Семь горных воронов - Алхимова Ванда - Страница 33

— Положите оба тела на телегу, — усмехнулся Брес. — Король Эннобар возвращается в свое королевство.

В первые же минуты боя в руку Красного Ворона вонзилась стрела. Наконечник застрял в мякоти бицепса. Красный схватился за рану и невольно закричал от боли. Дикий, который стоял рядом, сдерживая своего коня, обернулся к брату и мгновенно оценил урон.

— Убирайся отсюда! — рявкнул Дикий, притираясь конем вплотную к лошади брата.

— Ну вот еще! — огрызнулся Красный. — Вся слава тебе, что ли, достанется?

— Какая еще слава? — Дикий убедился, что стрелы больше не летят в них, и отвесил брату тяжелый подзатыльник. — Тут сейчас бойня начнется, куда ты со своей рукой? Езжай в обоз, пусть тебе лекарь стрелу вытащит, и жди, пока не закончится.

— Нет, я вернусь! — разозлился Красный, за что получил еще одну оплеуху.

Но атака развивалась, и Дикий рванул вперед. Брат же поехал назад, к обозам. Он сразу же вошел в свой шатер и потребовал лекаря.

Осмотр показал, что стрела вошла неглубоко и повредила только мышцы, не задев важные кровеносные сосуды и нервы. Все равно было очень больно. Лекарь вырезал стрелу, промыл рану водой и аккуратно зашил, а сверху наложил фиксирующую тугую повязку, чтобы Красный не мог шевелить рукой.

Красный вышел из шатра и присоединился к тем, кто наблюдал за битвой. На их глазах разворачивалось масштабное полотно трагедии. Когда в лагерь хлынул поток обезумевших от ужаса приморцев, начались хаос и паника.

Горцы бросали все, хватали оружие и кидались в битву, а обозники метались туда-сюда. Бегущие валили все на своем пути, выпрягали лошадей из телег, дрались за них, опрокидывали шатры и котлы с едой.

— Что делать, мой лорд? — кричали слуги и оруженосцы.

— Ты! — Красный схватил здоровой рукой за плечо какого-то юного лорда. — Бери моего коня и срочно скачи в столицу! Сообщишь об этом нашей матери!

— Но я н-не могу уехать, там же мой отец, мой лорд и мои братья, — лепетал несчастный мальчишка, растерянно глядя на Красного.

— Кто-то должен предупредить Тамврот! — заорал на него Красный. — Ты же видишь — я не могу скакать, рука!

— Но и оставаться тут вам незачем. — Рядом вырос мрачный огромный старик, который смотрел за конями Воронов. — Садитесь оба в седло и скачите в Тамврот. Несите вести и готовьте помощь!

Красный обернулся на поле боя: где-то там бились Дикий, Гордый и Старший, где-то там находился Младший. Красный почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы злости и отчаяния.

— Скорее, скорее, — совал ему поводья старик. — Скачите в Тамврот! А я соберу телеги и отправлю следом за вами! Я дождусь тут раненых, скорее!

Он помог Красному сесть в седло и хлестнул коня раскрытой ладонью по крупу. Красный понесся прочь, а оруженосец держался рядом, на всякий случай страхуя лорда.

Дикий Ворон рубился в бешеной ярости. Он понял все коварство Лугайда, и понимание наполнило его безумной ненавистью. Тяжелый топор проламывал щиты, разбивал шлемы и крушил кости. Дикий и сам получил несколько чувствительных ударов, но они не убавили силы и злости.

Врагов становилось все больше. Два лорда зажали Дикого конями, и ему пришлось отбиваться на две стороны. Он бил почти вслепую, надеясь только на свою силу и скорость. Удалось сбросить с коня одного из противников, и тут же второй вонзил Ворону в бок меч. Кольчуга выдержала, но ребра слева треснули, и тело пронзила жуткая боль. Дикий развернулся и ударил топором по руке противника. Отсеченная конечность, сжимающая меч, упала вниз. Забил фонтан крови, обдав Дикого с головы до ног.

Здесь на Ворона сразу насели еще двое лордов, удары посыпались со всех сторон, конь под ним закачался, упал на колени, а сам Дикий вылетел из седла и тяжело грохнулся на землю. В грудь ударили тяжелые копыта, и он провалился во мрак.

Когда Дикий снова открыл глаза, небо было залито кровью. На груди сидел огромный ворон и всматривался ему в лицо. Увидев, что человек очнулся, ворон распахнул крылья, хрипло каркнул и снялся с места, тяжело полетев над полем.

