барабанной дроби их каменной брони.

— Что происходит? Где Врадор?!

— Вероятно, в изгнании, — как-то буднично ответил Регген, начиная улыбаться. Вот только что он был хмур и зол, а теперь почти светится.

— Он еще жив?

— Сейчас узнаем. — Регген медленно приткнул к стене тележку, закрыл портал и, распахнув саму дверь, неспешно направился в сторону жутких звуков.

Я отстала всего на миг, дабы взять прикорм для обитателей поместья. Что-что, а переговоры по освобождению заложника лучше всего вести с оружием наперевес, компроматом или хлебом-солью на вкус захватчика. И хотя вес гостинцев был приличным, а сумки-переноски неудобными, графа я не только догнала, но и обогнала. Первой оказалась на месте и первой же застыла столбом. Не потому, что маг с тихой руганью забрал сумки, наградил меня едва ощутимым шлепком, а затем с извинениями погладил то же место. И не потому, что я впервые при свете дня увидела слизней высотой с задохлика, шириной с мою свекровь, с глазами-рожками, броней из шестигранных каменных плиток и способностью сворачиваться в сплющенные валуны.

Нет. Я остановилась, потому что эти самые валуны в количестве четырех штук наезжали на пальцы бесчувственного Врадора, а пара гигантских пауков за ноги тянула оного на выход. Они уже преодолели половину холла и, наверное, давным-давно бы выдворили главу контроля под многоголосое пиканье и фьюканье, если бы тот не вцепился в пол.

— Так вот откуда полосы! — ухмыльнулся Регген.

— И это все, что вы можете сказать?

— В общем… — он нагнулся, выудил из ближайшей оборвавшейся борозды полуметровый когтище и усмехнулся: — Теперь хотя бы понятно, почему в кузне полос было восемь, а здесь только три. — Раздался треск, за ним куда более уверенный рывок пауков, отрывающих ношу от пола. — То есть две.

Я была уверена, граф возьмет ситуацию на себя, разгонит обитателей поместья, спасет стража. Но вопреки всем ожиданиям, он привалился плечом к косяку, чтобы с умилением следить за процессом. И даже начал посвистывать в такт слизням.

— Вардо! Вы что, ему за допросы мстите?

— А ты против?

— Вот это да! Мало того, что буйный одержимый, так еще и злопамятный. И с кем я живу?

— Со мной, — ответил Регген. Выпятил худую грудь, расправил плечи и… не сдвинулся с места.

Вот и все, придется брать ситуацию в собственные руки. Я набрала воздуха полную грудь и громко крикнула:

— Стойте! Он хороший! — Пиканье тут же оборвалось, фьюканье приобрело полувопросительный оттенок. Я поспешила заверить: — Правда-правда.

— Возможно, хороший, — тихо заметил Регген, — но мы не знаем, за что его изгоняют.

— Он мало ест! — нашла я новый аргумент, потому что пауки вновь взялись за свое нехитрое дело.

— Сомневаюсь, что ты забыла завтрак, — не сдержал комментария маг. — Он съел вдвое больше меня.

— Цыц! Исходя из их угроз, это был самый верный довод, — шикнула я и вновь обратилась к воинственным племенам или стадам: — Мы вам тут гостинцев принесли… Предлагаю обмен! Мы вам вкуснейшее угощение, вы нам…