Синий цвет надежды (СИ) - Корнилова Веда - Страница 64

– Пожалуй, да.

Уже через час мы находились на постоялом дворе «Золотой гусь», где, можно сказать, вовсю кипела жизнь, и до нас никому не было дела. Здесь останавливались зажиточные крестьяне из деревень, которые привозили товар на продажу, купцы, что-то покупающие и продающие, мелкие лавочники и тому подобный люд, которых больше всего интересовали их торговые сделки, а уж потом все остальное. Как сказала Ярли, этот постоялый двор пользовался хорошей репутацией, и немалую роль в этом играло то, что здесь были крепкие двери, надежные замки и небольшие окна, ведь едва ли не каждый приезжий в город опасался за свой товар и кошелек, а потому, уходя по делам, должен быть уверен, что вернувшись, найдет свое добро целым и невредимым. Конечно, перед настоящим вором сдастся любой замок, но, тем не менее, за порядком в «Золотом гусе» следили строго, потому-то и цены здесь были немного выше, чем на большинстве постоялых дворов города – ничего не поделаешь, за спокойствие тоже надо платить.

Оказавшись в комнате, Винсент устроил Ярли самый настоящий допрос, касающийся дома, в котором жила семья ее бывшего жениха. Надо сказать, что Винсента интересовало все: сколько людей находится в доме, их привычки, расположение комнат, что именно находится в этих комнатах, где владелец чайной хранит деньги, и многое, многое другое. Расспросы продолжались не просто долго, а очень долго, причем интерес Винсента касался самых разных вопросов, которые, на мой взгляд, были не связаны между собой. Надеюсь, наш спутник расспрашивает не просто так, а уже прикидывая дальнейшие действия.

Закончив свои расспросы, молодой человек какое-то время молчал, видимо, что-то обдумывая, а потом вздохнул.

– Мне тут в голову кое-что пришло, хотя не знаю, как вы к этому отнесетесь...

– Давай, братец, говори, не стесняйся... – хмыкнул Дорен. – Из нас двоих ты всю жизнь заводилой был, так что говори, что надумал.

– Сразу же говорю, что мне самому все это не очень нравится...

– Звучит обнадеживающе...

Когда Винсент закончил, Дорен протянул:

– Ну, не знаю... Тут наших девушек подставлять придется, а мне бы этого не хотелось...

– Я согласна!.. – не дала ему договорить Ярли. Кажется, она ни в коем случае не упустит возможность хоть чем-то отплатить за прошлое семье бывшего жениха. – Согласна!

– Но это рискованно...

– Ну и пусть!

– Присоединяюсь... – развела я руками. – На мой взгляд, рискнуть можно.

– Ну, раз вы не возражаете, то давайте обсудим все подробности... – подвел итог Винсент. – Может, я что-то упустил...

Через несколько часов мы подошли к зданию, где находился суд. Время было достаточно позднее, судьи в эту пору уже должны уйти домой, но писаришки (куда ж без них!) оставались на месте. С мелкими служащими всегда можно договориться, особенно если вести разговор наедине, а в руке у посетителя поблескивает большая монета. Правда, идти в здание суда всем четверым не стоило, и туда отправились Ярли с Дореном. Конечно, Дорену следовало помалкивать – в здешней стране собеседник из него никакой, и потому вести разговор должна Ярли. Почему они пошли вдвоем? Сложность в том, что здешние судейские не станут общаться с женщиной на серьезную тему, но если рядом с ней будет стоять мужчина, то тут, как говорится, дело совсем иного рода. Ну, а чтоб судейским не показалось странным, что мужчина молчит, а женщина ведет переговоры – для этого шею Дорена обмотали толстым слоем полотна, да еще и его руку уложили на перевязь, и к тому же парню следовало заметно прихрамывать при ходьбе. Глянь со стороны – мужчина явно где-то серьезно пострадал, и горло повредил, так что нет ничего удивительного, что за него говорит жена. Единственное, что требовалось от Дорена – так это или согласно кивать головой, или же хмурить брови. Ничего, сообразит, что к чему.