Дикий кое-как сел и осмотрелся. Кругом были сплошь мертвецы. Ни одной живой души. Лугайдийцы не стали хоронить чужих павших, забрав только своих. Тела воинов Тамврота остались гнить в открытом поле, становясь добычей коршунов и воронов. От этой мысли душу наполнили черная горечь и злость, прочистившие ему голову.

Дикий встал, несмотря на то что тело пронзила острая резкая боль. Стало ясно, что сломанными ребрами дело не ограничилось. Скорее всего, внутренние органы тоже повреждены. Рот наполнился привкусом крови, вдыхать воздух было невыносимо больно.

С трудом избавившись от нагрудника, Дикий с еще большими усилиями стянул кольчугу. Потом снял ватник и обе рубахи. Грудь превратилась в налившийся чернотой сплошной синяк с багровыми разводами, ребра под кожей ходили ходуном.

Ворон стиснул зубы, порвал нижнюю рубаху на полосы и обернул вокруг груди, туго стянув концы. Дышать оказалось еще тяжелее, но в то же время стало и легче. Дикий надел обратно верхнюю рубаху и ватник, взял свой топор и побрел по полю.

Закат гас в небе, и при неверном свете Дикий всматривался в лица мертвецов. Старался запомнить их всех. Тем более что многие были знакомы. Тут лежали его земляки, лорды, с которыми он играл в детстве, воины, которые присягали на верность его матери, и юные воины из высокородных и простых семей, которые впервые приняли участие в настоящей битве.

Дикий шел, не чувствуя слез, которые текли по Щекам, цепляясь за щетину. Ночь опускалась на поле, стервятники дрались за лакомые куски. Несколько раз Ворон прогонял птиц с мертвых тел, которым они клевали глаза, но что сделаешь в одиночку на огромном поле? Вдобавок очень хотелось пить.

Искал он долго, пока совсем не стемнело, но не нашел ни Эннобара, ни братьев. Либо они уцелели, либо были взяты в плен. Наконец в груде перемешанных конских и человеческих трупов Дикий нашел лорда Кайси. Тот лежал, глядя в небо широко открытыми синими глазами. Грудь была окровавлена, голова пробита в нескольких местах.

Дикий закрыл ему глаза и понял, что лорда Кайси он тут бросить не может. Почему-то вспомнились три его дочери: как они всегда с восхищением смотрели, как Кайси запрыгивал на коня и гордо выезжал на охоту со двора. Кайси и Дикий часто охотились вместе в горах.

Взяв тело Кайси за шкирку, Ворон потащил его за собой в надвигающейся темноте. Трупы закончились, и Дикий увидел остатки разоренного стана их войск. Все ценное исчезло, всюду валялись мертвые тела.

Дикий поискал возле обозов и нашел еду и вино: круглый пышный хлеб валялся, втоптанный в грязь, а под одной из перевернутых телег обнаружился уцелевший бочонок. Он наелся, выпил вина, собрал запас в дорогу, а потом нашел лопату и зарыл Кайси рядом с полем боя, тщательно закрыв могилу сверху щитами. Перед похоронами Ворон снял с Кайси его любимый кинжал и два фамильных перстня. Погладил мертвого по волосам и шепнул:

— Лорд Кайси, я отдам твои перстни и кинжал твоим дочерям. Они родят сыновей, и род твой не пресечется. Но сейчас я отомщу за тебя вместо твоих сыновей. Клянусь тебе, что не буду ни есть, ни спать, пока не принесу к твоей могиле голову Бреса.

Похоронив лорда Кайси, Дикий заковылял прочь, примерно определив направление. Он не знал, чем и как окончилась битва, но догадался, что Эннобар сражение проиграл. Нужно было добраться до границы и узнать все.

Гордый Ворон пришел в себя. Он лежал в каком-то темном помещении, скудно освещенном тремя свечами. Ложе под ним было жестким, но его тепло укрыли. Рядом сидел молчаливый человек, который дал напиться отвара из кровохлебки и ромашки.

Гордый тяжело дышал, чувствуя тянущую боль в боку. Голова кружилась.

— Что со мной и где я? — спросил он у незнакомца.

— Вы в замке лорда Шайона, в темнице, — ответил человек. — Заключены под стражу, как враг, вторгшийся во владения короля Лугайда с преступными целями. У вас колотая рана под ребрами, и мы пока не знаем, насколько она серьезна. Также у вас резаная рана на плече, поверхностная. Шевелиться не стоит. Пейте отвар и слушайтесь меня. Я замковый лекарь.