Страшные сказки закрытого королевства - Завойчинская Милена - Страница 16

— О как! — взлетели ее тонко выщипанные зачерненные брови. — Имеется опыт?

Отвечать я не стала, и так всё ясно.

Ужином меня накормили, после чего я, повязав черную маску, скрывающую большую часть лица, пела и играла на гитаре в холле сначала для шлюх, которые сидели там в ожидании клиентов. А позднее, когда стали подтягиваться жаждущие утех мужчины, то уже для всех. Когда все разбрелись по комнатам, меня проводили в какой-то чулан, кивнули на тюфяк, прислоненный к стене, и оставили в одиночестве. Так я провела трое суток. Отоспавшись и поев, уходила гулять по городу. Возвращалась к вечеру, и всё повторялось.

Днем не только изучала содержимое лавочек с магическими амулетами, но и занималась одним важным делом. Найдя книжный магазин, торчала там, стоя у стеллажей и быстро просматривая местные сказки. Нужно было успеть прочесть и запомнить как можно больше, пока торговец не осознал, что я не просто верчу в руках то одну, то другую книгу, а именно читаю. Деньги у меня появились. Клиенты борделя мне их подкидывали, да и девушки, которым понравилось мое выступление, украдкой совали мелкие монетки, когда не видела госпожа Урсула.

Сама же хозяйка отсыпала мне аж десять серебряных, когда я стала прощаться, сообщив, что собираюсь отправляться дальше в путь.

— Точно не хочешь остаться? — серьезно спросила она. — Мне господа сказали, им понравилось, что я пригласила менестреля. Гляди, а то я и комнату могу выделить, работай.

Поблагодарив, я отказалась и в тот же день покинула этот городок.

Не буду утомлять подробностями своего дальнейшего путешествия по Дагарре. Оно мало чем отличалось от всего, что уже было. Где пешком, где с попутчиками, ночуя то на сеновале, если пускали, то под открытым небом, то на конюшне в убогих тавернах и трактирах. Оплатить комнату мне было нечем, купить новую одежду тоже не на что. Заработать почти не удавалось. То ли сказывалась близость к закрытому королевству и общий недружелюбный настрой жителей Дагарры, то ли мой потрепанный и изможденный вид отталкивал потенциальных слушателей и плательщиков. Даже улыбка и гитара за плечом не внушали симпатии ко мне.

К тому же наступила осень, периодически заряжали противные нудные дожди, и тогда становилось совсем уж печально. Унылая погода и людей делала такими же унылыми.

Для себя я решила, что сначала пересеку Дагарру, уйду как можно дальше от Дагры, чтобы ничто не напоминало о ней, и тогда попробую решить, что же мне делать дальше. Провести всю жизнь под личиной мальчишки-менестреля в мои планы не входило. Да и не выдержу. Те месяцы, которые я уже провела в скитаниях, вымотали меня до предела. Не осталось никаких сил, ни моральных, ни физических.

Да, я уже более-менее освоилась в новой для себя реальности, изучила, в целом, быт местного населения и то, к чему они привыкли. Но, тем не менее, почти каждый день открывала для себя что-то новое.

Входила я в ворота последнего крупного города Дагарры с мрачным выражением лица. Тут я планировала задержаться на несколько дней, подыскать попутчиков и выехать в соседнее королевство. Вряд ли оно сильно отличается от этого, но, как рассказывали, там гораздо больше нелюдей. Не знаю, хорошо ли это, но терять мне нечего. Хотя староста в первом селении, которое я встретила после пересечения границы с Дагрой, говорил, что чем ближе к центру страны, тем больше вероятность встретить эльфов или даже драконов, мне таковые не попадались. Может, я не там шла и не в тех заведениях устраивалась на ночевки, но ни одного эльфа я так и не увидела. И уж тем более — дракона.

Уже почти стемнело, когда я опустила в кружку два медяка, оплачивая проход в город и ступая в его пределы. Стражники на меня даже не взглянули. Ну плетется грязный худой пацан с обшарпанной гитарой и тощей сумкой, ну кутается в потрепанный плащ и еле передвигает ноги в разбитых сапогах, облепленных грязью… Главное, что заплатил пошлину, а дальше их не касается…

Я понимала, что в таком виде меня ни в один приличный трактир не пустят, поэтому брела, отыскивая взглядом что-то попроще. Не совсем уж приют для отребья, но и не благополучное место. Там мне пока делать нечего…

Как оказалось, я слишком расслабилась. Не знаю, отчего потеряла бдительность, но поплатилась за это очень быстро. Из тени ко мне шагнули двое… А дальше я получила мощный удар в лицо, потом в живот и улетела в грязную лужу на разбитой мостовой. Я и понять ничего не успела, только почувствовала рывок и лишилась своего и так скудного скарба.

