Вернуться живым (ЛП) - Хэлли Карина - Страница 18

Я бросил полотенца, она перекатилась на спину, открыв грудь, ее волосы разметались вокруг черным шелком. Она не перестанет лишать меня дыхания.

Она забралась под одеяла, и я присоединился к ней, выключив свет, и мы остались в темноте, а ее вкус все еще был на моих губах.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Мы снова проснулись с похмельем. Я проснулся раньше Перри, когда солнце поднялось над рыжими крышами вокруг нас. Алкоголь мешал спать.

Я слез с кровати, быстро оделся, желая сбегать в ближайшее кафе и принести нам чего-нибудь жирного. Напротив продавали яйца Бенедикт со свининой, и я заказал их и две Кровавые Мэри с собой (мне нравился этот город), когда кто-то постучал по моему плечу.

— Максимус, — оскалился я, зная, что это он, не оборачиваясь.

— Привет, Декс, — сказал он сухо.

Я скрестил руки и посмотрел на него.

— Как ты мог сказать, что никогда не слышал об Овощной лазанье, но легко изображаешь Уэйна Найта?

Он ну улыбался.

— Нужно поговорить.

Я схватил Кровавую Мэри и сделал большой пряный глоток. Вкусно.

— Ты меня бросаешь? Нет, погоди, мы тебя разбудили ночью?

— Декс, это нужно прекратить.

Мне дали коробочки с яйцами Бенедикт, на которых уже появилось жирное пятно. Я сделал еще глоток, глядя на лицо Максимуса. Порой изменения человека могли удивить. Мы все старели, но тут я понял, что Максимус был не тем парнем из колледжа. Он всегда был крупным, выше двух метров, и его лицо было загорелым и в веснушках. Но он сиял раньше молодостью, впечатлял. Энергия, яркость. Его глаза сияли, и это звучит уже гомоэротично, но так было.

А теперь я впервые увидел, как он постарел. Я тоже подрос. У меня уже появилось немного седины на висках, морщины вокруг глаз, которых раньше не было, и я уже не так хорошо переносил похмелье, как раньше. Я был близко к состоянию обычного 32-летнего мужчины, хоть это и не радовало.

Но Максимус выглядел уставшим. Его кожа была пепельной, обветренной, а волосы потеряли часть блеска (я заметил, потому что раньше он поливал волосы пивом и лимонами, чтобы они блестели, чтобы в них было видно отражение), брюшко пробивалось там, где раньше были одни мышцы.

— На что смотришь? — сказал он, и я понял, что он ждал ответ. Что там было? А, что-то нужно прекратить.

— Я смотрю на тебя, рыжий Элвис из эпохи арахисового масла и сэндвичей с бананами. Зачем нам говорить? Что нужно прекратить?

Он посмотрел в окно и сказал:

— Иди за мной.

Я закатил глаза и попросил продавца поставить коробки в пакет, ведь у меня уже были заняты руки напитками, и выбежал за ним на улицу.

Март был приятно теплым здесь, погода для джинсов и футболки. Вокруг были туристы, но не толпами, да и кому до этого было дело, ведь я сам был туристом. Я шел за Максимусом по улице, смотрел на проезжающие порой машины, ребят, которые занимались спортом, а потом он остановился в открытом парке рядом с церковью. Там была статуя Эндрю Джексона на коне, и мы сели на одну из многих скамеек, что окружали статую. На некоторых скамейках люди потягивали кофе, на некоторых спали бездомные, но почти весь парк был тихим.

— Ладно, о чем ты хочешь поговорить? — спросил я. Я почти допил свой коктейль и, чем дольше сидел с Максимусом, тем сильнее хотелось выпить коктейль Перри. — Про зомби? Это нужно остановить, согласен, но я не думаю, что мы с тобой должны заниматься этим.

— Прошу, я серьезно, — и он не врал.

И все же.

— О зомби?

— Вы с Перри. Это нужно прекратить.

— Не пойми превратно, но я не знаю, сколько раз мне нужно сказать тебе, что это не твое дело. Жаль, Перри нет рядом, она бы тебя ударила, но я буду рад заменить удар. Коленом по яйцам. Кулаком по носу. Выбирай.

— Ты можешь хоть минуту подумать головой и выслушать меня?

От его тона по шее пробежали мурашки тревоги. Он не шутил. Улыбка пропала с моего лица.

— Что?

Он пошевелил челюстью и сжал ее пальцами. Прошла пара минут. Я видел вдали телеги с мулами у реки. Он медленно выдохнул.

