Глупец (ЛП) - Майлз Синди - Страница 22

Я сосредоточилась на звездах. Конечно же, я видела звезды, много звезд, но замечала ли?

— Небо… оно такое… такое большое, — сказала я вслух, взгляда не хватало, чтобы охватить все небо сразу — Оно просто необъятное.

Некоторое время Кейн молчал, затем сказал:

— Еще один самолет на подходе.

Мы оба задержали дыхание на несколько секунд, пока гигантский самолет словно скользил по небу, как по растопленному маслу, прямо у нас на глазах.

— Тебе не холодно? — спросил Кейн.

Тепло, излучаемое его телом, было так близко, для меня это в новинку, захватывающе, пугающе.

— Нет, — ответила я, хотя и вздрогнула.

Он слегка рассмеялся, потом затих.

— Кто же ты, Харпер Бель?

Я все еще была сосредоточена на небе и звездах, но мои внутренности сжались в комок.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты президент женского сообщества, тем не менее, у тебя нет друзей. Ты присутствуешь на различных заседаниях, собраниях, но ты никогда и нигде не участвуешь, кроме внутренних дел сестринства. Ходишь только на занятия и в библиотеку, — легкий ветерок коснулся моей щеки, а это значит, что он повернулся, поэтому я тоже повернулась, — отказываясь от пиццы в кафе, от посещения кино, местных пабов.

Я пыталась не измениться в лице, старалась держать маску.

— Судя по всему, ты провел небольшое расследование.

Карие глаза, бездонные, как небо, смотрели прямо на меня.

— Нет. Я лишь узнаю себя в тебе, вот и все, — он повернулся на бок, подперев голову ладонью. — Страх — наша общая черта, Харпер, — сказал он мне, и его слова окутали меня волной тепла. — Сломанное видит сломанное. Это также отличает нас друг от друга.

Теперь уже я повернулась на бок, к нему лицом, и подперла голову рукой. Мое сердце билось, как сумасшедшее от его проницательности.

— Преступник-философ. Интересненько, — сказала я, изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрогнул, чтобы он не понял, насколько близок к правде. — Я уже говорила тебе раньше, Кейн МакКарти, ты ничего не знаешь обо мне.

— Но я пытаюсь узнать, — сказал он мягко и тут же улыбнулся, ему так шла улыбка, мне сложно было отвести глаза от его губ. — Все же я знаю кое-что.

Страх и паника мгновенно охватили меня. Позвоночник застыл, я не могла шевельнуться, кожа превратилась в колючую субстанцию. Неужели он узнал о моем прошлом? Узнал о том, кто я на самом деле?

— Например? — медленно спросила я, стараясь не перегнуть палку. Знал ли он, что со мной случилось? Знал ли, что внутри меня?

В кого я могу превратиться?

Его взгляд медленно переместился на мое лицо, так медленно и мучительно он осматривал каждую черточку моего лица.

— Например, что ты родом из богатой, обеспеченной семьи, изучаешь право. Ты встречаешься, но не с тупыми студентами. А еще ты никогда не нарушаешь правила. Никогда, — его взгляд остановился на моих губах. — Ты ешь сэндвичи с индейкой в одиночестве, бегаешь одна за пределами кампуса, чтобы тебя никто не видел и не разговаривал с тобой. Ты ешь овсянку тоже в одиночестве и никому не веришь, — он перевел взгляд с моих губ на глаза. — Но, несмотря на все это, ты приехала сюда с едва знакомым человеком, — он улыбнулся. — Который может быть — а может и не быть — бандитом. Зачем?

Секунду я подумала об этом.

— Если честно, я сама себе удивляюсь, что приехала сюда с тобой, — ответила я. — Доверие является очень мощным даром, который я раздаю очень-очень осторожно, Кейн МакКарти. Если бы мне нужно было одарить кого-то, — я немного подумала, — я бы отдала его Оливии Бомонт. Именно поэтому я сейчас здесь с тобой. Кажется, она тебе доверяет, — это была лишь одна часть правды, вторая заключалась в том, чтобы получить Кейна для пари. — Что же касается других “обвинений”, — я вздохнула. Странно конечно, но часть меня хотела… хотела просто все ему рассказать, выпустить все из себя, чтобы Кейн знал правду, всю правду. Внезапно я осознала, как я устала от секретов, от тайн, я устала бояться. — Это все, конечно же, полуправда. Мерфи — моя подруга. И иногда я гуляю. Просто не хочу тратить ни цента семейных денег на развлечения и гулянки, я хочу получить образование, — я отчетливо видела, как он наблюдает за мной, и от этого еще больше нервничала. — И по поводу изучения права я еще не до конца определилась, — если честно, это вылетело само собой, я даже не знаю, почему так сказала.

