Игрушка для чёрного мага (СИ) - Шум Марго - Страница 5

– Вот тут все подобности, но я его еще не читала.

– Ни себе чего!.. – протянула Катя, гладя на подругу совершенно круглыми от удивления глазами. – Такое только в кино случается, – покосилась она с опаской на папку, словно там была бомба замедленного действия.

– Как видишь, не только, – вздохнула Лина. – И я понятия не имею, что теперь делать.

– Налей еще по рюмочке, – велела подруга. – А потом изучим договор или что там, – вновь кивнула она на папку.

Выпили, закусили, а потом Катя решительно раскрыла папку.

– Читать буду я, если ты не против.

Какой там против! Алкоголь сыграл плохую шутку. И если до этого Лина испытывала растерянность и неуверенность ни в чем, то сейчас отчего-то стало страшно.

– Соглашение о намерениях, – торжественно прочитала Катя и продолжила: – Сорочинский Лукреций Альметьевич, – ну и имя, извращение чистой воды! – фыркнула она, – действующий на основании устной договоренности и данного соглашения, и… тут, судя по всему, должно идти твое имя – Гущина Ангелина Сергеевна, действующая… в общем, на основании того же самого. Стоп! – застыла над бумагой Катя. – Люк Сорочинский! Ну точно! Совершенно скандальный тип и светский повеса. Да я через день читаю про него всякие светские сенсации! Линка, кажется, ты точно попала… – сочувственно посмотрела она на бледную подругу.

– Я всегда могу отказаться, – пожала плечами та. – Не принудит же он меня. Но, Кать, он предлагает такое приличное вознаграждение, – назвала она сумму, от которой у подруги снова округлились глаза.

– Офигеть!.. От такого точно не отказываются. Ладно, читаю дальше…

Дальше речь вша о предмете соглашения, где черным по белому так и было написано, что та, кто будет вписана в соглашение, соглашается исполнять роль любовницы Сорочинского. К слову, срок не обговаривался, и это Лину тоже напрягло. Не всю же жизнь она будет играть роль любовницы, если согласится. Пункт «Основные направления сотрудничества сторон» содержал все то, что уже перечислил ей хозяин агентства на собеседовании. Приемы, модные тусовки, в общем, появления в публичных местах, где вторая сторона тоже обязана была присутствовать в определенной роли.

– Дальше тут перечисляется, чего ты не должна делать, – пробормотала Катя, вчитываясь в текст. – Вот же козел! – тут же воскликнула.

– Кать, ну читай уже! – взмолилась Лина, желая поскорее покончить со всем этим и мечтая уже не просто выпить, а напиться. Не откладывая в долгий ящик, она еще плеснула им на два пальца коньяка.

– Всего два пункта, – взглянула подруга на нее из-под хмурых бровей. – Первый: ты не должна общаться с родственниками и друзьями в дни, не утвержденные графиком, который он тебе составит. И второй: ты не должна ограничивать свободу этого придурка и предъявлять ему какие-нибудь претензии! Ну не козел ли?!

– Форменный, – согласилась Лина и осушила рюмку. – Что там еще?

– Что ты должна делать.

Эта часть соглашения была довольно размытой и гласила, что Лина должна беспрекословно соглашаться на все, что ей будет предложено, исключая интим.

– Дальше все стандартно – любые изменения и дополнения к настоящему соглашению действительны при условии, если они совершены в письменной форме и подписаны… бла-бла-бла… Соглашение составлено в двух экземплярах… реквизиты сторон… в общем, бюрократическая фигня всякая.

Катя бросила соглашение на диван и откинулась на спинку, глядя на подругу. Лина же взяла лист бумаги и внизу увидела номер мобильного телефона, по всей видимости, личного, по которому должна отзвониться не позднее завтрашнего утра, если согласится на весь этот бред.

– Ну и?.. Что ты решила? – спросила Катя.

– Понятия не имею. А ты бы на такое согласилась?

– Ради таких денег?.. Без услуг интимного характера?.. Тоже не знаю, – пожала она плечами. – С одной стороны, дурь несусветная, а с другой – нигде в другом месте ты столько не заработаешь. Да и поживешь в кои-то веке как королева!

– Сомнительная перспектива. Видела бы ты его…

– Так я видела. Это ты у нас светскими новостями не интересуешься. Роковой красавчик, к услугам которого все женщины мира.

