Самое порочное Рождество (ЛП) - Брэдли Шелли - Страница 3

На неё нахлынуло разочарование. За ним последовало беспокойство. Джек всегда отдавал максимум, и для него так заснуть — это свидетельство истощения. Или молчаливое заявление, что его страсть остыла.

Морган проскользнула в ванную и закрыла дверь, забралась в душ, затем дала волю слезам. Это было не продуктивно, но ей нужны были эти десять минут, прежде чем горячая вода в нагревателе закончится.

Когда струи стали холоднее, она закончила праздник жалости к себе и опять задумалась, нужно ли ей поговорить с Джеком после Рождества. Если он не скучает по тому огню между ними, как она, она предложит консультации или личного тренера — что угодно. Чёрт, она даже уменьшила свою нагрузку в «Заведи меня», чтобы облегчить нагрузку Джека дома и убедиться, что, когда он здесь, их время не будет расходоваться на стирку, продукты и прочие неромантичные домашние дела. Было так больно отдавать шоу — своего первого ребёнка — кому-то другому.

Но она бы сделала всё, что должна, чтобы Джек был счастлив, и чтобы спасти их брак.

С этой мыслью она направилась к швейной машинке, которую установила в дополнительной спальне, вместо того, чтобы забраться в постель.

***

Солнечный свет попал на его веки. Джек нахмурился. Какого чёрта, сколько времени?

Он приоткрыл глаз. Слабый свет добавлял комнате мягкие серые тени, падая через окно в виде полумесяца над кроватью. Рано, ещё не было семи.

Джек перекатился, чтобы обнять Морган. Он любил её расслабленную и сонную, с кожей как бархат, пахнущую как зрелая женщина с намёком на малину, что никогда не перестанет делать его твёрдым.

Но её там не оказалось. Её сторона кровати была холодной. Он увидел только флоггер. Джек слишком устал, чтобы использовать его на её нежной заднице.

Твою мать.

Коул подозревал, что последние несколько месяцев её съедает неуверенность. Ему не понравилась та отстранённость, которую он мельком увидел в её глазах прошлой ночью. Он не спал почти двадцать четыре часа, и вчера вырубился на кровати. Но это не оправдание. Он проспал Морган. Он её подвёл.

Блять.

Откинув одеяло, Джек убрал флоггер в тумбочку — на время. Взгляд на её гладкую подушку сказал ему, что Морган не спала здесь совсем. Тревога и упрёки самому себе разрывали грудь. Неужели она так обиделась и разозлилась, что предпочла спать где угодно, но не рядом с ним?

Ему нужно загладить вину перед Морган, доказать его огненной, голубоглазой жене, как сильно он хочет её каждый день.

Накинув тёмно-синий халат и обув тапки, которые зимой всегда были возле кровати, он вышел из спальни.

Гостиная была пустой, подушки на диване выглядели нетронутыми. На кухне Джек также её не заметил. Он нахмурился. Может один из детей заболел ночью?

Он споткнулся, побежав по коридору. Лейси лежала на животике в кроватке, опираясь на руки. На её лице была широкая улыбка, сверкавшая единственным зубом.

Наклонившись, он поднял её.

— Доброе утро, орешек. Ты видела мамочку?

Она агукала в ответ. Но её мокрый подгузник дал Джеку ответ.

Беспокойство съедало его изнутри, он поцеловал макушку дочери и зашёл в комнату Брайса. Мальчик выглядел так, будто не двигался с прошлого вечера. Его глубокое, ровное дыхание сказало Джеку, что тот всё ещё спал.

Что просто замечательно, но где Морган?

Он остановился в комнате Лейси, чтобы поменять подгузник, затем уложил её на одеяло в спальне с игрушечными зверушками и пушистыми кубиками. Этот трюк не будет работать, как только она начнёт ползать, но сейчас это даст ему пять минут.

Пройдя назад по дому, он проверил гараж. Её машина всё ещё была внутри, сумочка лежала на скамейке в прачечной, где она часто её оставляла. Джек выдохнул от облегчения. Что бы он делал, если бы она ушла? Преследовал бы её до края света. Он любил жену и не собирался отпускать её из-за недоразумения, он будет более чем счастлив прояснить всё за несколько часов на простынях.

— Проклятье, где же ты? — спросил он в тишине.