— А что тогда? — спросил он, перевернувшись на спину, наблюдая, как пролетает самолет у нас над головами. — Если твоя семья не настаивает на изучении права, — он снова смотрел мне в глаза. — А я готов поспорить, что они настаивают. Так что же Харпер Бель делала бы со своей жизнью?

Вот опять его предположения правдивы. Однако по какой-то причине я знала, что все сказанное Кейну МакКарти останется при нем, и он никому не расскажет.

— Я очень люблю фотографировать, — наконец сказала я, подумав о стареньком фотоаппарате, который смогла купить, откладывая долгие месяцы. Я подумала о тех фотографиях, которые сняла, уезжая из колледжа за много миль. Но я держала это в секрете. Никто кроме меня не знал. Я посмотрела на него. — Хотя в фотографии я новичок, только учусь. А если бы Кейн МакКарти не был занят принятием незаконных ставок в братстве Каппа Пхи, чем бы тогда хотел заниматься?

Кейн, так же как и я, лег на спину и внимательно смотрел в небо.

— Хммм… честно? — он несколько секунд молчал, раздумывая над ответом. — Ты не поверишь.

— Скажи.

— Стал бы копом.

После его слов мы оба молчали. Пока голос Кейна не нарушил тишину:

— Забавно, — сказал он мягко, слегка удивленно. — У меня такое ощущение, что мы оба только что сделали что-то совершенно нетипичное для нас.

Ему даже не нужно было объяснять свои слова, ведь я и сама об этом думала.

Внезапно в эту секунду до меня дошло, что все это время мы лежали в темноте, а чувство паники и ужаса прошло и совершенно не ощущалось.

В моей руке по-прежнему лежал фонарик, в моей власти, под моим контролем.

Но от того, что Кейн был рядом, он был мне совершенно не нужен.

Она мало что знала обо мне, так же как и я о ней. Ну, кое-что я все— таки знал: провел небольшое расследование, позадавал вопросы тут и там, хотя Оливия Бомонт рьяно сопротивлялась моим вопросам. «Спроси у нее сам», говорила она. Бракс, конечно же, сказал: «Оставь ее, черт возьми, в покое, Кейн, я серьезно». Но я не мог этого сделать. Она занимала все мои мысли с той самой первой встречи, когда я спросил у нее дорогу. Я чувствовал, что Харпер, так же как и я, видела меня настоящего сквозь лживую маску, которую нам обоим приходилось носить. Я знал это, потому что такие люди в масках, защищающих от внешнего мира, легко находят точно таких же людей в толпе, словно чувствуя их. Мне кажется, это дар — вот так с легкостью определять, чувствовать людей.

Харпер Бель сложная душа. Она скрывала что-то за своей грустной улыбкой, и это не очень хорошо. Могу поспорить, что так она надурила многих людей, но меня не проведешь. Я раскусил ее так же быстро, как и признал своих собственных демонов. Это высокомерие богатенькой девочки из влиятельной семьи? Да, возможно, она выросла в обществе богатеев, но она совершенно не такая. Вообще прямая противоположность.

И еще — она очаровала меня. Полностью.

Вовсе не из-за внешности — ее красота не играла для меня большой роли. Мне было важно то, что внутри, под этой безупречно красивой кожей, выразительными глазами и фигурой бегуна. Я практически мог коснуться ее внутреннего мира, в котором было много чего-то такого… странно, но я бы назвал это болью. Болью, которая пряталась за внешней красотой. Она интриговала меня. Мне хотелось вмешаться, остановить ее боль, прекратить навсегда, надрать задницу тому, кто являлся ее причиной.

— Ты совершенно не такой, как твой брат, — сказала она в своей деликатной техасской манере растягивания слов. Мне нравилось, как она говорила. Теперь мне стало понятно, почему Бракс сходит с ума от Оливии.