Город Змей - Шэн Даррен - Страница 36

— Вы нашли сюда дорогу раньше, чем я ожидал, — раздается голос сверху. Я поднимаю нож и безуспешно вглядываюсь в темноту, скрывающую потолок.

— Бросьте нож, — говорит голос, и я вижу падающую вниз веревку, — он вам не понадобится.

Какой-то человек быстро спускается вниз по веревке и по-кошачьи приземляется на помост, потом поворачивается ко мне и улыбается. Он старше всех остальных, кого я сегодня встретил здесь, — ему около тридцати. Бритая голова, на щеках вытатуированы голубые змеи, а на футболку надета кожаная куртка.

— Вы — Кобра? — спрашиваю я, не опуская ножа.

Он поднимает бровь:

— Быстро схватываете. Да. Я командую вторым триумвиратом. Знаете про них?

— Кое-что узнал. Сколько всего триумвиратов?

— Семь. Сейчас мы формируем восьмой.

Значит, у них почти четыреста человек в подчинении. Неудивительно, что Даверна так беспокоят Змеи.

— Кто руководит вами и финансирует вас?

Кобра улыбается:

— Не задавайте вопросов — не получите лжи в ответ. Пойдемте, мистер Джири, хозяин ждет.

Он протягивает мне конец веревки.

— Я не стану никуда подниматься, пока мне не скажут, что происходит, — говорю я.

Он пожимает плечами:

— Значит, будете сидеть здесь, пока не испортитесь.

— К кому вы меня ведете?

— Увидите, когда подниметесь туда.

— Это?.. — Я не могу заставить себя произнести имя.

Улыбка Кобры гаснет, и он дергает за канат. Поскольку у меня нет выбора, я начинаю подниматься вверх по канату, сопровождаемый Коброй, пока не оказываюсь на балконе. Оказавшись там, я поворачиваюсь и приставляю нож к горлу Кобры.

— Мне нужны ответы на мои вопросы, и немедленно, — рычу я, но он смеется в ответ:

— Убейте меня, если хотите, мистер Джири, но вы не узнаете от меня ничего. Здесь никто не боится смерти. Мы научены ее принимать.

Мне очень хочется перерезать ему горло, но это вряд ли приблизит меня к разгадке. Отступив, я даю ему возможность забраться, и он, пройдя платформу, направляется в другой туннель.

— Сколько здесь туннелей? — спрашиваю я, когда мы миновали еще несколько проходов.

— На этот вопрос я не мог бы ответить, даже если бы захотел, — говорит Кобра. — Я здесь уже шесть лет, и все еще нахожу новые лабиринты.

— Шесть лет — долгий срок, если проводить его под землей, — замечаю я.

— Да, — соглашается он, и в его голосе слышится нотка горечи.

— Эти туннели построили виллаки?

Он некоторое время думает, потом кивает.

— Они все еще их контролируют?

Щелкнув языком, он грозит мне пальцем. Мы минуем один туннель за другим, поворачивая под разными углами. Наконец подходим к двери, и Кобра останавливается:

— Мы пришли. Я вас покидаю. Дальше можете идти сами.

— Подождите, — останавливаю его я, — как вас зовут?

— У Кобр нет имен. В общепринятом смысле.

Он уходит.

Несколько мгновений я стою в растерянности, потом распахиваю дверь. Вхожу в короткий коридор, по обеим сторонам которого рядами лежат человеческие черепа, некоторые с клочьями мяса и кожи. Со всех срезаны макушки, а в отверстия вставлены свечи. Я не подвержен суеверным страхам, но даже у меня начинают трястись поджилки, пока я прохожу этот короткий промежуток до двери в противоположном конце коридора.

Стараясь избавиться от страха, я сосредоточиваю все внимание на двери. Открыв ее, делаю шаг вперед и оглядываюсь. Я нахожусь в комнате больших размеров, в одном углу которой стоит односпальная кровать, а в другом навалены ножи, различное оружие и цепи. Третий угол пуст. В четвертом стоит стол, украшенный человеческими костями — десятки их приколоты к ножкам и краю столешницы. За столом, повернувшись ко мне спиной, сидит человек. Он чем-то занят. Подойдя ближе, я заглядываю через его плечо — и вижу, что он выковыривает глаза из глазниц мертвой детской головы.

— Ты когда-нибудь убивал ребенка? — спрашивает он, не оборачиваясь.

— Нет, — выдыхаю я.

— Отличная забава.