– Да… – протянула Лина, чувствуя, как под действием алкоголя все больше расслабляется, и мысли заволакивает хмельной туман. – Одного не пойму, зачем все так усложнять? Устраивать кастинг… Бред какой-то.

– Ну, бред не бред, а зачем-то ему это понадобилось. Знаешь, никогда не считала богатых и красивых мужиков тупыми. Раз добились такого положения сами, то чего-то, да соображают. А этот Люк явно не на папочкиной шее сидит. Про его отца я ничего не слышала. Значит, сам. Значит, еще и умный.

– Слабое утешение, – вымучено улыбнулась Лина. – Знаешь, Кать, когда я уходила оттуда, почему-то стало страшно.

Она вспомнила в мельчайших подробностях лицо мужчины, как он смотрел на нее, с каким выражением в глазах. С каким, не понимала и сейчас, но что-то в глубине их было такого, что предупреждало.

– Не думаю, что он тебя хочет съесть, – неловко пошутила подруга.

Если бы это было самое страшное! Да и пугал Лину больше всего тот факт, что она сама не знала, чего боится. Страх шел из подсознания, которое ее словно предупреждало о чем-то, заставляло держаться от этого мужчины подальше. Что же ждет ее, если она все же решит согласиться на странное предложение?

– Ты ведь никому не расскажешь? – спохватилась Лина, вспомнив предупреждение.

– Обижаешь, – надула губы Катя. – Тайны я хранить умею, особенно роковые…

– Кать! – закричала Лина, не выдержав. – Хватит уже, а! Я и так вся на нервах, вон даже руки трясутся, – выставила она вперед подрагивающие конечности. – И ты еще со своими шуточками!

Лина чуть не плакала, и Катя поняла, что перегнула палку. Она пересела на подлокотник кресла, в котором сжалась подруга, спрятав лицо в ладонях, и приобняла ту за плечи.

– Линок, не куксись. Вот увидишь, все будет хорошо. Да и я рядом – обидеть тебя никому не дам. Слышишь? Прорвемся, мы обязательно прорвемся.

Только вот Лине казалось, что убеждала Катя сейчас себя, а не ее, но все же ее слова немного успокаивали.

Проводив подругу, Лина испытала такой приступ сонливости, которому не могла противиться. Мама все еще не вернулась, как и Егорка. И она с чистой совестью решила вздремнуть, оставив принятие окончательного решения на вечер. На сонную голову она больше не могла и не хотела думать ни о каких брюнетах, ни об их идиотских предложениях.

Ей приснилась бабушка, которая умерла, когда Лине исполнилось пятнадцать. До этого бабушка жила с ними, и Лина ее очень любила. Во сне они сидели за одиноким почему-то столиком какого-то кафе. Кругом царили сумерки, а рядом волновалось море. Сидели молча, ни о чем не разговаривали, и бабушка так внимательно на нее смотрела. А Лина все пыталась понять по ее лицу, о чем же та думает. Но не понимала. А потом море вдруг резко вспенилось, поднимая гребень огромной волны. Лина схватила бабушку за руку и потянула подальше от берега. Ее она вовремя успела затолкнуть внутрь кафе. Сама же не смогла убежать от волны, и та лизнула ей ноги. Даже во сне Лина почувствовала, какая холодная и неласковая в этом море вода, что обожгла ей ступни даже через теплые ботинки.

– Ничего, – проговорила бабушка и улыбнулась такой знакомой и любимой улыбкой. – Лучше промочить ноги, чем уйти под воду с головой.

И она исчезла, а Лина проснулась в сгущающихся сумерках комнаты. С кухни доносились какие-то звуки. Значит, мама вернулась и уже что-то готовит. Из комнаты Егорки слышалась музыка – его любимый рок… Все так привычно, знакомо. А еще любимо и необходимо ей. Щемящая тоска сжала душу, и Лина поняла, что приняла решение и произошло это во сне. Она села на диване и взяла телефон. Не ради себя, а ради своих любимых она должна попробовать. Ведь больше им помочь некому, и в семье пока она одна взрослая и зарабатывающая.

Лина открыла папку и быстро набрала заветный номер. А потом сразу же нажала на кнопку вызова, чтобы не передумать.