— Это прозвучит странно, просто выслушай. Ты можешь ругаться и вопить, как хочешь, когда выслушаешь то, что не хочешь слышать. Но пока что… дай сказать.

— Ла-а-адно.

— Вам с Перри не суждено быть вместе.

— Ох…

Он поднял ладонь.

— Не закончил. Я не могу пока уточнить, ты и не поверишь, но я хочу это тебе сказать. Вам с Перри не суждено быть. Я говорю это не из ревности или ненависти. Верь или нет, но я говорю тебе это, потому что забочусь о тебе. О вас обоих. Ты любишь Перри, знаю, но не вся любовь ведет к хорошему. Слушай, порой мы хотим сделать все и рискнуть всем ради любви, но это ни к чему не ведет. И все разваливается. То, что ты любишь, и любовь в твоих руках не значит, что ты ее всегда получишь. В твоем случае не может быть хорошего. Войны начинались из-за любви, людей убивали, ломались жизни из-за любви. Если вы с Перри станете чем-то большим, если она забеременеет, и вы захотите ребенка, она…

Это ударило тонной кирпичей.

— Довольно, — вмешался я и вскочил на ноги, словно меня ударили хлыстом. Я слушал с недоверием и долей нежелания, не понимая слова этого безумца, но привлекать туда Перри и беременность не стоило. Мои пределы на этом были достигнуты.

Я стоял над ним, раскаленный от ярости, текущей потоком по всем частям моего тела, просящей сорваться на нем.

— Не говори со мной об этом, понял? Не смей. Не знаю, что я тогда с тобой сделаю, но красивым ты потом не будешь. Серьезно. Ты больной ревнивец. Ты знаешь, что у Перри был выкидыш с моим ребенком, знаешь это, но тебе хватило наглости упомянуть это? Я тебе еще устрою, и тебе это не понравится. Так что закрой рот и больше мне — или ей — об этом не говори, иначе я раздавлю твой член твоими зубами.

Я бросил в него пустой стакан от Кровавой Мэри, лед посыпался на него раньше, чем он уклонился. А потом я помчался обратно, пытаясь подавить злость. Я не мог даже понять, что он пытался сделать, но я явно недооценил его. То ли он сильнее ревновал, то ли так сильно любил Перри. Конечно, он стал страшнее, ведь это грызло его изнутри.

Когда я вернулся в комнату, я был спокойнее. Пришлось выпить коктейль Перри, и это помогло. Я купил ей новый, но яйца Бенедикт были холодными. Она не заметила. Она переживала, когда проснулась, а меня рядом не было. Ее тревога за меня растопила мое сердце.

Я решил держать в секрете слова Максимуса. Не хотелось показывать Перри, как он был одержим нами, это только напугает ее. Я хотел пережить неделю, не попав за решетку за убийство. Зомби звучали интересно, и я хотел бы снять дом с призраками, увидеть забавные огни и уловить что-то с помощью ФЭГ, а потом убраться из Луизианы. Я хотел вернуться к нормальной жизни с Перри в моей кровати, Жирным Кроликом на диване и мечтами о нас с ней вместе.

К сожалению, тут мы с Перри не совпали. Она была в восторге от потенциальной ситуации с зомби и хотела увидеться в полдень с Розой. Она сказала, что Роза заинтересовала ее, ведь редкие люди видели призраков. Мы таких не знали. Она хотела узнать, была ли в жизни Розы Пиппа, хотела узнать о ее способностях. Насколько я понял, она могла закрываться от людей. Она была бы отличной шпионкой, хотя и работе бармена это умение помогало.

Мы встретились с Максимусом в фойе без двадцати двенадцать. Он болтал с женщиной за стойкой, так нервно поправляла седые волосы, очарованная рыжим гадом.

— Овощная лазанья, — позвал я. — Идем.

Он повернулся ко мне, и мне пришлось забыть ужасы, что он наговорил мне, иначе я не пережил бы день.

Я выдавил улыбку и кивнул на дверь. Я схватил Перри за руку и потянул ее наружу. Она снова была в леггинсах и ботинках, а сверху было платье без рукавов с изображением черепа. Было приятно видеть ее, показывающей больше кожи, хотя в теплое время это отвлекло бы меня сильнее.

Вскоре мы добрались до «Безымянного». Бар днем выглядел иначе, милее и старее, как многие здания на улице. Нити ярких бус свисали с вывески и навеса, они пробыли тут не больше нескольких недель.