Аццкий Сотона (СИ) - Ухорезов Мобснабсбыт Всепэкашникович "Ухорезов" - Страница 47

Адамчик распахнул глаза и открыл рот. Будто собирался что-то сказать, но в комнате внезапно кончился весь воздух. Протянул дрожащие ладони к переливающемуся, сияющему чуду, но опомнился, сглотнул и попытался взять себя в руки.

— Это… Это… Ты… Это… Того. Кхм. Убери. А то не сдержусь.

— Да че вас клинит то всех? Что такого в этом камне? Чистая Душа? Большая редкость, что ли? Я когда в Аду работал, жертвенные души через мой отдел проходили. Еще тогда понасмотрелся. Детей там тоже было полным полно.

— Как тебе сказать… Это не просто душа. Вернее, даже не совсем душа. Гораздо больше, чем просто душа. Скорее — куколка. Куколка Бога. Ну, или богини. Даже не так. БОГИНИ. Все буквы заглавные. А пол тут не важен… что-то я заговариваюсь… Она сама по себе содержит целый комплекс миров. Мирозданье. Каскад Континуумов!!! Бесконечное количество бесконечных Вселенных. Это огромная, просто неимоверно, непередаваемо редкая ценность. Ценная редкость. После того, как появился Он, больше такого не было ни в одном из миров. Во всем множестве множеств! И Он, потом Сам, искусственно культивировал в Себе ростки Вселюбви. Буквально пару тысяч лет назад, наконец, они дозрели. А тут такой самородок…

— Чего-то я тебя все меньше понимаю, — Риммон действительно даже и представить не мог, что таскает в кармане Бесконечность Бесконечных Вселенных.

— Когда Он дал распять себя на кресте во имя всепрощения и вселюбви, Он переродился. Стал Триединым. Только через самопожертвование демиург может достичь истинного величия. И не всегда, и не всем это удается. Даже чаще не удается, я вот сколько раз… Хотя тут, не обо мне речь… Так вот. Тут главное вот что. Отринуть себя. Пожертвовать собой. Без надежды на воскрешение и ожидания награды. Без веры. Без страха. Без мольбы. В тот момент, когда ты убил… Ведь это же ты убил, да? Ну я так и думал. Когда ты ее убил, она была готова. Она сама, подсознательно готовилась к жертвенности. Ты просто послужил слепым орудием. Вот и все. Вспомни, ты ведь целенаправленно искал именно маленькую девочку?

— Ну… Сначала нет. А потом, ррраз. И мысль. Нужна именно девочка.

— Ну вот. Это она тебе внушила. Не удивлюсь, если она и на Денницу тут влияние оказывала, сама того не сознавая.

Иззабибель встрепенулась.

— Да, система мне говорила, что какая-то девочка придумала его именно как зайца. Может это она?

— Несомненно.

— И что… кхм… что мне с этим теперь делать? С камнем этим?

— Ну… Больше всего мне хочется сказать — отдай мне. Но на самом деле… На самом деле… Не знаю. Но знаю, что рано или поздно, она возродится. Во всей своей Красоте. И все причастные получат награду. Достойную награду.

— Или кару?

— Или кару. Но тебе опасаться нечего, ты сделал именно то, что от тебя требовалось. Ты просто не мог поступить иначе. И знаешь… Вся эта мышиная возня в этой вонючей Грязи не стоит и даже и упоминания рядом с… С неееей! — Жучара простонал последнее слово и закатив глаза присосался к бутылке коньяка. Высосав с поллитра прямо из горла, немного пришел в себя…

— Мда… Адамчик думал, только он сегодня удивлять будет, а поди ты… Ладно, предлагаю немного прогуляться. У меня для вас, по такому случаю есть сюрприз.

— Какой?

— Секрет.

— И ты туда же? Тут только я один говном сру, что ли? Я что, рыжий? Все остальные, в кого не плюнь, волшебные создания?

— Тьфу, да не такой секрет… Помнишь, я тебе когда-то говорил о Тайнах? Которые ты не выбрал? Вот за ними и сгоняем.

— Сгоняем? Туда неделю добираться! Мы с братом все никак не можем время выбрать.

— А, Тварюшка… Вспомнил-таки? И что там тоже вспомнил?

— А то!

— Ну, это вам, неделю, если своим ходом. А со мной — обернемся за пару минут. Кстати, как ты то место для себя обозначил?

— Дождливый Четверг.

— Ха!

— Что?

— Верно! Это именно там и находится!