Он заметил свой телефон на кухонном столе и схватил его, ударил по быстрому набору. Телефон Морган зазвонил в пяти футах от него, на столешнице возле кофе-машины.

Единственное место, где он не смотрел, это запасная спальня. Он не мог придумать ни единой причины, почему она может быть там. Там нет кровати. Половина пространства была посвящена её рукоделию, другая — его домашнему офису.

Он прошёл через кухню и по коридору к дальней стороне дома. Мрачное предчувствие сжимало горло, пока он открывал скрипучую дверь.

Там спала Морган, опустившись на швейную машинку, все светильники в комнате ярко горели.

Его наполнило облегчение, сменившееся замешательством. Что, чёрт возьми, она такого делала более важного, чем её сон?

Джек прошёл через комнату. Что-то белое, обшитое кружевом и блёстками лежало на столе, на её обмякших руках и спадало на колени. Это похоже… на нижнее бельё.

На столе рядом с ней он увидел подходящие стринги. На манекене в углу заметил шёлковые ангельские крылья, на которых было несколько белых перьев по краям. У ног пластиковой фигуры стояла пара белых туфель на шпильках.

Внезапно Джек всё понял — и почувствовал, будто его ударили в грудь. Морган думала, что ей нужно не спать всю ночь и сделать соблазнительный наряд. Она была готова отказаться от столь необходимого отдыха, несмотря на целый день Рождественских торжеств и готовки, всё, чтобы угодить мужу, который подвёл её, как мужчина.

Возможно, потому что он подвёл её, как мужчина.

Что он вообще сделал, чтобы заслужить такую женщину? Он любил её всем сердцем. Он давно отдал ей свою душу. Сейчас он должен показать это так, как ей нужно.

Джек не помнил, чувствовал ли он себя когда-либо таким виноватым и недостойным. Он мог только представить, о чём она думала прошлой ночью, истощённая, вкладывающая все силы в шитьё, чтобы угодить негодяю, который судя по всему, выбрал кровать вместо её тела.

Он был чертовски уверен, что собирается срочно ей это компенсировать.

Наклонившись, он поднял жену на руки. Она застонала и приоткрыла глаза. Тени под ними беспокоили его.

— Возвращайся ко сну, cher, — прошептал он.

Она обмякла, положив голову ему на плечо. Её дыхание выровнялось. Даже то, что он уложил её в их постель и накрыл не нарушило её мягких вздохов. Глубоко внутри она всё ещё доверяла ему, всё ещё слушала его как своего мужа и Мастера, слава Богу.

Закрыв за собой дверь, Джек сделал кофе, дал Лейси первую утреннюю бутылочку, позвонил матери и направился в комнату Брайса, как раз, когда сын начал ворочаться.

Он помог своему маленькому мальчику надеть свежий подгузник и чистую одежду, затем сел на пол рядом с детьми и их игрушками. Это утро он посвятит детям, день — их многочисленной семье и празднованию. Но вечер… он намеревался посвятить каждую минуту жене и её наслаждению. Он напомнит ей, как охрененно сильно он хочет её любить.

***

Морган проснулась от яркого солнечного света в уютной спальне. Кровать пахла Джеком… но его нигде не было. Нахмурившись, она села и посмотрела на часы. Было действительно больше десяти?

— Проклятье. Дети. И Рождественское утро!

Она всё ещё была одета в халат, который накинула после душа. Она точно не помнила, как ложилась в постель.

И она пропустила, как её собственные дети открывают подарки от Санты. Это были первые праздники Лейси и первые, которые может запомнить Брайс.

— Что за мать проспит всё это?

Морган вскочила на ноги и бросилась за дверь, её ступни шлепали по деревянному полу.

— Сюда, — раздался голос Джека из комнаты Брайса в конце коридора.

Она перешла на бег. Конечно, её маленький мальчик будет играть с чем-то из новых игрушек. Если ей повезёт, она увидит его первую поездку на велосипеде… но каковы шансы, что её необузданный малыш будет ждать?

— Почему ты меня не разбудил? — спросила она, когда вошла.

Джек выглядел идеальным папой — защищающий, любящий до безумия, контролирующий. Он играл с детьми, которые были чрезвычайно счастливы и спокойны. Он выглядел таким чертовски красивым. Только что встав с постели, она, должно быть, смотрелась не очень: спутанные волосы, остатки вчерашней туши под глазами.