Грабители даже не посчитали нужным угрожать, просто сорвали сумку и намеревались уже обыскать меня, но, на мою удачу, их спугнули тяжелые шаги и бряканье оружия.

Бандиты переглянулись, это я увидела при свете луны, кивнули друг другу и растворились в темноте, как будто их и не было. А я так и осталась лежать на мостовой, придавив спиной гитару. Или, что гораздо более вероятно, обломки гитары…

Губам было горячо, похоже, разбили в кровь. Но хоть нос и челюсть не сломали, а ведь могли. Много ли нужно моим хрупким костям? Живот ныл от удара, и дышать получалось через раз. Интересно, отбили мне внутренности или повезло, отделаюсь синяками?

Сил встать у меня не было.

Всё, не могу больше!

Ночную тишину разрезал каркающий надрывный смех, и не сразу пришло осознание, что это смеюсь я. Ты думала, что достигла дна, Рэмина дас Рези?

О нет! Тебе только казалось, что ты на дне. А вот, смотри-ка, снизу постучались. Я смеялась, глядя в свинцовое хмурое небо и на краешек луны, выглядывающей из-за тучи. Хохотала, чувствуя, как из глаз льются горячие слезы.

Не. Могу. Больше!

Не знаю, сколько продолжалась моя истерика, но прекратилась она так же внезапно, как и началась. Да и заледенела я совсем, лежа в холодной грязной воде.

С трудом встав, я оглядела себя, снова закинула лицо к небу и постояла, закрыв глаза.

Сейчас меня не пустят даже на сеновал или конюшню. Грязный оборвыш — вот кем я выгляжу. Но, тем не менее, надо найти сухое теплое место, иначе я за ночь простыну и заболею, поскольку переодеться мне не во что. Вся одежда осталась в сумке. Это еще счастье, что я носила последнее время свет-камень и кинжал на поясе. Да и тощий кошелек, в котором печально брякало несколько медяков.

Ну что ж, значит, Рэми, сегодня ты приобретешь еще один опыт выживания. Нужно пробраться куда-то и заночевать так, чтобы хозяева тебя не увидели и не выгнали.

Сделав три глубоких вдоха и выдоха, я распахнула глаза и решительно двинулась вперед. Не сдамся! Ни за что! Не знаю пока, что делать дальше, подумаю об этом чуть позднее, но не сдамся!

И я шла, внимательно рассматривая покосившиеся обшарпанные дома по сторонам улицы. В какой-то момент остановилась, услышав бряканье цепи и тихий собачий гавк. Похоже, у кого-то из жителей этого неблагополучного района возле дома на цепи сидит дворовый пес.

Не знаю, что меня толкнуло в ту сторону. Отчаяние, вероятно, ничем иным я объяснить свой поступок не могу. Но я медленно приблизилась к убогой лачуге, откуда донеслись эти звуки, и замерла, вглядываясь в темноту. Точно, рядом с крыльцом стояла кособокая конура. Кто бы ни был хозяином этого старого жилья, но свою животину он по-своему любил, соорудив для нее довольно просторную будку. Ну или же она крупная, в маленькую не поместится.

— Привет, — прошептала я, заметив, что из темноты на меня смотрят глаза. Отблеск луны скользнул так, что отразился в них, иначе бы не заметила.

Собака тяжело, совсем по-человечески вздохнула и нехотя выбралась наружу, гремя цепью.

— Холодно, да? — все так же шепотом спросила я и погладила по спине подошедшего ко мне худого пса со свалявшейся шерстью.

Он вяло вильнул хвостом и обнюхал меня, не проявляя агрессии, а я…

— Пустишь погреться?

Не иначе, у меня рассудок помутился от нервного срыва. Ну согласитесь, графской дочке, выросшей в роскоши и любви, и в голову бы не пришло просить о гостеприимстве старого цепного пса, живущего в будке у нищего домика. А мне пришло…