Ведьма (СИ) - Резник Юлия - Страница 11

От порочных мыслей отвлекает громкий грохот.

— Ксень, что такое, милая?

Оборачивается на звук, где ведьма, уронившая контейнер со стерильным инструментом, судорожно собирает его обратно в лоток. Берет себя в руки, вскидывает на него черные озера глаз:

— Настолько хочешь? — шепчет, не в силах оторвать взгляд от его потемневших глаз.

— Очень хочу, — хриплый голос.

Она резко поднимается, стремительно преодолевает разделяющее их пространство, падает на колени у коляски. И вот уже ее губы на его губах. Мужчина перехватывает инициативу, потому что она совершенно не умеет целоваться, скользит языком по губам, в приоткрытый ротик. Как же сладко! Проводит руками по голове, щекам, плечам… Спускается на грудь, и вот они… Его малышки. Поглаживает нежно, сдерживаясь из последних сил. А самому до боли их сжать хочется! Отмечая. Его она! Вся. Руки торопливо скользят по телу, ему бы притормозить, напугает ведь… Но как?! Как это сделать, когда башню срывает?! Рвет кнопки на ее форме, простой белый лифчик, чашечки оттягивает вниз…

— Вы хоть бы закрылись, ребята… — неестественно веселый голос от двери.

Черт. Он совсем голову потерял!

— Черт! Игорь, я…

— Там кровельщики главного ищут, — друг перебивает Степана, не давая договорить.

— Я сейчас, — шелестит Ксения, а у самой глаза потрясенные и губы распухшие.

Черт! Он перестарался, тормоза сорвало. До сих пор вон сердце колотится, как ненормальное.

Тем временем Ксения быстро застегивает кнопки униформы и выходит за дверь. Игорь складывает руки на груди и заинтересованно разглядывает только что замененный стеклопакет.

— Игорь…

— Хорошо поставили. На совесть!

— Игорь…

— Думаю, дуть не должно.

— Игорь, я…

— Я там как раз короба привез. Завтра можно начинать монтировать. И Лукашин подтвердил, что подгонит сайдинг на обшивку. Так что, новостей хороших — завались!

— Игорь! Перестань делать вид, что ничего не случилось! — рычит Степан, — кого ты хочешь обмануть?! Я тебя с двух лет знаю!

— А что мне делать? — как-то устало интересуется Игорь, — головой о стены биться?

— А хочется? — напряженно.

— Знал бы ты только, как, — устало потирает глаза.

— Слабый…

— Да понимаю я все, Степ. Я отойду, переболею. Как только эти совместные ночевки прекратятся. Легче будет.

— Нет, Слабый, нет! Не дело это. Я тоже тебе не враг. Думаешь, мне легко в этой ситуации? — бьет в отчаянии по подлокотникам, проводит по ежику волос. Смотрит на друга внимательно, — пусть сама выберет. А мы примем любой ее выбор.

Степан протягивает другу руку, а тот задумчиво ее пожимает. А потом Игорь резко наклоняется, неловко обнимает друга, прижимается лбом к его лбу:

— Мы справимся, брат!

— Справимся, — хриплый ответ.

Работы в амбулатории идут по плану. Лечение Степана тоже. Он уже полностью контролирует свое опорожнение, памперсы уходят в прошлое. Боль тоже становится не такой интенсивной, что положительно сказывается на его работоспособности. И Степан по максимуму старается разгрузить загнанного друга. И все, вроде бы, шло по плану. Но, как известно, мы предполагаем, а Господь располагает.

Ничего не предвещало беды. Степан со стороны наблюдал за утеплением фасада, когда Ксения выскочила из амбулатории. За ней по пятам следовал здоровенный мужик в камуфляже:

— Я не пойму, почему нет?

Ксения резко остановилась, обернулась к вояке, и в этот момент ни у кого бы не возникло сомнения, что перед ними — ведьма. Самая натуральная. Да и вообще кругом стала твориться какая-то чертовщина. Налетел ветер, подхватил волосы девушки, и они взвились черными змеями. Как-то резко потемнело, откуда только тучи взялись на совершенно безоблачном небе? И стало жутко тихо. В этой мертвой тишине особо значимо прозвучал голос Ксении:

— Я не помогаю насильникам и мародерам.

— Да ты, что, с ума сбрендила?! Ты что себе позволяешь? — рык мужчины, — я участник боевых действий! Моим ребятам нужна помощь.