На подобное заявление нет ответа. Глядя в сторону, я жду, чтобы он заговорил снова, что он тут же и делает:

— Знаешь, кто я?

— Я знаю, за кого вы себя выдаете.

Я чувствую, что он улыбается.

— Не доверяешь собственным глазам и ушам?

— Я знаю, как просто подделать человека. Сам делал это десять лет.

— Внешность — да. Но не голос, — возражает он. — Я много раз подслушивал, как ты говоришь. Ты никогда не мог овладеть моими приятными обертонами.

Он поворачивается и смотрит на меня. Так близко его нельзя не узнать. Лицо, глаза, даже змей можно скопировать, но это выражение абсолютного, ликующего, нечеловеческого зла — единственное в своем роде. Я никогда даже близко не повторял его и не верю, что кто-нибудь может это сделать.

— Мои приветствия, Эл, мой мальчик, — говорит Паукар Вами, потом протягивает руку и улыбается своей самой очаровательной улыбкой: — Не обнимешь своего доброго старого папочку?

— Но ты же мертв.

Обращенные к живому человеку, эти слова звучат смехотворно. Я сижу на краю кровати напротив своего отца, умершего десять лет назад.

— Нет, — говорит он, задумчиво вертя в руках детскую голову, — я был мертв и скоро снова умру, я это знаю, но в настоящее время я жив. — Он издает сдавленный смешок. — И возможно, это один из моих лучших дней.

— Где ты был? — спрашиваю я.

— В основном я был покойником. А последнее время нахожусь здесь, обучая моих мальчиков и девочек, как стать хорошими маленькими киллерами.

— Вербовал Змей?

— Некоторое количество, но большинство было доставлено священниками. Я — номинальный лидер, наемный убийца, который возвращается из могилы. Время от времени священники жестоко убивают меня на площади перед всеми Змеями, а потом снова воскрешают. Это производит сильнейшее впечатление на моих учеников. Кроме того, я произношу страстные речи и участвую в обучении. Время от времени сопровождаю какую-нибудь фалангу в набеге на верхний мир и снова упиваюсь дивными объятиями смерти.

— Ты убил людей Даверна и Тассо?

— Кое-кого из них. Об остальных позаботились Змеи.

Значит, Даверн был прав. Паукар Вами действительно убивал его людей. Просто это был не тот Вами, которого он подозревал.

— Этого я не понимаю. Ты же был Аюмарканом. Ты должен был умереть вместе с Кардиналом. Черт возьми, так оно и было! Каким образом ты вернулся обратно?

— Я не вернулся, — отвечает он, и глаза его темнеют, — меня вернули. — Он отбрасывает в сторону детскую голову, встает и потягивается.

Точно такой, каким я его помню. Не постарел ни на день. Он должен быть уже стариком, но время не легло тяжким бременем на его плечи. Он выглядит моложе, чем я.

— Здесь темнота. — Он дотрагивается пальцем до головы. — Память очень ослабла. Я знаю, что ты мой сын, мой первенец, но не могу вспомнить твою мать или то, как ты рос. Я смутно припоминаю, что десять лет назад мы работали вместе, но, хоть убей, не помню, почему пересеклись наши дороги и какую общую цель мы преследовали.

— Не помнишь Билла Кейси? — тихо спрашиваю я.

Он хмурится:

— Во сне иногда мне приходит это имя, не знаю почему. Кто он такой?

— Офицер полиции.

— Мой враг? Человек, которого я убил или который пытался убить меня?

Я молча качаю головой. Мне хочется думать, что он играет со мной, но по его глазам я вижу, что это не так. Он действительно не знает.

— Мы вернемся к Биллу, — бормочу я, стараясь успокоиться. От столь сюрреалистической встречи нетрудно и рехнуться. Но я должен оставаться в твердом уме и не торопить события. — Расскажи мне о себе… за последние десять лет… что произошло?

— Это долгая история.

— У нас есть время.

— Да. Больше, чем ты можешь представить. По крайней мере, у меня. — Он поглаживает змею на щеке точно так же, как я поглаживаю свою с тех пор, как сделал тату. — Десять лет назад я умер. Свои последние минуты я помню отчетливо. Ты был вместе со мной во Дворце. Я хотел остановить Кардинала, который намеревался покончить с собой, поскольку знал, что его жизнь связана с моей. Он создал меня. Мне было предопределено умереть вместе с ним. Я попытался остановить его, когда он собрался прыгнуть вниз, но не смог. Он прыгнул. Меня окутал зеленый туман. Мир стал меркнуть, потом наступила пустота. Я умер.