— Туда только через Врата Эйдоса можно добраться. А они в такой глуши. Порталов нет, самолетов нет, и поезда не ходють…

— Ну, у меня свои Врата, личные, переносные, портативные. Как тут говорят… Го. Только вот эту бутылочку с собой прихватим…

Они подошли к палатке Жучары. Он, откинув ее грязноватый полог, пригласил Риммона и Электрума внутрь. Залез следом за ними, зачехлил клапан. Практически сразу расчехлил.

— Выходите, приехали.

— Ой… Какое тут все… Никакое… — Тварюшка зябко поежился, а Иззабибель оглядев унылую мокро-серую реальность, только кивнула.

Риммон осмотрелся, и скривил губы.

— Неужели то самое место?

— Ага. Тут мой тайничок. Да, и если не хотите с местными встретиться, нужно поспешить.

— А тут что, кто-то живет? Это же прошлое, насколько я понимаю.

— Ну, не совсем прошлое. Это несостоявшееся прошлое. Конкретно, вот это место, спрессованные в кубик четверги, в которые должен был пойти дождь, но не пошел.

— С ума сойти. И чего в них такого особенного?

— Не случилось чего-то важного. Того, что было намечено к исполнению, как раз после дождичка в четверг. Рухнувшие надежды, отмененные встречи, чаяния и мечты которые никогда не будут воплощены… Все это здесь.

— И кто здесь живет? Тут ведь откровенно хреново. Я бы на третий день переехал.

— Вон видишь горы? Там живут раки. Близко лучше не подходить — освищут.

— Угу… А нам туда надо?

Раздался раскат грома, и ответ Адамчика утонул в его гуле. Риммону жутко захотелось перекрестится, и лишь титаническим усилием воли он сдержался.

— Извини, не расслышал.

— Пошли скорее. Тут даже Адамчику находиться долго опасно. Меня здесь однажды клюнул представитель местной фауны, потом неделю сесть не мог.

— А куда идти?

— Ну что за дурацкие вопросы? Вон видишь, радуга? Ага, вот та, черно-белая штука — тут считается радугой. Вот, на том ее конце как раз и есть нужное место.

Шли они очень долго несколько дней, но так как перемещались исключительно по четвергу, казалось, времени не прошло вовсе.

— Это что? Озеро?

— Ага, озеро… Это озеро Несбывшегося, такое есть в любом мире. Не помню, как зовут то существо что его напрудило… Не важно. Но это — фактически одно и тоже озеро. И если в него нырнуть, где вынырнешь — никто не знает. Но где-то вынырнешь, тут спору нет.

— И в Грязи такое есть? — У Риммона сразу родилась целая куча мыслей, как использовать эту полезную лужу.

— Пока нет. Но скоро обязательно появится.

— Нужно будет его под контроль взять. В первую очередь. А как его найти?

— Ну, вот скоро у тебя будет это, у него и спросишь.

— А не жалко отдавать?

— Ну… Вещь, не то чтобы совсем бесполезная, но я ее уже перерос. Кроме того, не уникальная, подобных штукенций пруд-пруди. Так что для моей коллекции не подходит.

— Хм… Интересно, а как ее Грязь идентифицирует? Тоже, как легендарку?

— О! — Адамчик нехорошо улыбнулся. — Увидишь. Не хочу портить себе представление.

— Ты чего задумал то? Пакость какую?

— Я? Да ни в жизнь. Я же не трикстер.

— А по-моему, как раз он.

— Вот, Локи — трикстер. Ананси — трикстер. А Адамчик — честный вор. То есть коллекционер.

— Ну-ну… И где оно?

— Где-то тут. Нужно позвать.

— Позвать? И что сказать? Зеркало, выходи?

— Нет, не так. Нужно вопрос задать, оно не сдержится, и ответит.

— Любой?

— Любой. Но начать нужно так: «Свет мой зеркальце, скажи…». Я этот пароль специально предустановил, а то оно раньше даже на риторические вопросы отвечать пыталось. Забодало вконец.

— Хм… Ну хорошо… Свет мой зеркальце скажи, где лежишь ты, покажи?

Раздался приглушенный, простуженный, прокуренный голос спившегося боцмана.

— От тебя ноль целых шестьсот четырнадцать десятитысячных кабельтовых, зюйд-зюйд-вест, якорь тебе в селезенку.

Риммон моргнул.

— Это чего было?

— Зеркальце.

— А чего оно ругается?

— А… Да метеозависимое оно. Гипертония. Тут погода всегда плохая, вот и нет у него настроения.