— Участие в боях, не делает тебя героем, — ее голос настолько холоден, что замораживает все вокруг. И это отнюдь не гипербола. Степан готов поклясться, что при дыхании у него стал вырываться пар изо рта.

— Да не охерела ли ты, милая? Или жить надоело?

— Язык придержи, защитник! — рявкает Степан.

— А то что? Ты меня переедешь? — издевается боров.

— Он, может, и не переедет… Ну, а мы точно в асфальт закатаем, — раздалось из разношерстной толпы ведьминых пациентов, непонятно когда успевших выйти во двор.

Компания смотрелась колоритно, что и говорить.

— Убирайся отсюда, — подытожила ведьма, — ни тебе, ни твоим людям здесь не рады.

— Ты еще пожалеешь, сука недотраханная!

Слова едва успевают сорваться с губ, как тут же налетает чудовищной силы порыв ветра. Глаза ведьмы полыхают демоническим огнем, волосы, подхваченные ветром, бьют по лицу, юбка очередного балахона надувается парусом, закручивается вокруг лодыжек. Не отрывая взгляда от борова, Ксения нагнетает вокруг него энергию. Со стороны это выглядит так, как будто горе-вояку поместили в эпицентр урагана, и он изо всех сил пытается удержаться на ногах. Невероятное по своей мощи зрелище. У высыпавших во двор вояк совершенно неописуемое выражение священного ужаса на лицах. Тем временем мужик не выдерживает, падает мешком на колени. Ведьма прищуривает недобрые глаза:

— Убирайся вон! Не поможет никто, ни тебе, ни приспешникам твоим. Каждому воздастся по делам его. Расплата близка. Собаке — собачья смерть!

Смерть, смерть, смерть, — вторит непонятно откуда взявшееся эхо. И тут же исчезает ветер, рассеиваются тучи, появляется солнце, как и не было ничего. И если бы не мужчина, который, скуля, на коленях полз к своей машине, можно было подумать, что все привиделось.

— Игорь, срочно приезжай. У нас ЧП!

Мужчина срывается, выбегает из офиса, как безумный. Сломя голову мчит по трассе, подрезая и нарушая все правила, какие только можно нарушить. На месте через рекордные двадцать пять минут. В доме — никого. В трубке короткие гудки, и, наконец, голос Степана:

— Да!

— Вы где?!

— Иди к месту силы, — короткий приказ.

Мчит к реке, а сердце колотится, как сумасшедшее. Вылетает на поляну, Ксения лежит на траве, рядом — Степан в коляске. Смесь эмоций на его лице заставляет сердце Игоря тревожно сжаться. Злость, беспомощность и безумный страх.

— Что, Зима? Что случилось?

— Тут такое было… Охереть. А теперь вот что. Что делать, Слабый? Как ей помочь?

— Шикарное объяснение, Зима! ЧТО было?

— Ты это… Ляг к ней, а я попытаюсь как-то сформулировать…

Игорь стянул с себя галстук и рубашку, вслед отправились брюки и туфли. Улегся прямо в траву, задрал ведьмин сарафан. Оплел ее руками и ногами, а Степан путанно и нескладно рассказал об утренних событиях.

— Пацаны из вояк потом объяснили, что это был комбат Смерча. Слышал о таком добровольческом батальоне?

— Угу… Ничего хорошего по большей части. Мародеры и наркоманы.

— Ну, видимо, это и вывело ведьму из себя. Делать-то что теперь? Она кое-как еще доработала с пацанами, а как сюда приехали, так совсем потухла.

— Не знаю, Степ… Не знаю. Меня эти ее состояния пугают до усрачки. Разве это нормально?!

— Господи, Игорь, я вообще забыл, что такое нормально. Да мы живем с ведьмой! А то, что сегодня произошло, так это вообще что-то из Гарри Поттера. Не бывает такого в нормальной жизни!

Минута проходила за минутой, собираясь в часы, а лучше Ксении не становилось. Она впала в какое-то забытье. Игорь терпеливо обнимал девушку, лежа на голой земле, но это больше не давало никакого эффекта. Прошло уже три часа, а ведьме становилось только хуже.

— Игорь, давай скорую вызовем? — не выдерживает напряжения Степан, — Ей совсем хреново. Посмотри!

— А что скорая сделает? Это же ведьмовские штучки! Нам бы с ее коллегой какой-нибудь поговорить…