Зачем они туда пошли? Ярли рассказала о том, что отец ее бывшего жениха имел доходы не только с чайной, но и с того, что ссужал деньги в долг, не церемонясь с теми, кто не мог вернуть деньги вовремя. Он сразу отправлял должников в суд, где у них описывали имущество, или же посылали в тюрьму, где невезучие заемщики сидели до того времени, пока за них не выплачивали долг. Правда, случалось и такое, что денег у родственников не было, и тогда из тюрьмы несчастный уже не выходил никогда.

Сейчас нам были нужны имена тех людей, кто не смог вовремя отдать долг хозяину чайной, и их дела к этому моменту были направлены в суд на взыскание. Зачем? Как раз для того, чтоб у нас было серьезное основание придти в дом бывшего жениха Ярли.

– Ох, что же их так долго нет!.. – не выдержала я.

– Терпение и еще раз терпение... – вздохнул Винсент. – Сам беспокоюсь. Давай надеяться на лучшее.

– Знаю, что надо, но все одно волнуюсь.

– Я, когда хочу успокоиться, вспоминаю, как листья на деревьях колышутся под ветром. Зеленые они, или желтые, когда осенью начинают осыпаться с ветвей – это не так и важно. Ты просто представь, какие они красивые, и неважно, покачиваются эти листья на ветру, или по ним ползет божья коровка. Главное, ты представь это наяву, и подобное помогает держать себя в руках.

– А я предпочитаю вспоминать синий цвет... – вырвалось у меня, но вовремя прикусила язык. Не хватало еще рассказывать кому-то о моем сапфировом колье!

– Почему?

– Да так... О, наконец-то!

Дорен и Ярли вышли из здания суда, и, особо не торопясь, пошли по улице. Убедившись, что за ними никто не следит, мы отправились следом. Дойдя до небольшого переулка, Дорен снял руку с перевязи и стал разматывать ткань на горле, вернее, этим занималась Ярли.

– Как дела?.. – первым делом поинтересовался Винсент, подойдя к парочке.

– Вот... – Дорен протянул брату клочок бумаги. – Тут три имени...

– Как все прошло?.. – спросила я, пока Винсент изучал бумагу.

– Ничего неожиданного... – ухмыльнулся Дорен. – Их, то бишь судейских чиновников, на месте оказалось двое, и поначалу они нам долго и напыщенно вещали о принципах, неподкупности и чувстве долга, и я понял, что серебром тут не обойдешься. Пришлось расстаться с двумя золотыми монетами, лишь тогда дело пошло на лад – понятно, что такие высокие убеждения стоят дороже. Кстати, надо похвалить Ярли – она молодец, мне без нее было бы не справиться.

– Да что там... – покраснела от удовольствия девушка.

– Так, в этом списке двое мужчин, и женщина... – тем временем Винсент изучал документ.

– Я вот что хотела вам сказать... – заторопилась Ярли. – В числе должников есть женщина по имени Халима. Вернее, как нам сказали, деньги у хозяина чайной брал ее муж, горшечник Селим, но он внезапно скончался, не успев вернуть долг, и теперь деньги обязана отдать его жена, вернее, вдова, а денег у нее нет. Наверное, в самое ближайшее время у бедной женщины отберут дом, а ведь у нее на руках осталось несколько ребятишек...

– Откуда тебе об этом известно?

– Судейские поведали – они после получения денег стали очень разговорчивыми... – усмехнулся Дорен. – Пели так, что соловьи позавидуют! А некоторые идеалисты наивно утверждают, что золото в этом мире – вещь не самая главная. Ага, как же! Заплати мы судейским еще по золотому, они бы нам и сокровенные тайны судьи выложили, как на духу!

– Селим был другом моего отца... – продолжила Ярли. – Больше того: когда мой отец заболел, Селим приносил ему лекарства, но после того, как отец умер, я больше не видела этого доброго человека – тетка не пускала на порог никого из наших старых знакомых.

– Сколько там она должна хозяину чайной?.. – Винсент вновь посмотрел в бумагу.

– Селим брал в долг пять золотых, а отдать нужно десять.

– Н-да, выходит, можно грабить людей и без ножа на темных дорогах – так даже выгоды больше... – Винсент убрал бумагу в карман. – Значит, остановим свой выбор на этой женщине. Надо только убедиться для начала, что она завтра случайно не заглянет к хозяину чайной с просьбой простить долг. Ярли, ты знаешь, где она живет?